Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

And if the Church resists and is unwilling, some corner will be set apart for her in the State, and even that under control and this will be so everywhere in all modern European countries.	Если же не хочет того и сопротивляется, то отводится ей в государстве за то как бы некоторый лишь угол, да и то под надзором, - и это повсеместно в наше время в современных европейских землях.
But Russian hopes and conceptions demand not that the Church should pass as from a lower into a higher type into the State, but, on the contrary, that the State should end by being worthy to become only the Church and nothing else.	По русскому же пониманию и упованию надо, чтобы не церковь перерождалась в государство, как из низшего в высший тип, а, напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь церковью и ничем иным более.
So be it! So be it!"	Сие и буди, буди!
"Well, I confess you've reassured me somewhat," Miusov said smiling, again crossing his legs. "So far as I understand, then, the realisation of such an ideal is infinitely remote, at the second coming of Christ.	- Ну-с, признаюсь, вы меня теперь несколько ободрили, - усмехнулся Миусов, переложив опять ногу на ногу. - Сколько я понимаю, это, стало быть, осуществление какого-то идеала, бесконечно далекого, во втором пришествии.
That's as you please.	Это как угодно.
It's a beautiful Utopian dream of the abolition of war, diplomacy, banks, and so on- something after the fashion of socialism, indeed.	Прекрасная утопическая мечта об исчезновении войн, дипломатов, банков и проч. Что-то даже похожее на социализм.
But I imagined that it was all meant seriously, and that the Church might be now going to try criminals, and sentence them to beating, prison, and even death."	А то я думал, что все это серьезно и что церковь теперь, например, будет судить уголовщину и приговаривать розги и каторгу, а пожалуй, так и смертную казнь.
"But if there were none but the ecclesiastical court, the Church would not even now sentence a criminal to prison or to death.	- Да если б и теперь был один лишь церковно-общественный суд, то и теперь бы церковь не посылала на каторгу или на смертную казнь.
Crime and the way of regarding it would inevitably change, not all at once of course, but fairly soon," Ivan replied calmly, without flinching.	Преступление и взгляд на него должны бы были несомненно тогда измениться, конечно мало-помалу, не вдруг и не сейчас, но, однако, довольно скоро... - спокойно и не смигнув глазом произнес Иван Федорович.
"Are you serious?" Miusov glanced keenly at him.	- Вы серьезно? - пристально глянул на него Миусов.
"If everything became the Church, the Church would exclude all the criminal and disobedient, and would not cut off their heads," Ivan went on. "I ask you, what would become of the excluded?	- Если бы все стало церковью, то церковь отлучала бы от себя преступного и непослушного, а не рубила бы тогда голов, - продолжал Иван Федорович. - Я вас спрашиваю, куда бы пошел отлученный?
He would be cut off then not only from men, as now, but from Christ.	Ведь тогда он должен был бы не только от людей, как теперь, но и от Христа уйти.
By his crime he would have transgressed not only against men but against the Church of Christ.	Ведь он своим преступлением восстал бы не только на людей, но и на церковь Христову.

This is so even now, of course, strictly speaking, but it is not clearly enunciated, and very, very often the criminal of to-day compromises with his conscience:	Это и теперь, конечно, так в строгом смысле, но все-таки не объявлено, и совесть нынешнего преступника весьма и весьма часто вступает с собою в сделки:
'I steal,' he says, 'but I don't go against the Church. I'm not an enemy of Christ.' That's what the criminal of to-day is continually saying to himself, but when the Church takes the place of the State it will be difficult for him, in opposition to the Church all over the world, to say:	"Украл, дескать, но не на церковь иду, Христу не враг" - вот что говорит себе нынешний преступник сплошь да рядом, ну а тогда, когда церковь станет на место государства, тогда трудно было бы ему это сказать, разве с отрицанием всей церкви на всей земле:
'All men are mistaken, all in error, all mankind are the false Church. I, a thief and murderer, am the only true Christian Church.'	"Все, дескать, ошибаются, все уклонились, все ложная церковь, я один, убийца и вор, -справедливая христианская церковь".
It will be very difficult to say this to himself; it requires a rare combination of unusual circumstances.	Это ведь очень трудно себе сказать, требует условий огромных, обстоятельств, не часто бывающих.
Now, on the other side, take the Church's own view of crime: is it not bound to renounce the present almost pagan attitude, and to change from a mechanical cutting off of its tainted member for the preservation of society, as at present, into completely and honestly adopting the idea of the regeneration of the man, of his reformation and salvation?"	Теперь, с другой стороны, возьмите взгляд самой церкви на преступление: разве не должен он измениться против теперешнего, почти языческого, и из механического отсечения зараженного члена, как делается ныне для охранения общества, преобразиться, и уже вполне и не ложно, в идею о возрождении вновь человека, о воскресении его и спасении его...
"What do you mean?	-То есть что же это такое?
I fail to understand again," Miusov interrupted. "Some sort of dream again.	Я опять перестаю понимать, - перебил Миусов, -опять какая-то мечта.
Something shapeless and even incomprehensible.	Что-то бесформенное, да и понять нельзя.
What is excommunication? What sort of exclusion?	Как это отлучение, что за отлучение?
I suspect you are simply amusing yourself, Ivan Fyodorovitch."	Я подозреваю, вы просто потешаетесь, Иван Федорович.
"Yes, but you know, in reality it is so now," said the elder suddenly, and all turned to him at once. "If it were not for the Church of Christ there would be nothing to restrain the criminal from evil-doing, no real chastisement for it afterwards; none, that is, but the mechanical punishment spoken of just now, which in the majority of cases only embitters the heart; and not the real punishment, the only effectual one, the only deterrent and softening one, which lies in the recognition of sin by conscience."	- Да ведь по-настоящему то же самое и теперь, -заговорил вдруг старец, и все разом к нему обратились, - ведь если бы теперь не было Христовой церкви, то не было бы преступнику никакого и удержу в злодействе и даже кары за него потом, то есть кары настоящей, не механической, как они сказали сейчас, и которая лишь раздражает в большинстве случаев сердце, а настоящей кары, единственной действительной, единственной устрашающей и умиротворяющей, заключающейся в сознании собственной совести.
"How is that, may one inquire?" asked Miusov, with lively curiosity.	- Как же так, позвольте узнать? - с живейшим любопытством спросил Миусов.
"Why," began the elder, "all these sentences to exile with hard labour, and formerly with flogging also, reform no one, and what's more, deter hardly a single criminal, and the number of crimes does not diminish but is continually on the increase.	- Это вот как, - начал старец. - Все эти ссылки в работы, а прежде с битьем, никого не исправляют, а главное, почти никакого преступника и не устрашают, и число преступлений не только не уменьшается, а чем далее, тем более нарастает.

