Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.22/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Самый яркий и, в то же время самый сложный многоплановый роман Федора Достоевского "Братья Карамазовы" выражает надежды и противоречия своего времени, вечные, непреходящие ценности, заключенные в христианской традиции, религиозные и этические поиски писателя. В основу сюжета положена история одного из товарищей Достоевского по Омскому острогу отставного подпоручика Ильинского, который судился за отцеубийство, и, хотя и не сознался в преступлении, был приговорен к двадцати годам каторжных работ.

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Братья Карамазовы - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Answer stupid!"	- Отвечай, дурак.
"It's all untrue," mumbled the boy, with a grin.	- Про неправду все написано, - ухмыляясь, прошамкал Смердяков.
"Then go to the devil! You have the soul of a lackey.	- Ну и убирайся к черту, лакейская ты душа.
Stay, here's Smaragdov's Universal History. That's all true. Read that."	Стой, вот тебе "Всеобщая история" Смарагдова, тут уж все правда, читай.
But Smerdyakov did not get through ten pages of Smaragdov. He thought it dull.	Но Смердяков не прочел и десяти страниц из Смарагдова, показалось скучно.
So the bookcase was closed again.	Так и закрылся опять шкаф с книгами.
Shortly afterwards Marfa and Grigory reported to Fyodor Pavlovitch that Smerdyakov was gradually beginning to show an extraordinary fastidiousness. He would sit before his soup, take up his spoon and look into the soup, bend over it, examine it, take a spoonful and hold it to the light.	Вскорости Марфа и Григорий доложили Федору Павловичу, что в Смердякове мало-помалу проявилась вдруг ужасная какая-то брезгливость: сидит за супом, возьмет ложку и ищет-ищет в супе, нагибается, высматривает, почерпнет ложку и подымет на свет.
"What is it? A beetle?" Grigory would ask.	- Таракан, что ли? - спросит, бывало, Григорий.
"A fly, perhaps," observed Marfa.	- Муха, может, - заметит Марфа.
The squeamish youth never answered, but he did the same with his bread, his meat, and everything he ate. He would hold a piece on his fork to the light, scrutinise it microscopically, and only after long deliberation decide to put it in his mouth.	Чистоплотный юноша никогда не отвечал, но и с хлебом, и с мясом, и со всеми кушаньями оказалось то же самое: подымет, бывало, кусок на вилке на свет, рассматривает точно в микроскоп, долго, бывало, решается и наконец-то решится в рот отправить.
"Ach! What fine gentlemen's airs!" Grigory muttered, looking at him.	"Вишь, барчонок какой объявился", - бормотал, на него глядя, Григорий.
When Fyodor Pavlovitch heard of this development in Smerdyakov he determined to make him his cook, and sent him to Moscow to be trained.	Федор Павлович, услышав о новом качестве Смердякова, решил немедленно, что быть ему поваром, и отдал его в ученье в Москву.
He spent some years there and came back remarkably changed in appearance.	В ученье он пробыл несколько лет и воротился, сильно переменившись лицом.
He looked extraordinarily old for his age. His face had grown wrinkled, yellow, and strangely emasculate.	Он вдруг как-то необычайно постарел, совсем даже несоразмерно с возрастом сморщился, пожелтел, стал походить на скопца.
In character he seemed almost exactly the same as before he went away. He was just as unsociable, and showed not the slightest inclination for any companionship.	Нравственно же воротился почти тем же самым, как и до отъезда в Москву: все так же был нелюдим и ни в чьем обществе не ощущал ни малейшей надобности.
In Moscow, too, as we heard afterwards, he had always been silent. Moscow itself had little interest for him; he saw very little there, and took scarcely any notice of anything.	Он и в Москве, как передавали потом, все молчал; сама же Москва его как-то чрезвычайно мало заинтересовала, так что он узнал в ней разве кое-что, на все остальное и внимания не обратил.
He went once to the theatre, but returned silent and displeased with it.	Был даже раз в театре, но молча и с неудовольствием воротился.

