Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Perhaps a tumbler and a half?"	Может быть, и полтора стаканчика?
Grigory did not answer.	Григорий замолк.
He seemed to see what was meant.	Он как бы что-то понял.
"A glass and a half of neat spirit- is not at all bad, don't you think?	- Стаканчика полтора чистенького спиртику - оно ведь очень недурно, как вы думаете?
You might see the gates of heaven open, not only the door into the garden?"	Можно и "райские двери отверсты" увидеть, не то что дверь в сад?
Grigory remained silent.	Григорий все молчал.
There was another laugh in the court.	Опять прошел смешок в зале.
The President made a movement.	Председатель пошевелился.
"Do you know for a fact," Fetyukovitch persisted, "whether you were awake or not when you saw the open door?"	- Не знаете ли вы наверно, - впивался все более и более Фетюкович, - почивали вы или нет в ту минуту, когда увидели отворенную в сад дверь?
"I was on my legs."	- На ногах стоял.
"That's not a proof that you were awake." (There was again laughter in the court.)	- Это еще не доказательство, что не почивали (еще и еще смешок в зале).
"Could you have answered at that moment, if anyone had asked you a question- for instance, what year it is?"	Могли ли, например, ответить в ту минуту, если бы вас кто спросил о чем - ну, например, о том, который у нас теперь год?
"I don't know."	- Этого не знаю.
"And what year is it, Anno Domini, do you know?"	- А который у нас теперь год, нашей эры, от Рождества Христова, не знаете ли?
Grigory stood with a perplexed face, looking straight at his tormentor.	Григорий стоял со сбитым видом, в упор смотря на своего мучителя.
Strange to say, it appeared he really did not know what year it was.	Странно это, казалось, по-видимому, что он действительно не знает, какой теперь год.
"But perhaps you can tell me how many fingers you have on your hands?"	- Может быть, знаете, однако, сколько у вас на руке пальцев?
"I am a servant," Grigory said suddenly, in a loud and distinct voice. "If my betters think fit to make game of me, it is my duty to suffer it."	- Я человек подневольный, - вдруг громко и раздельно проговорил Григорий, - коли начальству угодно надо мною надсмехаться, так я снести должен.
Fetyukovitch was a little taken aback, and the President intervened, reminding him that he must ask more relevant questions.	Фетюковича как бы немножко осадило, но ввязался и председатель и назидательно напомнил защитнику, что следует задавать более подходящие вопросы.
Fetyukovitch bowed with dignity and said that he had no more questions to ask of the witness.	Фетюкович, выслушав, с достоинством поклонился и объявил, что расспросы свои кончил.

The public and the jury, of course, were left with a grain of doubt in their minds as to the evidence of a man who might, while undergoing a certain cure, have seen "the gates of heaven," and who did not even know what year he was living in.	Конечно, и в публике, и у присяжных мог остаться маленький червячок сомнения в показании человека, имевшего возможность "видеть райские двери" в известном состоянии лечения и, кроме того, даже не ведающего, какой нынче год от Рождества Христова; так что защитник своей цели все-таки достиг.
But before Grigory left the box another episode occurred.	Но пред уходом Григория произошел еще эпизод.
The President, turning to the prisoner, asked him whether he had any comment to make on the evidence of the last witness.	Председатель, обратившись к подсудимому, спросил: не имеет ли он чего заметить по поводу данных показаний?
"Except about the door, all he has said is true," cried Mitya, in a loud voice. "For combing the lice off me, I thank him; for forgiving my blows, I thank him. The old man has been honest all his life and as faithful to my father as seven hundred poodles."	- Кроме двери, во всем правду сказал, - громко крикнул Митя. - Что вшей мне вычесывал -благодарю, что побои мне простил - благодарю; старик был честен всю жизнь и верен отцу как семьсот пуделей.
"Prisoner, be careful in your language," the President admonished him.	- Подсудимый, выбирайте ваши слова, - строго проговорил председатель.
"I am not a poodle," Grigory muttered.	-Я не пудель, - проворчал и Григорий.
"All right, it's I am a poodle myself," cried Mitya. "If it's an insult, I take it to myself and I beg his pardon. I was a beast and cruel to him.	- Ну так это я пудель, я! - крикнул Митя. - Коли обидно, то на себя принимаю, а у него прощения прошу: был зверь и с ним жесток!
I was cruel to Aesop too."	С Езопом тоже был жесток.
"What Aesop?" the President asked sternly again.	- С каким Езопом? - строго поднял опять председатель.
"Oh, Pierrot... my father, Fyodor Pavlovitch."	- Ну с Пьеро... с отцом, с Федором Павловичем.
