Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Yes, unhappily, I did want to kill him... many times I wanted to... unhappily, unhappily!"	Да, к несчастию, я хотел убить его, много раз хотел... к несчастию, к несчастию!
"You wanted to.	- Хотели.
Would you consent to explain what motives precisely led you to such a sentiment of hatred for your parent?"	Не согласитесь ли вы объяснить, какие, собственно, принципы руководствовали вас в такой ненависти к личности вашего родителя?
"What is there to explain, gentlemen?" Mitya shrugged his shoulders sullenly, looking down. "I have never concealed my feelings. All the town knows about it- everyone knows in the tavern.	- Что ж объяснять, господа! - угрюмо вскинул плечами Митя, потупясь. - Я ведь не скрывал моих чувств, весь город об этом знает - знают все в трактире.
Only lately I declared them in Father Zossima's cell. And the very same day, in the evening I beat my father. I nearly killed him, and I swore I'd come again and kill him, before witnesses.... Oh, a thousand witnesses!	Еще недавно в монастыре заявил в келье старца Зосимы... В тот же день, вечером, бил и чуть не убил отца и поклялся, что опять приду и убью, при свидетелях... О, тысяча свидетелей!
I've been shouting it aloud for the last month, anyone can tell you that!...	Весь месяц кричал, все свидетели!..
The fact stares you in the face, it speaks for itself, it cries aloud, but feelings, gentlemen, feelings are another matter.	Факт налицо, факт говорит, кричит, но - чувства, господа, чувства, это уж другое.
You see, gentlemen"- Mitya frowned- "it seemed to me that about feelings you've no right to question me.	Видите, господа, - нахмурился Митя, - мне кажется, что про чувства вы не имеете права меня спрашивать.
I know that you are bound by your office, I quite understand that, but that's my affair, my private, intimate affair, yet... since I haven't concealed my feelings in the past... in the tavern, for instance, I've talked to everyone, so... so I won't make a secret of it now.	Вы хоть и облечены, я понимаю это, но это дело мое, мое внутреннее дело, интимное, но... так как я уж не скрывал моих чувств прежде... в трактире, например, и говорил всем и каждому, то... то не сделаю и теперь из этого тайны.
You see, I understand, gentlemen, that there are terrible facts against me in this business. I told everyone that I'd kill him, and now, all of a sudden, he's been killed. So it must have been me!	Видите, господа, я ведь понимаю, что в этом случае на меня улики страшные: всем говорил, что его убью, а вдруг его и убили: как же не я в таком случае?
Ha ha!	Ха-ха!
I can make allowances for you, gentlemen, I can quite make allowances.	Я вас извиняю, господа, вполне извиняю.
I'm struck all of a heap myself, for who can have murdered him, if not I?	Я ведь и сам поражен до эпидермы, потому что кто ж его убил, наконец, в таком случае, если не я?
That's what it comes to, isn't it?	Ведь не правда ли?
If not I, who can it be, who?	Если не я, так кто же, кто же?
Gentlemen, I want to know, I insist on knowing!" he exclaimed suddenly. "Where was he murdered?	Господа, - вдруг воскликнул он, - я хочу знать, я даже требую от вас, господа: где он убит?
How was he murdered? How, and with what?	Как он убит, чем и как?
Tell me," he asked quickly, looking at the two lawyers.	Скажите мне, - быстро спросил он, обводя прокурора и следователя глазами.

"We found him in his study, lying on his back on the floor, with his head battered in," said the prosecutor.	- Мы нашли его лежащим на полу, навзничь, в своем кабинете, с проломленною головой, -проговорил прокурор.
"That's horrible!" Mitya shuddered and, putting his elbows on the table, hid his face in his right hand.	- Страшно это, господа! - вздрогнул вдруг Митя и, облокотившись на стол, закрыл лицо правою рукой.
"We will continue," interposed Nikolay Parfenovitch. "So what was it that impelled you to this sentiment of hatred?	- Мы будем продолжать, - прервал Николай Парфенович. - Итак, что же тогда руководило вас в ваших чувствах ненависти?
You have asserted in public, I believe, that it was based upon jealousy?"	Вы, кажется, заявляли публично, что чувство ревности?
"Well, yes, jealousy. not only jealousy."	- Ну да, ревность, и не одна только ревность.
"Disputes about money?"	- Споры из-за денег?
"Yes, about money, too."	- Ну да, и из-за денег.
"There was a dispute about three thousand roubles, I think, which you claimed as part of your inheritance?"	- Кажется, спор был в трех тысячах, будто бы недоданных вам по наследству.
"Three thousand!	- Какое трех!
More, more," cried Mitya hotly; "more than six thousand, more than ten, perhaps.	Больше, больше, - вскинулся Митя, - больше шести, больше десяти может быть.
I told everyone so, shouted it at them.	Я всем говорил, всем кричал!
But I made up my mind to let it go at three thousand.	Но я решился, уж так и быть, помириться на трех тысячах.