On the other hand, he came back to us from Moscow well dressed, in a clean coat and clean linen. He brushed his clothes most scrupulously twice a day invariably, and was very fond of cleaning his smart calf boots with a special English polish, so that they shone like mirrors.	Зато прибыл к нам из Москвы в хорошем платье, в чистом сюртуке и белье, очень тщательно вычищал сам щеткой свое платье неизменно по два раза в день, а сапоги свои опойковые, щегольские, ужасно любил чистить особенною английскою ваксой так, чтоб они сверкали как зеркало.
He turned out a first rate cook.	Поваром он оказался превосходным.
Fyodor Pavlovitch paid him a salary, almost the whole of which Smerdyakov spent on clothes, pomade, perfumes, and such things.	Федор Павлович положил ему жалованье, и это жалованье Смердяков употреблял чуть не в целости на платье, на помаду, на духи и проч.
But he seemed to have as much contempt for the female sex as for men; he was discreet, almost unapproachable, with them.	Но женский пол он, кажется, так же презирал, как и мужской, держал себя с ним степенно, почти недоступно.
Fyodor Pavlovitch began to regard him rather differently.	Федор Павлович стал поглядывать на него и с некоторой другой точки зрения.
His fits were becoming more frequent, and on the days he was ill Marfa cooked, which did not suit Fyodor Pavlovitch at all.	Дело в том, что припадки его падучей болезни усилились, и в те дни кушанье готовилось уже Марфой Игнатьевной, что было Федору Павловичу вовсе не на руку.
"Why are your fits getting worse?" asked Fyodor Pavlovitch, looking askance at his new cook. "Would you like to get married? Shall I find you a wife?"	- С чего у тебя припадки-то чаще? - косился он иногда на нового повара, всматриваясь в его лицо. - Хоть бы ты женился на какой-нибудь, хочешь женю?..
But Smerdyakov turned pale with anger, and made no reply.	Но Смердяков на эти речи только бледнел от досады, но ничего не отвечал.
Fyodor Pavlovitch left him with an impatient gesture.	Федор Павлович отходил, махнув рукой.
The great thing was that he had absolute confidence in his honesty.	Г лавное, в честности его он был уверен, и это раз навсегда, в том, что он не возьмет ничего и не украдет.
It happened once, when Fyodor Pavlovitch was drunk, that he dropped in the muddy courtyard three hundred-rouble notes which he had only just received. He only missed them next day, and was just hastening to search his pockets when he saw the notes lying on the table.	Раз случилось, что Федор Павлович, пьяненький, обронил на собственном дворе в грязи три радужные бумажки, которые только что получил, и хватился их на другой только день: только что бросился искать по карманам, а радужные вдруг уже лежат у него все три на столе.
Where had they come from?	Откуда?
Smerdyakov had picked them up and brought them in the day before.	Смердяков поднял и еще вчера принес.
"Well, my lad, I've never met anyone like you," Fyodor Pavlovitch said shortly, and gave him ten roubles.	"Ну, брат, я таких, как ты, не видывал", - отрезал тогда Федор Павлович и подарил ему десять рублей.
We may add that he not only believed in his honesty, but had, for some reason, a liking for him, although the young man looked as morosely at him as at everyone and was always silent.	Надо прибавить, что не только в честности его он был уверен, но почему-то даже и любил его, хотя малый и на него глядел так же косо, как и на других, и все молчал.
He rarely spoke.	Редко, бывало, заговорит.

If it had occurred to anyone to wonder at the time what the young man was interested in, and what was in his mind, it would have been impossible to tell by looking at him.	Если бы в то время кому-нибудь вздумалось спросить, глядя на него: чем этот парень интересуется и что всего чаще у него на уме, то, право, невозможно было бы решить, на него глядя.
Yet he used sometimes to stop suddenly in the house, or even in the yard or street, and would stand still for ten minutes, lost in thought.	А между тем он иногда в доме же, аль хоть на дворе, или на улице, случалось, останавливался, задумывался и стоял так по десятку даже минут.
A physiognomist studying his face would have said that there was no thought in it, no reflection, but only a sort of contemplation.	Физиономист, вглядевшись в него, сказал бы, что тут ни думы, ни мысли нет, а так какое-то созерцание.
There is a remarkable picture by the painter Kramskoy, called	У живописца Крамского есть одна замечательная картина под названием
"Contemplation." There is a forest in winter, and on a roadway through the forest, in absolute solitude, stands a peasant in a torn kaftan and bark shoes. He stands, as it were, lost in thought. Yet he is not thinking; he is "contemplating."	"Созерцатель": изображен лес зимой, и в лесу, на дороге, в оборванном кафтанишке и лаптишках стоит один-одинешенек, в глубочайшем уединении забредший мужичонко, стоит и как бы задумался, но он не думает, а что-то "созерцает".
If anyone touched him he would start and look at one as though awakening and bewildered.	Если б его толкнуть, он вздрогнул бы и посмотрел на вас, точно проснувшись, но ничего не понимая.
It's true he would come to himself immediately; but if he were asked what he had been thinking about, he would remember nothing. Yet probably he has, hidden within himself, the impression which had dominated him during the period of contemplation.	Правда, сейчас бы и очнулся, а спросили бы его, о чем он это стоял и думал, то наверно бы ничего не припомнил, но зато наверно бы затаил в себе то впечатление, под которым находился во время своего созерцания.
Those impressions are dear to him and no doubt he hoards them imperceptibly, and even unconsciously. How and why, of course, he does not know either. He may suddenly, after hoarding impressions for many years, abandon everything and go off to Jerusalem on a pilgrimage for his soul's salvation, or perhaps he will suddenly set fire to his native village, and perhaps do both.	Впечатления же эти ему дороги, и он наверно их копит, неприметно и даже не сознавая, - для чего и зачем, конечно, тоже не знает: может, вдруг, накопив впечатлений за многие годы, бросит все и уйдет в Иерусалим, скитаться и спасаться, а может, и село родное вдруг спалит, а может быть, случится и то, и другое вместе.
There are a good many "contemplatives" among the peasantry.	Созерцателей в народе довольно.
Well, Smerdyakov was probably one of them, and he probably was greedily hoarding up his impressions, hardly knowing why.	Вот одним из таких созерцателей был наверно и Смердяков, и наверно тоже копил впечатления свои с жадностью, почти сам еще не зная зачем.
Chapter 7.	VII
The Controversy	Контроверза
BUT Balaam's ass had suddenly spoken.	Но валаамова ослица вдруг заговорила.