Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Джозеф Конрад
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Джозеф Конрад, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Сердце тьмы» – путешествие английского моряка в глубь Африки, психологическое изображение борьбы цивилизации и природы, исследование «тьмы человеческого сердца», созданное Джозефом Конрадом после восьми лет пребывания в Конго. По мотивам повести «Сердце тьмы» был написан сценарий знаменитого фильма Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня».

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джозеф Конрад

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Hurry up.	Спешите.
Approach cautiously.'	Подходите осторожно".
There was a signature, but it was illegible-not Kurtz-a much longer word.	Далее следовала подпись, которую мы не могли разобрать, - во всяком случае, не "Куртц", какое-то более длинное слово.
' Hurry up.'	"Спешите".
Where?	Куда?
Up the river?	К верховьям реки?
' Approach cautiously.'	"Подходите осторожно".
We had not done so.	Мы не соблюдали осторожности.
But the warning could not have been meant for the place where it could be only found after approach.	Но предостережение не могло относиться к тем местам, которые мы проехали.
Something was wrong above.	Что-то неладное было впереди.
But what-and how much?	Но что? И велика ли опасность?
That was the question.	Вот в чем вопрос.
We commented adversely upon the imbecility of that telegraphic style.	Мы сердито обсуждали нелепость такого лаконичного стиля.
The bush around said nothing, and would not let us look very far, either.	Заросли вокруг безмолвствовали и препятствовали нам заглянуть вдаль.
A torn curtain of red twill hung in the doorway of the hut, and flapped sadly in our faces.	Рваная занавеска из красной материи висела в дверях шалаша, уныло развеваясь перед нашими лицами.
The dwelling was dismantled; but we could see a white man had lived there not very long ago.	Жилище было покинуто, но, несомненно, здесь жил не так давно белый человек.
There remained a rude table-a plank on two posts; a heap of rubbish reposed in a dark corner, and by the door I picked up a book. It had lost its covers, and the pages had been thumbed into a state of extremely dirty softness; but the back had been lovingly stitched afresh with white cotton thread, which looked clean yet.	В шалаше стоял грубый стол - доска на двух столбиках, в темном углу валялась куча хлама, а у двери я поднял книгу; она была без переплета, листы, захватанные пальцами, размокли и запачкались, но были любовно прошиты заново белой ниткой, еще не успевшей загрязниться.
It was an extraordinary find.	Необычайная находка!
Its title was, An Inquiry into some Points of Seamanship, by a man Towser, Towson-some such name-Master in his Majesty's Navy.	Книга называлась "Исследование некоторых вопросов по навигации" и написана была неким Тоуэром, Тоусоном или кем-то в этом роде, капитаном флота его величества.
The matter looked dreary reading enough, with illustrative diagrams and repulsive tables of figures, and the copy was sixty years old.	Довольно скучное произведение с диаграммами и отталкивающими столбцами цифр, изданное шестьдесят лет назад.
I handled this amazing antiquity with the greatest possible tenderness, lest it should dissolve in my hands.	С величайшей нежностью обращался я с этой любопытной древностью, боясь, как бы она не рассыпалась в моих руках.

Within, Towson or Towser was inquiring earnestly into the breaking strain of ships' chains and tackle, and other such matters.	На страницах книги Тоусон или Тоуэр весьма серьезно исследовал вопрос о сопротивлении материалов для судовых цепей и талей.
Not a very enthralling book; but at the first glance you could see there a singleness of intention, an honest concern for the right way of going to work, which made these humble pages, thought out so many years ago, luminous with another than a professional light.	Не очень занимательная книга, но достаточно было одного взгляда, чтобы оценить устремленность к цели, добросовестное старание правильно приступить к делу; вот почему эти скромные страницы, написанные столько лет назад, представляли не только профессиональный интерес.
The simple old sailor, with his talk of chains and purchases, made me forget the jungle and the pilgrims in a delicious sensation of having come upon something unmistakably real.	Простодушный старый моряк, толкующий о цепях и талях, заставил меня позабыть о зарослях и пилигримах и с восторгом почувствовать, что наконец-то попалось мне в руки нечто несомненно реальное.
Such a book being there was wonderful enough; but still more astounding were the notes pencilled in the margin, and plainly referring to the text.	Такая книга была удивительна сама по себе, но еще поразительнее были заметки на полях, видимо относившиеся к тексту.
I couldn't believe my eyes! They were in cipher!	Я не верил своим глазам: заметки были шифрованные!
Yes, it looked like cipher.	Да, эти знаки походили на шифр.
Fancy a man lugging with him a book of that description into this nowhere and studying it-and making notes-in cipher at that!	Представьте себе человека, который притащил такую книгу в эту глушь, изучал ее, делал заметки и вдобавок прибегал к шифру!
It was an extravagant mystery.	Из ряда вон выходящая тайна!
"I had been dimly aware for some time of a worrying noise, and when I lifted my eyes I saw the wood-pile was gone, and the manager, aided by all the pilgrims, was shouting at me from the riverside.	Мне помешал какой-то шум; подняв глаза, я увидел, что куча дров исчезла, а начальник и все пилигримы, стоя на берегу, хором ко мне взывают.
I slipped the book into my pocket.	Я сунул книгу в карман.
I assure you to leave off reading was like tearing myself away from the shelter of an old and solid friendship.	Уверяю вас, оторваться от книги мне было так же трудно, как распрощаться с верным старым другом.
"I started the lame engine ahead.	Я пустил в ход искалеченную машину.
'It must be this miserable trader-this intruder,' exclaimed the manager, looking back malevolently at the place we had left.	- Должно быть, записку оставил этот проклятый торговец, этот пролаза! - воскликнул начальник Центральной станции, злобно оглядываясь на покинутый нами шалаш.
'He must be English,' I said.	- Быть может, он - англичанин, - сказал я.
'It will not save him from getting into trouble if he is not careful,' muttered the manager darkly.	- Это его не спасет от беды, если он не поостережется, - мрачно пробормотал начальник.
I observed with assumed innocence that no man was safe from trouble in this world.	С притворной наивностью я заметил, что в этом мире ни один человек не может почитать себя застрахованным от беды.