I was desperately in need of that three thousand... so the bundle of notes for three thousand that I knew he kept under his pillow, ready for Grushenka, I considered as simply stolen from me. Yes, gentlemen, I looked upon it as mine, as my own property..."	Мне до зарезу нужны были эти три тысячи... так что тот пакет с тремя тысячами, который, я знал, у него под подушкой, приготовленный для Грушеньки, я считал решительно как бы у меня украденным, вот что, господа, считал своим, все равно как моею собственностью...
The prosecutor looked significantly at the investigating lawyer, and had time to wink at him on the sly.	Прокурор значительно переглянулся со следователем и успел незаметно мигнуть ему.
"We will return to that subject later," said the lawyer promptly. "You will allow us to note that point and write it down; that you looked upon that money as your own property?"	- Мы к этому предмету еще возвратимся, -проговорил тотчас следователь, - вы же позволите нам теперь отметить и записать именно этот пунктик: что вы считали эти деньги, в том конверте, как бы за свою собственность.
"Write it down, by all means. I know that's another fact that tells against me, but I'm not afraid of facts and I tell them against myself.	- Пишите, господа, я ведь понимаю же, что это опять-таки на меня улика, но я не боюсь улик и сам говорю на себя.
Do you hear?	Слышите, сам!

Do you know, gentlemen, you take me for a different sort of man from what I am," he added, suddenly gloomy and dejected. "You have to deal with a man of honour, a man of the highest honour; above all don't lose sight of it- a man who's done a lot of nasty things, but has always been, and still is, honourable at bottom, in his inner being. I don't know how to express it. That's just what's made me wretched all my life, that I yearned to be honourable, that I was, so to say, a martyr to a sense of honour, seeking for it with a lantern, with the lantern of Diogenes, and yet all my life I've been doing filthy things like all of us, gentlemen... that is like me alone. That was a mistake, like me alone, me alone!...	Видите, господа, вы, кажется, принимаете меня совсем за иного человека, чем я есть, - прибавил он вдруг мрачно и грустно. - С вами говорит благородный человек, благороднейшее лицо, главное, - этого не упускайте из виду - человек, наделавший бездну подлостей, но всегда бывший и остававшийся благороднейшим существом, как существо, внутри, в глубине, ну, одним словом, я не умею выразиться... Именно тем-то и мучился всю жизнь, что жаждал благородства, был, так сказать, страдальцем благородства и искателем его с фонарем, с Диогеновым фонарем, а между тем всю жизнь делал одни только пакости, как и все мы, господа... то есть, как я один, господа, не все, а я один, я ошибся, один, один!..
Gentlemen, my head aches..." His brows contracted with pain. "You see, gentlemen, I couldn't bear the look of him, there was something in him ignoble, impudent, trampling on everything sacred, something sneering and irreverent, loathsome, loathsome.	Господа, у меня голова болит, - страдальчески поморщился он, - видите, господа, мне не нравилась его наружность, что-то бесчестное, похвальба и попирание всякой святыни, насмешка и безверие, гадко, гадко!
But now that he's dead, I feel differently."	Но теперь, когда уж он умер, я думаю иначе.
"How do you mean?"	- Как это иначе?
"I don't feel differently, but I wish I hadn't hated him so."	- Не иначе, но я жалею, что так его ненавидел.
"You feel penitent?"	- Чувствуете раскаяние?
"No, not penitent, don't write that.	- Нет, не то чтобы раскаяние, этого не записывайте.
I'm not much good myself; I'm not very beautiful, so I had no right to consider him repulsive. That's what I mean.	Сам-то я нехорош, господа, вот что, сам-то я не очень красив, а потому права не имел и его считать отвратительным, вот что!
Write that down, if you like."	Это, пожалуй, запишите.
Saying this Mitya became very mournful.	Проговорив это, Митя стал вдруг чрезвычайно грустен.
He had grown more and more gloomy as the inquiry continued.	Уже давно постепенно с ответами на вопросы следователя он становился все мрачнее и мрачнее.
At that moment another unexpected scene followed.	И вдруг как раз в это мгновение разразилась опять неожиданная сцена.
Though Grushenka had been removed, she had not been taken far away, only into the room next but one from the blue room, in which the examination was proceeding.	Дело в том, что Г рушеньку хоть давеча и удалили, но увели не очень далеко, всего только в третью комнату от той голубой комнаты, в которой происходил теперь допрос.
It was a little room with one window, next beyond the large room in which they had danced and feasted so lavishly.	Это была маленькая комнатка в одно окно, сейчас за тою большою комнатой, в которой ночью танцевали и шел пир горой.
She was sitting there with no one by her but Maximov, who was terribly depressed, terribly scared, and clung to her side, as though for security.	Там сидела она, а с ней пока один только Максимов, ужасно пораженный, ужасно струсивший и к ней прилепившийся, как бы ища около нее спасения.