АlshBetta - Мужчина без чести [СИ]

Эдвард всеми силами пытается улыбнуться, но не может. Все две недели — полторы — не звонил никому. Не был в состоянии. Но назвать причину этого и назвать то, что произошло за это время в жизни, — смерти подобно. Ни за что. Тем более давит присутствие Каллена-старшего. Прямо-таки душит — он хочет подробностей.

На помощь как всегда приходит Белла, уловив его мимолетный отчаянный взгляд. Снова пожимает руку так, чтобы никто не видел, и улыбается ласковее.

— Эдварда повысили, — объявляет она, посмотрев на мужа, — теперь он вице-президент компании и будущий преемник боссовского кресла.

Столь торжественное представление мужчину смущает. Он немного теряется.

— Вице-президент? — бровь Карлайла изгибается в вопросе, в точности как у сына. И тому приходится кивнуть, с яростью признавая, что сердце все же вздрагивает. Ну неужели все зависит от одобрения? Почему ему всю жизнь нужно одобрение того, кто не хочет, не может и никогда не станет его давать?!

— Поздравляем, милый! — восторг, светящийся в глазах матери, вдохновляет и, если честно, помогает отрешиться. Меньше, конечно, чем беллин, но все же имеющий определенное влияние.

Впрочем в кои-то веки Карлайл не отпускает какого-нибудь циничного замечания. Таким же вежливым голосом, как и жена, произносит:

— Поздравляю, Эдвард. Это заслуженно.

От неожиданности мужчина едва не роняет вилку.

Заслуженно?!

Не то… что-то не то… не тот Карлайл. Не тот дом? Какого черта?..

Больше всего с ночи восемнадцатого Эдвард ненавидит сюрпризы и неопределенности. Будь его воля, стер бы даже полутона красок. Ясности и четкости — вот чего хочется. И ни граммом больше.

Может быть, это и подталкивает к неожиданному решению. Даже не решению, рвению сказать. Хочется и… все. Просто хочется. Почему-то именно сейчас.

Вопросительно взглянув на Беллу, пока Эсми отвлекается на уборку грязных тарелок, Каллен-младший нерешительно касается пальцами ее живота. Ждет позволения.

Белла дает его, целомудренно и мимолетно поцеловав мужа в губы. Ее беззвучный шепот «Да» ему прекрасно слышен.

Поэтому, когда Эсми возвращается, а Карлайл наполняет опустевшие стаканы соком, Эдвард, взяв девушку за руку, говорит:

— У нас есть еще одна новость.

Родители с интересом и серьезностью смотрят на них обоих. В глазах Эсми затесалась робкая надежда, а во взгляде Карлайла — капля хмурости. Они все во внимании.

И в этой атмосфере, в этой по-настоящему домашней обстановке, когда вокруг родные стены, когда рядом родные (пусть даже и не все) люди, когда тепло и спокойно, когда прежняя жизнь совсем рядом, едва ли не стучит в окно (банальная ведь ситуация — объявление о беременности), а Пиджака нет и в помине, Эдвард неожиданно чувствует себя счастливым. А еще гордым. А еще — настоящим. Мужчиной.

И без робости смотрит прямо в серые глаза отца.

— У нас получилось, — победно заявляет он, с нежностью оглянувшись на Беллу, — у нас будет ребенок.

Вскрикнув, эмоциональная Эсми вскакивает со своего места, распахнув невестке объятья. Сначала Белла, потом — Эдвард. Она целует их обоих. Она счастлива ничуть не меньше. В зеленых глазах безбрежный восторг.

— Молодцы, какие молодцы, Карлайл! — щебечет она, приглашая мужа влиться в атмосферу всеобщего празднования. — Видишь, а я говорила! Я знала это!

Мистер Каллен сдержанно кивает, но улыбки (неужели?) скрыть даже ему не удается. Хмыкнув, он поднимается со своего места, обогнув жену. Эдвард настороженно следит за действиями отца, не готовый к объятьям. Ограничивается рукопожатием, не глядя на недовольное лицо матери.

Впрочем, для Карлайла его отказ не является поводом для обвинений. Он на удивление великодушен сегодня.

— Поздравляю.

— Спасибо, отец.

Сдержанно и коротко. Спокойно.

Эсми это, конечно, не нравится.

— Побольше эмоций, мальчики! — велит она, следя за горящим взглядом Беллы. — Разве это не повод для радости? Дети — цветы жизни, а внуки — ее смысл!

И она начинает закидывать Беллу вопросами о том, как давно они знают, кто это будет, кого она хочет… Эдвард пытается участвовать в разговоре и брать огонь на себя, спасая жену от излишнего маминого энтузиазма, но сегодня это, кажется, ни к чему.

Белла по-прежнему рядом с ним и по-прежнему держит его за руку, но отвечает не просто ради вежливости. Ей действительно хочется это обсудить. Эсми интересно, Эсми спрашивает…

Каллен-младший чувствует укол совести за то, что не уделил такой важной для девушки теме столько внимания. Она ждала, что и он на подобное известие среагирует так же, так же будет расспрашивать, а вместо этого…

Однако, как ни странно, из неловкости и смущения его вытаскивает на поверхность Карлайл. Негромко предлагает прогуляться и дать женщинам вволю наговориться. А чай?.. Чай — потом.

— Ты идешь? — поворачиваясь к нему, спрашивает Белла. Готова к любому ответу и к любой, если нужно, его реакции. Ее преданность поражает.

— Да, мы прогуляемся, — мужчина принимает решение достаточно быстро, облизнув пересохшие губы и не особо о нем думая, — где-то полчаса…

— Отличная идея! — воодушевленно поддерживает Эсми, ласково ему улыбнувшись, — у нас как раз есть чем заняться…

Они с отцом вдвоем выходят за дверь. И сегодня Карлайл пропускает сына вперед. Впервые, наверное, в жизни.

Один из плюсов этого дома — дорожка, ведущая с участка дома прямо к лесу. Он небольшой и достаточно редкий, так что никаких диких животных, кроме ежиков и мышей, пару раз пробегающих мимо за всю дорогу, нет вокруг на километр. Но атмосфера величественная и настоящая. Истинно лесная. Под ситуацию.

Эдвард идет рядом с отцом, глядя на темное небо, на плывущие мимо облака и шумящие кроны высоких деревьев. Дорожка хорошая, удобная. В детстве он обожал играть на ней в догонялки с Эмметом.

За пять минут пути никто не произносит ни слова. Эдвард не знает, о чем следует говорить и о чем собирается говорить Карлайл, а тот, судя по всему, не имеет представления, с чего начать. У него тоже есть новость.

Молчание и нерешительность перебиваются действиями Каллена-старшего. Он достает из кармана черной куртки сигарету, намереваясь закурить. Крохотный язычок пламени, вспыхивающий в темноте, взрывной волной ударяет по памяти Эдварда.

— Не смей, — шипит он, чуть ли не до крови прикусив язык.

«Есть закурить?» — бас Пиджака словно бы эхом отдается от близстоящих сосен.

Карлайл немного теряется.

— Только не забивай мне голову заботой о здоровье, — хмуро предупреждает он.

— Если ты станешь курить, я уйду, — безапелляционно заверяет Эдвард, останавливаясь посреди дороги. Уж слишком живо воспоминание — в том числе о недавней ночи на плохо освещаемой аллее, — чтобы спокойно его перетерпеть.