Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте LibKing.Ru (ЛибКинг) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Название:

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Уильям Теккерей
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.2/5. Голосов: 101
Избранное:

Добавить в избранное
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Уильям Теккерей, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Вершиной творчества английского писателя, журналиста и графика Уильяма Мейкписа Теккерея стал роман «Ярмарка тщеславия». Все персонажи романа – положительные и отрицательные – вовлечены, по словам автора, в «вечный круг горя и страдания». Насыщенный событиями, богатый тонкими наблюдениями быта своего времени, проникнутый иронией и сарказмом, роман «Ярмарка тщеславия» занял почетное место в списке шедевров мировой литературы.

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Уильям Теккерей

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I know, for instance, an old gentleman of sixty-eight, who said to me one morning at breakfast, with a very agitated countenance,	Один мой знакомец, джентльмен шестидесяти восьми лет, как-то за завтраком сказал мне с взволнованным видом:
"I dreamed last night that I was flogged by Dr. Raine."	- Сегодня мне снилось, будто меня высек доктор Рейн!
Fancy had carried him back five-and-fifty years in the course of that evening.	Воображение перенесло его в эту ночь на пятьдесят пять лет назад.
Dr. Raine and his rod were just as awful to him in his heart, then, at sixty-eight, as they had been at thirteen.	В шестьдесят восемь лет доктор Рейн и его розга казались ему в глубине души такими же страшными, как и в тринадцать.
If the Doctor, with a large birch, had appeared bodily to him, even at the age of threescore and eight, and had said in awful voice,	А что, если бы доктор с длинной березовой розгой предстал перед ним во плоти даже теперь, когда ему исполнилось шестьдесят восемь, и сказал грозным голосом:
"Boy, take down your pant--"?	"Ну-ка, мальчик, снимай штаны!"
Well, well, Miss Sedley was exceedingly alarmed at this act of insubordination.	Да, да, мисс Седли была чрезвычайно встревожена этой дерзкой выходкой.
"How could you do so, Rebecca?" at last she said, after a pause.	- Как это можно, Ребекка? - произнесла она наконец после некоторого молчания.
"Why, do you think Miss Pinkerton will come out and order me back to the black-hole?" said Rebecca, laughing.	- Ты думаешь, мисс Пинкертон выскочит за ворота и прикажет мне сесть в карцер? - сказала Ребекка, смеясь.
"No: but--"	- Нет, но...
"I hate the whole house," continued Miss Sharp in a fury.	- Ненавижу весь этот дом, - продолжала в бешенстве мисс Шарп.
"I hope I may never set eyes on it again.	- Хоть бы мне никогда его больше не видеть.
I wish it were in the bottom of the Thames, I do; and if Miss Pinkerton were there, I wouldn't pick her out, that I wouldn't.	Пусть бы он провалился на самое дно Темзы! Да, уж если бы мисс Пинкертон оказалась там, я не стала бы выуживать ее, ни за что на свете!
O how I should like to see her floating in the water yonder, turban and all, with her train streaming after her, and her nose like the beak of a wherry."	Ох, поглядела бы я, как она плывет по воде вместе со своим тюрбаном и всем прочим, как ее шлейф полощется за ней, а нос торчит кверху, словно нос лодки!
"Hush!" cried Miss Sedley.	- Тише! - вскричала мисс Седли.
"Why, will the black footman tell tales?" cried Miss Rebecca, laughing.	- А что, разве черный лакей может нафискалить?- воскликнула мисс Ребекка со смехом.
"He may go back and tell Miss Pinkerton that I hate her with all my soul; and I wish he would; and I wish I had a means of proving it, too.	- Он еще, чего доброго, вернется и передаст мисс Пинкертон, что я ненавижу ее всеми силами души! Ох, как бы я хотела этого. Как я мечтаю доказать ей это на деле.
For two years I have only had insults and outrage from her.	За два года я видела от нее только оскорбления и обиды.
I have been treated worse than any servant in the kitchen.	Со мной обращались хуже, чем с любой служанкой на кухне.

