Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.4/5. Голосов: 101
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Большой мастер создания интриги, Диккенс насытил драму "Холодный дом" тайнами и запутанными сюжетными ходами. Вы будете плакать и смеяться буквально на одной странице, сочувствовать и сострадать беззащитным и несправедливо обиженным - автор не даст вам перевести дух.

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He walked a little to and fro after saying this to himself with a shudder, and then looked at me, and brightened, and came and sat down again with his hands in his pockets.	Последние слова он произнес с дрожью в голосе, обращаясь словно не ко мне, а к себе самому, и прошелся раза два-три взад и вперед по комнате, потом взглянул на меня, повеселел и, подойдя ко мне, снова уселся, засунув руки в карманы.
"I told you this was the growlery, my dear.	- Вот видите, дорогая, - я же говорил вам, что эта комната - моя Брюзжальня.
Where was I?"	Так на чем я остановился?
I reminded him, at the hopeful change he had made in Bleak House.	Я напомнила ему о тех улучшениях, которые он здесь сделал, - ведь они совершенно преобразили Холодный дом.
"Bleak House; true.	- Да, верно, я говорил о Холодном доме.
There is, in that city of London there, some property of ours which is much at this day what Bleak House was then; I say property of ours, meaning of the suit's, but I ought to call it the property of costs, for costs is the only power on earth that will ever get anything out of it now or will ever know it for anything but an eyesore and a heartsore.	В Лондоне у нас есть недвижимое имущество, очень похожее теперь на Холодный дом, каким он был в те времена. Когда я говорю, "наше имущество", я подразумеваю имущество, принадлежащее Тяжбе, но мне следовало бы сказать, что оно принадлежит Судебным пошлинам, так как Судебные пошлины - это единственная в мире сила, способная извлечь из него хоть какую-нибудь пользу, а людям оно только оскорбляет зрение и ранит сердце.
It is a street of perishing blind houses, with their eyes stoned out, without a pane of glass, without so much as a window-frame, with the bare blank shutters tumbling from their hinges and falling asunder, the iron rails peeling away in flakes of rust, the chimneys sinking in, the stone steps to every door (and every door might be death's door) turning stagnant green, the very crutches on which the ruins are propped decaying.	Это улица гибнущих слепых домов, глаза которых выбиты камнями, - улица, где окна - без единого стекла, без единой оконной рамы, а голые ободранные ставни срываются с петель и падают, разлетаясь на части; где железные перила изъедены пятнами ржавчины, а дымовые трубы провалились внутрь; где зеленая плесень покрыла камни каждого порога (а каждый порог может стать Порогом смерти), - улица, где рушатся даже подпорки, которые поддерживают эти развалины.
Although Bleak House was not in Chancery, its master was, and it was stamped with the same seal. These are the Great Seal's impressions, my dear, all over England--the children know them!"	Холодный дом не судился в Канцлерском суде, зато хозяин его судился, и дом был отмечен той же печатью... Вот какие они, эти оттиски Большой печати; а ведь они испещряют всю Англию, дорогая моя; их узнают даже дети!
"How changed it is!" I said again.	- Как он теперь изменился, этот дом! - сказала я опять.
"Why, so it is," he answered much more cheerfully; "and it is wisdom in you to keep me to the bright side of the picture." (The idea of my wisdom!) "These are things I never talk about or even think about, excepting in the growlery here.	- Да, - подтвердил мистер Джарндис, гораздо более спокойным тоном, - и это очень умно, что вы обращаете мой взор на светлую сторону картины... (Это я-то умная!) Я никогда обо всем этом не говорю и даже не думаю, - разве только здесь, в Брюзжальне.
If you consider it right to mention them to Rick and Ada," looking seriously at me, "you can.	Если вы считаете нужным рассказать про это Рику и Аде, - продолжал он, и взгляд его стал серьезным, - расскажите.
I leave it to your discretion, Esther."	На ваше усмотрение, Эстер.