The President again and again warned Mitya impressively and very sternly to be more careful in his language.	Председатель опять и опять внушительно и строжайше уже подтвердил Мите, чтоб он осторожнее выбирал свои выражения.
"You are injuring yourself in the opinion of your judges."	- Вы сами вредите себе тем во мнении судей ваших.
The counsel for the defence was equally clever in dealing with the evidence of Rakitin.	Точно так же весьма ловко распорядился защитник и при опросе свидетеля Ракитина.
I may remark that Rakitin was one of the leading witnesses and one to whom the prosecutor attached great significance.	Замечу, что Ракитин был из самых важных свидетелей и которым несомненно дорожил прокурор.
It appeared that he knew everything; his knowledge was amazing, he had been everywhere, seen everything, talked to everybody, knew every detail of the biography of Fyodor Pavlovitch and all the Karamazovs.	Оказалось, что он все знал, удивительно много знал, у всех-то он был, все-то видел, со всеми-то говорил, подробнейшим образом знал биографию Федора Павловича и всех Карамазовых.
Of the envelope, it is true, he had only heard from Mitya himself.	Правда, про пакет с тремя тысячами тоже слышал лишь от самого Мити.

But he described minutely Mitya's exploits in the Metropolis, all his compromising doings and sayings, and told the story of Captain Snegiryov's "wisp of tow."	Зато подробно описал подвиги Мити в трактире "Столичный город", все компрометирующие того слова и жесты и передал историю о "мочалке" штабс-капитана Снегирева.
But even Rakitin could say nothing positive about Mitya's inheritance, and confined himself to contemptuous generalities. "Who could tell which of them was to blame, and which was in debt to the other, with their crazy Karamazov way of muddling things so that no one could make head or tail of it?"	Насчет же того особого пункта, остался ли что-нибудь должен Федор Павлович Мите при расчете по имению - даже сам Ракитин не мог ничего указать и отделался лишь общими местами презрительного характера: "кто, дескать, мог бы разобрать из них виноватого и сосчитать, кто кому остался должен при бестолковой карамазовщине, в которой никто себя не мог ни понять, ни определить?"
He attributed the tragic crime to the habits that had become ingrained by ages of serfdom and the distressed condition of Russia, due to the lack of appropriate institutions.	Всю трагедию судимого преступления он изобразил как продукт застарелых нравов крепостного права и погруженной в беспорядок России, страдающей без соответственных учреждений.
He was, in fact, allowed some latitude of speech.	Словом, ему дали кое-что высказать.
This was the first occasion on which Rakitin showed what he could do, and attracted notice. The prosecutor knew that the witness was preparing a magazine article on the case, and afterwards in his speech, as we shall see later, quoted some ideas from the article, showing that he had seen it already.	С этого процесса господин Ракитин в первый раз заявил себя и стал заметен; прокурор знал, что свидетель готовит в журнал статью о настоящем преступлении и потом уже в речи своей (что увидим ниже) цитовал несколько мыслей из статьи, значит, уже был с нею знаком.
The picture drawn by the witness was a gloomy and sinister one, and greatly strengthened the case for the prosecution.	Картина, изображенная свидетелем, вышла мрачною и роковою и сильно подкрепила "обвинение".
Altogether, Rakatin's discourse fascinated the public by its independence and the extraordinary nobility of its ideas.	Вообще же изложение Ракитина пленило публику независимостию мысли и необыкновенным благородством ее полета.
There were even two or three outbreaks of applause when he spoke of serfdom and the distressed condition of Russia.	Послышалось даже два-три внезапно сорвавшиеся рукоплескания, именно в тех местах, где говорилось о крепостном праве и о страдающей от безурядицы России.
But Rakitin, in his youthful ardour, made a slight blunder, of which the counsel for the defence at once adroitly took advantage.	Но Ракитин, все же как молодой человек, сделал маленький промах, которым тотчас же отменно успел воспользоваться защитник.
Answering certain questions about Grushenka and carried away by the loftiness of his own sentiments and his success, of which he was, of course, conscious, he went so far as to speak somewhat contemptuously of Agrafena Alexandrovna as "the kept mistress of Samsonov."	Отвечая на известные вопросы насчет Г рушеньки, он, увлеченный своим успехом, который, конечно, уже сам сознавал, и тою высотой благородства, на которую воспарил, позволил себе выразиться об Аграфене Александровне несколько презрительно, как о "содержанке купца Самсонова".
He would have given a good deal to take back his words afterwards, for Fetyukovitch caught him out over it at once.	Дорого дал бы он потом, чтобы воротить свое словечко, ибо на нем-то и поймал его тотчас же Фетюкович.