Даниэль Рондо - Механика хаоса

Ближе к полудню подростки, вне сомнения те же самые, вломились к нам во двор и подбросили пару дохлых кошек с перерезанным горлом. Они вели себя по-хозяйски, явно ничего не опасаясь. Три предупреждения за одно утро – я счел, что это многовато.

Я закрыл Рим в доме на тройной запор и пошел пройтись по кварталу: разведать обстановку и проверить, насколько случайными были акты проявленной к нам агрессии. Первой мне встретилась моя домработница. Она сама подошла ко мне и сказала, что больше не будет у меня работать. Она ничего не объяснила и ни разу не улыбнулась, хотя всегда была со мной весела и приветлива. В ответ на мои настойчивые вопросы она пробормотала: «Тьфу на тебя!» – и повернулась ко мне спиной. Все, кого я принимал за своих друзей, – старик, торговавший у дороги осьминогами; рабочий со свалки, формально ответственный за сбор мусора; бывший чиновник кадастровой службы, страдавший сердечным заболеванием и каждое утро совершавший двухчасовую пешую прогулку, – все они, обычно спешившие первыми со мной поздороваться, сейчас демонстративно от меня отворачивались. Чума вернулась, но на сей раз зачумленным, к которому страшно приближаться, стал я. Я сел на скамейку, чтобы обдумать происходящее. Водитель проезжавшей мимо машины выкрикнул мне грязное ругательство. Я чувствовал себя слабым и уязвимым, неспособным защитить Рим.

К моему возвращению она успокоилась. Мы забаррикадировались в доме и сели на кухне обсудить возникшую проблему. Мы изучили ее со всех сторон, стараясь не поддаваться эмоциям. Два часа разговоров ни к чему не привели – выхода не просматривалось. Мы погружались в какой-то кошмар и понимали, что дальше будет только хуже. Рим первая предложила уехать. Я позвонил в офис «Эр Франс» в Тунисе. Директора, с которым я был шапочно знаком, на месте не оказалось. Его секретарь сказала, что может забронировать нам два билета на самолет до Парижа, но ей нужны номера наших паспортов. Мы не видели другого пути спасения, кроме бегства во Францию. Но у Рим не было ни паспорта, ни удостоверения личности. Хуже того, она была несовершеннолетней. Я уткнулся лицом ей в плечо, и мы долго сидели так, не говоря ни слова, – два несчастных дервиша, парализованные страхом. Воображение рисовало нам картины одна ужаснее другой.

– Может, тебе позвонить твоему приятелю в Триполи? – вдруг сказала она. – Может, он сумеет вытащить нас отсюда?

– Ты с ума сошла! – заорал я. – Ты просто спятила! Какой он мне приятель? Наоборот! Как только тебе такое в голову пришло?

Она откинулась на спинку стула и уставилась на меня. Впервые за все время я поднял на нее голос. Мне даже показалось, что в ее глазах мелькнула ненависть. Пораженный собственной грубостью, я умолк, не в состоянии ни что-либо предпринять, ни даже здраво мыслить. Вдруг я вспомнил, что во время нашей второй или третьей встречи Муса дал мне телефон одного рыбака из Хальк-эль-Уэда: «Это на всякий случай. Мало ли что, вдруг вам придется кое-что увезти с собой. Позвоните ему от меня. Его зовут Хасан…» В тот же вечер мы покинули дом, ничего с собой не взяв, как будто собирались на ужин в ресторан.

Хасан посоветовал мне оставить машину на рыбацкой стоянке:

– Ключи отдашь мне. Я за ней присмотрю. Выйдем из Сиди-Бу-Саида, у меня там на приколе еще одна лодка. Она и удобнее, и быстроходнее, чем эта рыбацкая калоша.

На улице стемнело, когда мы погрузились на моторную яхту «Sarnico Maxim 55» довольно старой модели – не слишком ухоженную, зато скорее внушительных размеров. По словам Хасана, он приобрел ее у сына одного из бывших министров в правительстве Бен Али, но использовал только для помощи «друзьям». За переброску на Мальту он потребовал астрономическую сумму денег. Я не стал торговаться – выбора у меня не было – и сразу отдал ему половину наличными, поздравив себя с тем, что не отказался от конверта, который мне всучил «мой» лондонский клиент.

