Денис Коваленко - Татуированные макароны

Лена поднялась, и хлесткая пощечина влетела в левую Сашину щеку.

— А вот теперь точно… точно всем вам достанется, — развернувшись, Черкасов схватился за ручку двери.

— Саша, стой, — Виталий перехватил его руку. — Саша, подожди, — взгляд Виталия выражал полную самоуничижающую истерику, — давай поговорим.

— Подонок, — с достоинством произнесла Лена.

— Ну, зачем тебе это, — продолжал Виталий, крепко удерживая Сашину руку, — зачем, тебе же от этого ничего нет, ты же хороший ученик, ты же знаешь, мы же с тобой всегда были друзьями…

— Да отпусти ты этого подонка, — уже неприязненно сказала Лена.

— Подождите, — раздраженно осек ее Виталий, — зачем, какая цель, я не могу понять, — бормотал он в самое лицо Черкасова.

— Ф-фу, — вырвав руку, сморщив в отвращении лицо, Черкасов безбоязненно отошел вглубь класса. И вдруг что-то случилось с ним: он побледнел, только щеки залились розовым колючем румянцем, и глаза замерли. — Зачем?! — неожиданно живо воскликнул он. — Какая цель? Да никакой! Все мои поступки и слова бессмысленны, как и это бессмысленное время! Идея! Вот она! — восхищенно воскликнул он. — Вот она идея! БЕССМЫСЛЕННОСТЬ во всем! Я дитя своего времени. Идея бессмысленности . Я вас всех уничтожу, — в порыве он потряс кулаками, — во имя идеи, — сказав это, он выскочил из класса, рукой сорвав с крючка свою куртку и на ходу надевая ее. Он уже бежал по улице, возбужденно шепча: — Вот она, вот она идея — бессмысленность во всем. Партия «Татуированных макарон». Бессмысленными поступками раздавить бессмысленный мир… — дикой радостью внезапного открытия светилось его лицо, и сотни маленьких бесенят радостно отражались в блестящих, очумевших от счастья глазах.

— Саша! Подожди, — не соображая, Виталий выскочил следом.

— Провинциал, — негромко, в спину ему сказала Лена и, заключив высокомерно: — нет, он не художник, — вышла в коридор.

А в коридоре, собранный шумом, казалось, толпился весь клуб. Дети с любопытством и в тоже время с опаской заглядывали в полуоткрытую дверь класса рисования, когда Виталий с надрывом и довольно громко говорил: «Тебе-то зачем это…». Потом неразборчиво; дети напрягали слух, но заглянуть в класс не решались; и возглас: «Идея!» Переглядываясь, дети многозначительно кивали на дверь. Из своего кабинета вышел Игорь Иванович; увидев толпу, с наигранной строгостью произнес:

— Что это у вас здесь за собрание?

— Во имя идеи!.. — дверь класса рисования распахнулась, и какой-то высокий мальчишка, натягивая на ходу кожаную куртку, вырвался в коридор.

— Саша! Подожди.

— Виталий Андреевич, — удивленный окрик Игоря Ивановича.

Чуть не сбив какого-то мальчишку, буркнув «извини», Виталий, выскочив в коридор, круто завернул за угол и врезался в невысокого бородатого мужчину в сером классическом костюме. Не заметив его, Виталий плечом врезался ему в грудь.

— Ты че-во, — ошарашено выдохнул мужчина, от удара отпрянув к стене.

— Борис… Борисович? — в удивлении Виталий замер, увидев перед собой директора клуба. (Черкасов как раз, громко хлопнув дверью, вырвался на улицу).

— Счас я… — что-то еще бормоча, Виталий стал, неизвестно зачем, поправлять сбившийся на бок костюм Бориса Борисовича.

— Да ты что, пьян? — ощутив противнейший запах перегара, в растерянном возмущении, чуть слышно, воскликнул директор.

— Я? Нет, вы что, — отшатнувшись от директора, всплеснул руками Виталий. Было это ни столько комично, сколько нелепо, хотя детей эта сцена развеселила, и несколько «хи-хи» выскочило из столпившейся в коридоре компании. Оправившись, Борис Борисович, взяв себя в руки, произнес в сторону толпившихся в тесном коридоре учеников:

— А вы что, разве у вас нет занятий? Игорь Иванович, — позвал он, — займите детей.

— Так, пацаны, — в мгновенном оживлении скомандовал Игорь Иванович, — все в сад, в смысле, в класс. А вы, барышни, — говорил он девочкам, — прошу в кабинет, я что, зря вам открыл класс мягкой игрушки? Быстренько, быстренько, — подгонял он с неохотой расходившихся учеников.

— Виталий, я тебя предупреждал, что у нас детский клуб, а не кабак?..

Заметив, что в коридоре находится еще и посторонняя женщина и внимательно наблюдает за происходящим, Борис Борисович вторично оправил костюм и, изобразив на своем лице улыбку в адрес женщины, крайне вежливо сказал Виталию:

— Сейчас мне ключи от клуба, а завтра…

Прервала его трель телефонного аппарата из открытого директорского кабинета. Недоговорив, зайдя в кабинет, Борис Борисович снял трубку.

— Да… кого? Виталия? — кивнув Виталию, он сунул ему трубку и в случившуюся паузу подошел к стоявшей все это время в коридоре женщине.

— Вы, извините, по какому вопросу? — учтиво обратился он к ней.

— Меня зовут Елена Николаевна, — с неменьшей учтивостью отвечала Лена. — Я, в сущности, зашла поинтересоваться, как можно записать моего сына в кружок рисования, но, как я вижу…

— Ну, что вы, — уверил ее директор, — это всего лишь маленькое недоразумение, пройдемте… — он хотел сказать: «в мой кабинет», — но, увидев Виталия, поправился: — пойдемте в класс рисования.

Лена в ответ изобразила наиучтивейшую улыбку и даже позволила Борису Борисовичу проводить себя под руку.

Взяв трубку, Виталий услышал:

— Ну что, живой? — узнав голос Ривкина, Виталий болезненно сморщился.

— Чего там у тебя за бардак? — пьяно отозвалось из трубки.

— Сеня, тут у меня… говори, пожалуйста, покороче, что у тебя?

— Он еще спрашивает. Пьяный я, — лаконично признался Ривкин, — к тебе иду.

— Сеня, у меня и так проблемы, здесь директор, — не зная, как отвязаться, суетливо и чуть слышно говорил Виталий, то и дело оглядываясь в коридор.

— Черт с ним, тебе сам Ривкин звонит.

— Сеня, — тон Виталия сделался раздраженно плаксивым, — я сейчас не могу, у меня уроки.

— Да плевать, — погремело из трубки так, что Виталий невольно отдернул трубку и закрыл ее ладонью, сквозь ладонь глухо неслось: — занимаешься какой-то, прости меня, херней. Тебе звонит величайший художник мира, а ты мне про какие-то уроки. Да и поздно, я уже в двери вхожу.

— К-как в двери??! — чуть не вскричал Виталий. Не успел он повесить трубку, в двери клуба ввалился Сеня Ривкин.

— Витальчик, — пьяный фальцет его прорезал воздух. Из-за угла тут же показался Игорь Иванович.

— Здравству-уй-те, — неожиданно икнув, Ривкин попытался изобразить на своем лице приятное выражение, вышло криво и препротивно.

— Убирай его, — в мгновение оценив ситуацию, скомандовал Виталию Игорь Иванович, красноречиво косясь на дверь класса рисования. Немедля схватив Ривкина за рукав, Виталий выволок его на улицу.

— Ты очумел! Меня же уволят.