You must admit that.	Ведь вы с этим должны же согласиться.
Consequently the security of society is not preserved, for, although the obnoxious member is mechanically cut off and sent far away out of sight, another criminal always comes to take his place at once, and often two of them.	И выходит, что общество, таким образом, совсем не охранено, ибо хоть и отсекается вредный член механически и ссылается далеко, с глаз долой, но на его место тотчас же появляется другой преступник, а может, и два другие.
If anything does preserve society, even in our time, and does regenerate and transform the criminal, it is only the law of Christ speaking in his conscience.	Если что и охраняет общество даже в наше время и даже самого преступника исправляет и в другого человека перерождает, то это опять-таки единственно лишь закон Христов, сказывающийся в сознании собственной совести.
It is only by recognising his wrongdoing as a son of a Christian society- that is, of the Church- that he recognises his sin against society- that is, against the Church.	Только сознав свою вину как сын Христова общества, то есть церкви, он сознает и вину свою пред самим обществом, то есть пред церковью.
So that it is only against the Church, and not against the State, that the criminal of to-day can recognise that he has sinned.	Таким образом, пред одною только церковью современный преступник и способен сознать вину свою, а не то что пред государством.
If society, as a Church, had jurisdiction, then it would know when to bring back from exclusion and to reunite to itself.	Вот если бы суд принадлежал обществу как церкви, тогда бы оно знало, кого воротить из отлучения и опять приобщить к себе.
Now the Church having no real jurisdiction, but only the power of moral condemnation, withdraws of her own accord from punishing the criminal actively.	Теперь же церковь, не имея никакого деятельного суда, а имея лишь возможность одного нравственного осуждения, от деятельной кары преступника и сама удаляется.
She does not excommunicate him but simply persists in motherly exhortation of him.	Не отлучает она его от себя, а лишь не оставляет его отеческим назиданием.
What is more, the Church even tries to preserve all Christian communion with the criminal. She admits him to church services, to the holy sacrament, gives him alms, and treats him more a captive than as a convict.	Мало того, даже старается сохранить с преступником все христианское церковное общение: допускает его к церковным службам, к святым дарам, дает ему подаяние и обращается с ним более как с плененным, чем как с виновным.
And what would become of the criminal, O Lord, if even the Christian society- that is, the Church- were to reject him even as the civil law rejects him and cuts him off?	И что было бы с преступником, о Господи! если б и христианское общество, то есть церковь, отвергло его подобно тому, как отвергает и отсекает его гражданский закон?
What would become of him if the Church punished him with her excommunication as the direct consequence of the secular law?	Что было бы, если б и церковь карала его своим отлучением тотчас же и каждый раз вослед кары государственного закона?
There could be no more terrible despair, at least for a Russian criminal, for Russian criminals still have faith.	Да выше не могло бы и быть отчаяния, по крайней мере для преступника русского, ибо русские преступники еще веруют.
Though, who knows, perhaps then a fearful thing would happen, perhaps the despairing heart of the criminal would lose its faith and then what would become of him?	А впрочем, кто знает: может быть, случилось бы тогда страшное дело - произошла бы, может быть, потеря веры в отчаянном сердце преступника, и тогда что?