– Вы никого не убили?

Это был единственный вопрос, заданный мне Хасаном. Все прочее его не интересовало. При виде Рим, которую он называл «барышней», он понимающе улыбнулся. Он пребывал в превосходном настроении и сразу пошел заводить мотор. Его матрос уже отвязывал швартовы.

– Погода хорошая, – сказал Хасан. – Ночь лунная, штиль, море спокойное. Дойдем на счет раз…

Это была одна из самых ужасных ночей в моей жизни.

Мы с Рим сидели на скамье в салоне, тесно прижавшись друг к другу. Хасан устроился на носу и смотрел на ноутбуке какой-то турецкий фильм. Управлял яхтой матрос. Я знал, что Рим думает то же, что и я. Сегодня утром, проснувшись, я варил себе кофе и верил, что я – властелин мира, а вечером мы уже бежали из дома, прихватив с собой только небольшую сумку и умирая от страха. За несколько мгновений мы сравнялись с теми несчастными, что пытались ради спасения жизни переправиться через море. Через два часа плавания Рим почувствовала себя плохо. Мы перебрались на корму, где не так дуло, и завернулись в одеяла. Там было не так холодно, как в каюте, где Хасан включил кондиционер на самую низкую температуру, но очень сыро. Мы плыли сквозь ночь; мириады звезд, усыпавшие небо, придавали ему неисчерпаемую глубину, а мы были совсем одни. Мне показалось, что я несколько раз заметил суденышки, перевозившие мигрантов, но не исключаю, они мне только привиделись; во всяком случае, наш курс не пересекался с тем, что, возможно, было лишь миражом. Говорить мне не хотелось, и я молчал. Рим сидела с закрытыми глазами.

Рассвет едва забрезжил, когда Хасан высадил нас на мальтийском берегу, в Слиме, в курортной зоне, возле отеля «Палм Рок». Я вручил ему оставшуюся сумму, и он тут же отчалил, даже не попрощавшись с «барышней». Ночной портье за стойкой регистрации не задал мне ни одного вопроса. Я снял два смежных номера, объяснив ему, что мы приплыли на яхте и что наши матросы отправились в Валлетту устранить кое-какие технические неполадки. Я заплатил за трое суток вперед, не забыв солидные чаевые. Рим сразу легла спать, даже не раздевшись и не проронив ни слова. Пока она не заснула, я все же сказал ей:

– Мы здесь только благодаря тебе. Если бы ты не заговорила про Мусу, я ни за что не вспомнил бы про этого рыбака.

Она слабо улыбнулась мне в ответ:

– Спокойной ночи.

Мне вполне хватило этой полуулыбки и этих двух слов. Наступал день, мой пенис был при мне, я позвонил в обслуживание номеров и заказал себе кофе.

Башня Cimenlta, Дефанс, департамент Верхняя Сена, Франция

Сами Бухадиба сидел у себя в рабочем кабинете, пил эспрессо и читал «Файнэншл таймс». Он только что поговорил по телефону со своим отцом. Газету он читал внимательно, страницу за страницей, не ограничиваясь финансовой рубрикой. Проделывать это ежеутреннее упражнение ему рекомендовал при финальном собеседовании президент компании, Монмуссо: «В машине, по пути на работу, я отвечаю на почту, но еще дома, в семь пятнадцать утра, сажусь читать «ФТ» и читаю ее от корки до корки. Это не только лучшая из всех газет, наиболее полно отражающая состояние реального мира, которое нас и интересует. Она к тому же позволяет вам усовершенствовать английский особого рода – чрезвычайно точный, а это абсолютно необходимо для успешного общения с нашими лондонскими друзьями. Это язык их компетенций. Не забывайте также читать субботнее приложение, которое научит вас искусству жить. Добро пожаловать в наш клуб!» Покончив с «ФТ», Сами просмотрел на компьютере финансовую прессу стран Залива и пробежался по сообщениям иранского агентства Мекр Ньюс Эйдженси.