"I hope, sir--" said I.	- Надеюсь, сэр... - начала я.
"I think you had better call me guardian, my dear."	- Называйте меня лучше опекуном, дорогая.
I felt that I was choking again--I taxed myself with it,	У меня снова захватило дыхание, но я сейчас же призвала себя к порядку:
"Esther, now, you know you are! "--when he feigned to say this slightly, as if it were a whim instead of a thoughtful tenderness.	"Эстер, что с тобой? Опять!" А ведь он сказал эти слова таким тоном, словно они были не проявлением заботливой нежности, но простым капризом.
But I gave the housekeeping keys the least shake in the world as a reminder to myself, and folding my hands in a still more determined manner on the basket, looked at him quietly.	Вместо предостережения самой себе я чуть-чуть тряхнула ключами и, еще более решительно сложив руки на корзиночке, спокойно взглянула на него.
"I hope, guardian," said I, "that you may not trust too much to my discretion.	- Надеюсь, опекун, - сказала я, - вы лишь немногое будете оставлять на мое усмотрение.
I hope you may not mistake me.	Хочу думать, что вы во мне не обманетесь.
I am afraid it will be a disappointment to you to know that I am not clever, but it really is the truth, and you would soon find it out if I had not the honesty to confess it."	Чего доброго, вы разочаруетесь, когда убедитесь, что я не очень-то умна - а ведь это истинная правда, и вы сами об этом догадались бы, если б у меня не хватило честности признаться.
He did not seem at all disappointed; quite the contrary.	Но он как будто ничуть не был разочарован -напротив.
He told me, with a smile all over his face, that he knew me very well indeed and that I was quite clever enough for him.	Широко улыбаясь, он сказал, что прекрасно меня знает и для него я достаточно умна.
"I hope I may turn out so," said I, "but I am much afraid of it, guardian."	- Будем надеяться, что так, - сказала я, - но я в этом глубоко сомневаюсь.
"You are clever enough to be the good little woman of our lives here, my dear," he returned playfully; "the little old woman of the child's (I don't mean Skimpole's) rhyme:	- Вы достаточно умны, дорогая, - проговорил он шутливо, - чтобы сделаться нашей доброй маленькой Хозяюшкой - той старушкой, о которой поется в "Песенке младенца" (не Скимпола, конечно, а Просто младенца):
"'Little old woman, and whither so high?'	Куда ты, старушка, летишь в высоту?
' To sweep the cobwebs out of the sky.'	"Всю паутину я с неба смету!"
"You will sweep them so neatly out of OUR sky in the course of your housekeeping, Esther, that one of these days we shall have to abandon the growlery and nail up the door."	Вы займетесь нашим домашним хозяйством, Эстер, и так тщательно очистите наше небо от паутины, что нам скоро придется покинуть Брюзжальню и гвоздями забить дверь в нее.
This was the beginning of my being called Old Woman, and Little Old Woman, and Cobweb, and Mrs. Shipton, and Mother Hubbard, and Dame Durden, and so many names of that sort that my own name soon became quite lost among them.	С этого дня меня стали называть то Старушкой, то Хлопотуньей, то Паутинкой, а не то - именами разных персонажей из детских сказок и песен -миссис Шиптон, матушка Хабберд, госпожа Дарден, - и вообще надавали мне столько прозвищ, что мое настоящее имя совсем затерялось среди них.
"However," said Mr. Jarndyce, "to return to our gossip.	- Однако давайте вернемся к теме нашей болтовни, - сказал мистер Джарндис.

Here's Rick, a fine young fellow full of promise.	- Возьмем хоть Рика - прекрасный многообещающий юноша.
What's to be done with him?"	Скажите, на какой путь его направить?
Oh, my goodness, the idea of asking my advice on such a point!	О господи! Да что это ему в голову пришло спрашивать моего совета в таком деле!
"Here he is, Esther," said Mr. Jarndyce, comfortably putting his hands into his pockets and stretching out his legs.	- Так вот, Эстер, - продолжал мистер Джарндис, непринужденно засунув руки в карманы и вытянув ноги.
"He must have a profession; he must make some choice for himself.	- Ему надо подготовиться к какой-нибудь профессии, и он должен сам ее выбрать.
There will be a world more wiglomeration about it, I suppose, but it must be done."	Конечно, тут, наверное, не обойтись без целой кучи "парикатуры", но это нужно сделать.
"More what, guardian?" said I.	- Целой кучи чего, опекун?
"More wiglomeration," said he.	- Парикатуры, - объяснил он.
"It's the only name I know for the thing.	- Это для нее самое меткое название.
He is a ward in Chancery, my dear.	Ведь Рик состоит под опекой Канцлерского суда, дорогая моя.
Kenge and Carboy will have something to say about it; Master Somebody--a sort of ridiculous sexton, digging graves for the merits of causes in a back room at the end of Quality Court, Chancery Lane--will have something to say about it; counsel will have something to say about it; the Chancellor will have something to say about it; the satellites will have something to say about it; they will all have to be handsomely feed, all round, about it; the whole thing will be vastly ceremonious, wordy, unsatisfactory, and expensive, and I call it, in general, wiglomeration.	Кендж и Карбой пожелают высказать свое мнение; мистер Такой-то - какой-нибудь нелепый могильщик, роющий могилы для правосудия в задней комнатушке где-нибудь в конце переулка Куолити-Корт, что выходит на Канцлерскую улицу, пожелает высказать свое мнение; адвокат пожелает высказать свое мнение; канцлер пожелает высказать свое мнение; его приспешники пожелают высказать свое мнение; всех их вкупе придется по этому случаю хорошенько подкормить; вся эта история повлечет за собой бесконечные церемонии и словоизвержение, никого не удовлетворит, будет стоить уйму денег, и все это в целом я называю парикатурой.
How mankind ever came to be afflicted with wiglomeration, or for whose sins these young people ever fell into a pit of it, I don't know; so it is."	Не знаю, как случилось, что человечество занемогло этой самой парикатурой, и за чьи грехи наши молодые люди попали в подобную яму, но это так!
He began to rub his head again and to hint that he felt the wind.	Он снова принялся ерошить себе волосы, твердя, что на него действует ветер.
But it was a delightful instance of his kindness towards me that whether he rubbed his head, or walked about, or did both, his face was sure to recover its benignant expression as it looked at mine; and he was sure to turn comfortable again and put his hands in his pockets and stretch out his legs.	Но мне было приятно, что ко мне он относится благожелательно - ведь когда он ерошил волосы, или шагал взад и вперед, или делал то и другое одновременно, стоило ему посмотреть на меня, как он успокаивался, светлел и, снова усевшись поудобнее, засовывал руки в карманы и вытягивал ноги.
"Perhaps it would be best, first of all," said I, "to ask Mr. Richard what he inclines to himself."	- Не лучше ли прежде всего спросить самого мистера Ричарда, к чему именно его влечет? -сказала я.