Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Гарди
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Томас Гарди - Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Гарди, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В романе Томаса Гарди (1840—1928) рассказывается о печальной судьбе девушки, наделенной красотой и тонко чувствующей душой. Проклятие лежащее на Тэсс, обрекает ее расплачиваться за преступления некогда могущественных предков. Готовая пожертвовать собой ради близких, она протестует против грубого посягательства на человеческое достоинство и вынуждена совершить убийство.

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Тэсс из рода д'Эрбервиллей [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно, автор Томас Гарди

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He travelled with his engine from farm to farm, from county to county, for as yet the steam threshing-machine was itinerant in this part of Wessex.	С фермы на ферму, из графства в графство путешествовал он со своей машиной, ибо в этой части Уэссекса паровая машина до сих пор еще вела бродячую жизнь.
He spoke in a strange northern accent; his thoughts being turned inwards upon himself, his eye on his iron charge, hardly perceiving the scenes around him, and caring for them not at all: holding only strictly necessary intercourse with the natives, as if some ancient doom compelled him to wander here against his will in the service of his Plutonic master.	Он говорил со странным северным акцентом, был углублен в себя и не спускал глаз со своей железной спутницы, вряд ли замечая, что вокруг него происходит, и нимало этим не интересуясь. С местными жителями он общался лишь постольку, поскольку такое общение было необходимо, и словно по воле древнего рока скитался здесь, служа своему владыке Плутону.
The long strap which ran from the driving-wheel of his engine to the red thresher under the rick was the sole tie-line between agriculture and him.	Длинный ремень, соединявший передаточное колесо его машины с красной молотилкой, стоявшей возле скирды, был единственным звеном, связывающим его с земледелием.
While they uncovered the sheaves he stood apathetic beside his portable repository of force, round whose hot blackness the morning air quivered.	Пока снимали солому со скирды, он апатично стоял подле своего передвижного вместилища энергии, горячего и черного, вокруг которого вибрировал утренний воздух.
He had nothing to do with preparatory labour.	В подготовительной работе он не принимал никакого участия.
His fire was waiting incandescent, his steam was at high pressure, in a few seconds he could make the long strap move at an invisible velocity.	Угли были раскалены, пары разведены, и в любой момент он мог привести в движение длинный ремень, который по его воле будет двигаться с невероятной быстротой.
Beyond its extent the environment might be corn, straw, or chaos; it was all the same to him.	Все, что находилось за пределами его машины, будь то пшеница, солома или хаос, нисколько его не интересовало.
If any of the autochthonous idlers asked him what he called himself, he replied shortly, "an engineer."	Если праздные зрители спрашивали его, кто он такой, он отвечал коротко: "Механик".
The rick was unhaled by full daylight; the men then took their places, the women mounted, and the work began.	Когда скирду "приготовили", было уже совсем светло. Мужчины заняли свои места, женщины влезли наверх, и работа закипела.
Farmer Groby-or, as they called him, "he"-had arrived ere this, and by his orders Tess was placed on the platform of the machine, close to the man who fed it, her business being to untie every sheaf of corn handed on to her by Izz Huett, who stood next, but on the rick; so that the feeder could seize it and spread it over the revolving drum, which whisked out every grain in one moment.	Фермер Гроби - или, как называли его, "он" -явился заблаговременно, и по его приказанию Тэсс встала на площадку машины, рядом с батраком, бросавшим пшеницу в молотилку; в ее обязанности входило развязывать снопы, которые передавала ей со скирды Изз Хюэт. Затем батрак брал у нее сноп и бросал колосья на вращающийся барабан, который в одну секунду их обмолачивал.
They were soon in full progress, after a preparatory hitch or two, which rejoiced the hearts of those who hated machinery.	После одной-двух заминок, порадовавших сердца тех, кто ненавидел машины, работа пошла на лад и продолжалась без перерыва до завтрака.