"The current was more rapid now, the steamer seemed at her last gasp, the stern-wheel flopped languidly, and I caught myself listening on tiptoe for the next beat of the boat, for in sober truth I expected the wretched thing to give up every moment.	Здесь, в верховьях, течение было быстрее; пароход, казалось, находился при последнем издыхании; лениво разбивало воду кормовое гребное колесо, а я, затаив дыхание, прислушивался, ибо, по правде сказать, ждал с минуты на минуту, что оно остановится.
It was like watching the last flickers of a life.	Я как будто следил за последними вспышками угасающей жизни.
But still we crawled.	Но все-таки мы ползли вперед.
Sometimes I would pick out a tree a little way ahead to measure our progress towards Kurtz by, but I lost it invariably before we got abreast.	Иногда я высматривал какое-нибудь дерево впереди, чтобы измерить скорость нашего продвижения навстречу Куртцу, но неизменно терял его из виду раньше, чем мы к нему подходили.
To keep the eyes so long on one thing was too much for human patience.	Терпения не хватало так долго смотреть на один и тот же предмет.
The manager displayed a beautiful resignation.	Начальник проявлял великолепное спокойствие.
I fretted and fumed and took to arguing with myself whether or no I would talk openly with Kurtz; but before I could come to any conclusion it occurred to me that my speech or my silence, indeed any action of mine, would be a mere futility.	Я бесновался, кипятился и рассуждал сам с собой, стоит ли мне откровенно поговорить с Куртцем. Но раньше чем я пришел к какому-либо выводу, меня осенила мысль, что и слова мои, и мое молчание, да и любой поступок не имеют, в сущности, никакого значения.
What did it matter what any one knew or ignored?	Не все ли равно, что он знает и чего не знает?
What did it matter who was manager?	Не все ли равно, кто был начальником?
One gets sometimes such a flash of insight.	Бывают иногда такие минуты просветления.
The essentials of this affair lay deep under the surface, beyond my reach, and beyond my power of meddling.	Суть дела скрыта под поверхностью, недоступна мне, и мое вмешательство ничего не изменит.
"Towards the evening of the second day we judged ourselves about eight miles from Kurtz's station.	К вечеру второго дня мы, по нашим расчетам, находились в восьми милях от станции Куртца.
I wanted to push on; but the manager looked grave, and told me the navigation up there was so dangerous that it would be advisable, the sun being very low already, to wait where we were till next morning.	Я хотел продолжать путь, но начальник принял серьезный вид и сообщил мне, что плавание в этих местах сопряжено с опасностью, и так как солнце стоит низко, то лучше нам остаться здесь до утра.
Moreover, he pointed out that if the warning to approach cautiously were to be followed, we must approach in daylight-not at dusk or in the dark.	Кроме того, если считаться с предостережением, то благоразумнее будет подойти к станции не в сумерках и не в темноте, но при дневном свете.
This was sensible enough.	Это было вполне разумно.
Eight miles meant nearly three hours' steaming for us, and I could also see suspicious ripples at the upper end of the reach.	Чтобы сделать восемь миль, нам требовалось около трех часов, а у поворота реки я мог разглядеть подозрительную рябь.
Nevertheless, I was annoyed beyond expression at the delay, and most unreasonably, too, since one night more could not matter much after so many months.	Тем не менее эта отсрочка очень меня раздосадовала; безрассудная досада, ибо какое значение может иметь одна ночь после стольких месяцев?