I have never had a friend or a kind word, except from you.	У меня никогда не было ни единого друга. Я ласкового слова ни от кого не слышала, кроме тебя.
I have been made to tend the little girls in the lower schoolroom, and to talk French to the Misses, until I grew sick of my mother tongue.	Меня заставляли присматривать за девочками из младшего класса и болтать по-французски со взрослыми девицами, пока мне не опротивел мой родной язык!
But that talking French to Miss Pinkerton was capital fun, wasn't it?	Правда, я ловко придумала, что заговорила с мисс Пинкертон по-французски?
She doesn't know a word of French, and was too proud to confess it.	Она не понимает ни полслова, но ни за что не признается в этом. Гордость не позволит.
I believe it was that which made her part with me; and so thank Heaven for French.	Я думаю, она потому и рассталась со мной. Итак, благодарение богу за французский язык!
Vive la France!	Vive la France!
Vive l'Empereur!	Vive l'Empereur!
Vive Bonaparte!"	Vive Bonaparte! {Да здравствует Франция! Да здравствует император! Да здравствует Бонапарт! (франц.).}
"O Rebecca, Rebecca, for shame!" cried Miss Sedley; for this was the greatest blasphemy Rebecca had as yet uttered; and in those days, in England, to say,	- О Ребекка, Ребекка, как тебе не стыдно! -ужаснулась мисс Седли (Ребекка дошла до величайшего богохульства; в те дни сказать в Англии:
"Long live Bonaparte!" was as much as to say,	"Да здравствует Бонапарт!" - было все равно что сказать:
"Long live Lucifer!"	"Да здравствует Люцифер!").
"How can you--how dare you have such wicked, revengeful thoughts?"	- Ну, как ты можешь... Откуда у тебя эти злобные, эти мстительные чувства?
"Revenge may be wicked, but it's natural," answered Miss Rebecca.	- Месть, может быть, и некрасивое побуждение, но вполне естественное, - отвечала мисс Ребекка.
"I'm no angel."	- Я не ангел.
And, to say the truth, she certainly was not.	И она действительно не была ангелом.
For it may be remarked in the course of this little conversation (which took place as the coach rolled along lazily by the river side) that though Miss Rebecca Sharp has twice had occasion to thank Heaven, it has been, in the first place, for ridding her of some person whom she hated, and secondly, for enabling her to bring her enemies to some sort of perplexity or confusion; neither of which are very amiable motives for religious gratitude, or such as would be put forward by persons of a kind and placable disposition.	Ибо если в течение этого короткого разговора (происходившего, пока карета лениво катила вдоль реки) мисс Ребекка Шарп имела случай дважды возблагодарить бога, то первый раз это было по поводу освобождения от некоей ненавистной ей особы, а во второй - за ниспосланную ей возможность в некотором роде посрамить своих врагов; ни то, ни другое не является достойным поводом для благодарности творцу и не может быть одобрено людьми кроткими и склонными к всепрощению.
Miss Rebecca was not, then, in the least kind or placable.	Но мисс Ребекка в ту пору своей жизни не была ни кроткой, ни склонной к всепрощению.

All the world used her ill, said this young misanthropist, and we may be pretty certain that persons whom all the world treats ill, deserve entirely the treatment they get.	Все обходятся со мной плохо, решила эта юная мизантропка. Мы, однако, уверены, что особы, с которыми все обходятся плохо, полностью заслуживают такого обращения.
The world is a looking- glass, and gives back to every man the reflection of his own face.	Мир - это зеркало, и он возвращает каждому его собственное изображение.
Frown at it, and it will in turn look sourly upon you; laugh at it and with it, and it is a jolly kind companion; and so let all young persons take their choice.	Нахмурьтесь - и он, в свою очередь, кисло взглянет на вас; засмейтесь ему и вместе с ним -и он станет вашим веселым, милым товарищем; а потому пусть молодые люди выбирают, что им больше по вкусу.
This is certain, that if the world neglected Miss Sharp, she never was known to have done a good action in behalf of anybody; nor can it be expected that twenty-four young ladies should all be as amiable as the heroine of this work, Miss Sedley (whom we have selected for the very reason that she was the best-natured of all, otherwise what on earth was to have prevented us from putting up Miss Swartz, or Miss Crump, or Miss Hopkins, as heroine in her place!)Dit could not be expected that every one should be of the humble and gentle temper of Miss Amelia Sedley; should take every opportunity to vanquish Rebecca's hard-heartedness and ill-humour; and, by a thousand kind words and offices, overcome, for once at least, her hostility to her kind.	В самом деле, если мир пренебрегал Ребеккой, то и она, сколько известно, никогда никому не сделала ничего хорошего. Так нельзя и ожидать, чтобы все двадцать четыре молодые девицы были столь же милы, как героиня этого произведения, мисс Седли (которую мы избрали именно потому, что она добрее других, - а иначе что помешало бы нам поставить на ее место мисс Суорц, или мисс Крамп, или мисс Хопкинс?); нельзя ожидать, чтобы каждая обладала таким смиренным и кротким нравом, как мисс Эмилия Седли, чтобы каждая старалась, пользуясь всяким удобным случаем, победить угрюмую злобность Ребекки и с помощью тысячи ласковых слов и любезных одолжений преодолеть, хотя бы ненадолго, ее враждебность к людям.
Miss Sharp's father was an artist, and in that quality had given lessons of drawing at Miss Pinkerton's school.	Отец мисс Шарп был художник и давал уроки рисования в школе мисс Пинкертон.
He was a clever man; a pleasant companion; a careless student; with a great propensity for running into debt, and a partiality for the tavern.	Человек одаренный, приятный собеседник, беспечный служитель муз, он отличался редкой способностью влезать в долги и пристрастием к кабачку.
When he was drunk, he used to beat his wife and daughter; and the next morning, with a headache, he would rail at the world for its neglect of his genius, and abuse, with a good deal of cleverness, and sometimes with perfect reason, the fools, his brother painters.	В пьяном виде он нередко колачивал жену и дочь, и на следующее утро, поднявшись с головной болью, честил весь свет за пренебрежение к его таланту и поносил - весьма остроумно, а иной раз и совершенно справедливо - дураков-художников, своих собратий.
As it was with the utmost difficulty that he could keep himself, and as he owed money for a mile round Soho, where he lived, he thought to better his circumstances by marrying a young woman of the French nation, who was by profession an opera-girl.	С величайшей трудностью поддерживая свое существование и задолжав всем в Сохо, где он жил, на милю кругом, он решил поправить свои обстоятельства женитьбой на молодой женщине, француженке по происхождению и балетной танцовщице по профессии.