The work sped on till breakfast time, when the thresher was stopped for half an hour; and on starting again after the meal the whole supplementary strength of the farm was thrown into the labour of constructing the straw-rick, which began to grow beside the stack of corn.	На полчаса молотилку приостановили, а когда снова пустили в ход, то дело нашлось и для остальных батраков - они возводили скирду соломы рядом с уменьшавшейся скирдой пшеницы.
A hasty lunch was eaten as they stood, without leaving their positions, and then another couple of hours brought them near to dinner-time; the inexorable wheel continuing to spin, and the penetrating hum of the thresher to thrill to the very marrow all who were near the revolving wire-cage.	Полдничали на скорую руку там, где работали, а часа через два настало обеденное время. Неумолимые колеса продолжали вращаться, а назойливый гул молотилки словно пронизывал насквозь всех, кто находился неподалеку от вращающейся проволочной клетки.
The old men on the rising straw-rick talked of the past days when they had been accustomed to thresh with flails on the oaken barn-floor; when everything, even to winnowing, was effected by hand-labour, which, to their thinking, though slow, produced better results.	Старики, воздвигавшие соломенную скирду, толковали о тех временах, когда хлеб молотили цепами на дубовом полу риги, когда даже при просеивании зерна применялся только ручной труд, когда работа шла медленнее, но результаты были куда лучше.
Those, too, on the corn-rick talked a little; but the perspiring ones at the machine, including Tess, could not lighten their duties by the exchange of many words.	Те, что стояли на скирде пшеницы, также могли немного поболтать, но работники, в их числе и Тэсс, которые, обливаясь потом, обслуживали молотилку, не могли облегчить свой труд и коротким разговором.
It was the ceaselessness of the work which tried her so severely, and began to make her wish that she had never some to Flintcomb-Ash.	Эта непрерывная работа жестоко измучила Тэсс, и она начала сожалеть, что вообще пришла на ферму Флинтком-Эш.
The women on the corn-rick-Marian, who was one of them, in particular-could stop to drink ale or cold tea from the flagon now and then, or to exchange a few gossiping remarks while they wiped their faces or cleared the fragments of straw and husk from their clothing; but for Tess there was no respite; for, as the drum never stopped, the man who fed it could not stop, and she, who had to supply the man with untied sheaves, could not stop either, unless Marian changed places with her, which she sometimes did for half an hour in spite of Groby's objections that she was too slow-handed for a feeder.	Женщины, стоявшие на скирде пшеницы, и особенно Мэриэн, могли оторваться от работы, чтобы глотнуть из фляжки элю или холодного чаю и переброситься отдельными фразами, вытирая потное лицо или счищая приставшую к платью солому и шелуху. Но для Тэсс не было ни минуты отдыха; пока вращался барабан, батрак, бросавший в него пшеницу, не мог прервать работу, и Тэсс, подававшая ему развязанные снопы, не могла передохнуть, если ее не сменяла Мэриэн, временами уступавшая ей свое место на полчаса, хотя Г роби и ворчал, что она развязывает снопы слишком медленно.
For some probably economical reason it was usually a woman who was chosen for this particular duty, and Groby gave as his motive in selecting Tess that she was one of those who best combined strength with quickness in untying, and both with staying power, and this may have been true.	Из соображений скорее всего экономических на эту работу всегда назначали женщину, и Гроби поставил на молотилку Тэсс, мотивируя свой выбор тем, что была она не только сильной и выносливой, но и снопы развязывала быстрее, чем другие. Пожалуй, это было верно.
The hum of the thresher, which prevented speech, increased to a raving whenever the supply of corn fell short of the regular quantity.	Гул молотилки, мешавший разговорам, переходил в рев, когда иссякало в ней зерно.

As Tess and the man who fed could never turn their heads she did not know that just before the dinner-hour a person had come silently into the field by the gate, and had been standing under a second rick watching the scene and Tess in particular.	Так как Тэсс и работник ни на секунду не могли отвернуться от машины, то Тэсс понятия не имела о том, что незадолго до обеда на поле пришел какой-то человек и остановился возле второй скирды, следя за батраками, и в особенности за Тэсс.
He was dressed in a tweed suit of fashionable pattern, and he twirled a gay walking-cane.	Он был одет в модный суконный костюм и вертел в руках изящную трость.
"Who is that?" said Izz Huett to Marian.	- Кто это? - спросила Изз Хюэт у Мэриэн.
She had at first addressed the inquiry to Tess, but the latter could not hear it.	Сначала она задала этот вопрос Тэсс, но та не расслышала.
"Somebody's fancy-man, I s'pose," said Marian laconically.	- Должно быть, чей-нибудь дружок, - кратко ответила Мэриэн.
"I'll lay a guinea he's after Tess."	- Ставлю гинею, что он бегает за Тэсс.
"O no. 'Tis a ranter pa'son who's been sniffing after her lately; not a dandy like this."	- Нет, за ней последнее время волочился методистский поп, а не этот франт.
"Well-this is the same man."	- Да это он самый и есть.
"The same man as the preacher?	- Проповедник?
But he's quite different!"	Ничуть не похож.
"He hev left off his black coat and white neckercher, and hev cut off his whiskers; but he's the same man for all that."	- Он снял черный сюртук и белый галстук, сбрил бакенбарды, но все-таки это он.
"D'ye really think so?	- Ей-богу?
Then I'll tell her," said Marian.	Ну, так я ей скажу, - заявила Мэриэн.
"Don't.	- Не надо.
She'll see him soon enough, good-now."	Она скоро сама его заметит.
"Well, I don't think it at all right for him to join his preaching to courting a married woman, even though her husband mid be abroad, and she, in a sense, a widow."	- По-моему, не очень-то это хорошо - и проповедовать и волочиться за замужней женщиной, даже если ее муж уехал за океан и оставил ее вроде как бы вдовой.
"Oh-he can do her no harm," said Izz drily.	- Ну, у него ничего не выйдет, - сухо отозвалась Изз.
"Her mind can no more be heaved from that one place where it do bide than a stooded waggon from the hole he's in.	- Ее так же трудно сдвинуть с места, как увязшую в грязи телегу, - она только о муже своем и думает.
Lord love 'ee, neither court-paying, nor preaching, nor the seven thunders themselves, can wean a woman when 'twould be better for her that she should be weaned."	Ни ухаживание, ни проповеди, ни даже громы небесные не смогут расшевелить женщину, именно когда ей больше всего нужно, чтобы ее расшевелили.
Dinner-time came, and the whirling ceased; whereupon Tess left her post, her knees trembling so wretchedly with the shaking of the machine that she could scarcely walk.	Настал обеденный час, и молотилку остановили. Тэсс покинула свой пост; от тряски машины ноги ее так дрожали, что она едва могла идти.