Александр Дюдин - Сестры

И снова прибегала каждый вечер к свекрови, считая это своим долгом перед матерью мужа. Дней через десять они пришли к ней вместе с Сергеем. Губы Клавдии Никифоровны были в крови. Восково-бледная кожа покрылась кровоподтеками. Валя намазала ей кусочек сайки икрой и дала. Свекровь жевала сухим ртом, глотала, давясь, с широко открытыми глазами. Валя с жалостью смотрела на нее.

На другое утро свекровь умерла. Сергей телеграфировал сестрам. Сам отвез мать на ее квартиру, целыми днями хлопотал о похоронах. Совсем не бывал дома. Только один раз забежал на минутку, спросил грубо:

– Где одежда матери, которую я принес из больницы?

– Вот здесь, в гардеробе, – заторопилась Валя, вынимая узелок. – Пожалуйста, мне ничего не надо, – поспешно подала его Сергею. «Не подумал бы, что она припрятала эти тряпки для себя. Нет, никакого наследства мне от свекрови не нужно», – подумала, содрогаясь.

Несмотря на то, что Клавдия Никифоровна принесла ей много горя, смерть ее потрясла Валю. «Как быстро скрутило ее! Каких-то три недели, и не стало человека, – не укладывалось в голове, и потому казалось страшным. – Вот так может быть с каждым, и со мной, и с кем угодно. И ничем нельзя помочь, отвести беду, спасти! – Неотвратимость случившегося пугала. – Как мы, врачи, еще бессильны!» – думала с горечью Валя. Жаль было осунувшегося и почерневшего от горя Сергея.

В день похорон Валя приехала проститься с Клавдией Никифоровной. Вошла в комнату. Свекровь лежала в гробу большая, мясистая, злая. «Умирая, видно, вспомнила обо мне», – подумала Валя. Стало неприятно, повернулась и вышла.

На кухне сидели за столом и с жадностью ели красные, потные, толстые сестры Сергея. Никаких следов горя, одно желание насытиться.

– Всё тебе, всё тебе. И шаль пуховую, и покрывало. А мне что? Рвань эту? – махнула старшая рукой в сторону вешалки.

– Я тебе белье оставлю, тебе мало? – ссорились они из-за скудного наследства матери. Вале стало стыдно за них. Незаметно спустилась во двор, встала в ожидании выноса тела. Толпа соседей стихла при ее появлении. Потом начали шептаться между собой, недружелюбно поглядывая на нее. Это как-то не задержалось в ее сознании. «Вот свекровь сердилась, ненавидела, портила себе настроение, кровь, зачем? – печально думала Валя. – Жизнь такая короткая, оборвалась. И нет ничего». Было грустно от бренности жизни и от чего-то еще…

Перед новым годом Миша пришел поздно. Заглянул в комнату, увидев, что мать не спит, сел на край кровати.

– Ты что не спишь?

– Жду, когда ты придешь, всегда беспокоюсь, если тебя нет дома.

– Ну и напрасно, что может со мной случиться? Кому я нужен? Сейчас сообщу тебе новость, – и по-мальчишески озорно рассмеялся. – Вот удивишься! Жениться решил! – Валя не поверила, подумала, что он шутит. В тон ему, шутя, ответила:

– Давно пора, чего так долго собирался?

– Правда, мама, мы решили с Ирой завтра заявление подавать. – Валя от неожиданности села на кровати.

– Тебе же восемнадцати лет нет!

– Это мелочи жизни! Через неделю исполнится восемнадцать, регистрация через месяц, всё будет в порядке.

– Ты же учиться хотел или раздумал?

– Почему? Буду учиться, чем больше работаю, тем больше учиться хочется.

– На что вы жить будете?

– А-а! Вот что тебя беспокоит! – вспылил он. – Думаете, мы с вас тянуть будем? Не беспокойся, ни копейки не возьмем! На стипендию проживем!

«Несмышленыш, – подумала Валя, – никакого представления о жизни: думает прожить на стипендию. Ребенок, еще совсем ребенок! Жених сопливый!»

Вопрос этот встал неожиданно. Валя не была готова решать его и поэтому растерялась: «Как вырос сын, и женитьба возможна, хотя и нежелательна. Все-таки рано. Нет условий для создания семьи». Решение сына казалось легкомысленным.

Проснулась Катюша. Вошел отец.

– Что за шум? Что произошло? – встревоженно спросил он.

– Вот, жениться надумал, – показала Валя рукой на сына.

– Несерьезный разговор, нечего ночью кричать, спать надо! – недовольный пробурчал он, повернулся, собираясь уйти.

– Они заявление хотят завтра подавать! – отец остановился, сел.

– Тебе же учиться надо, что за спешка?

– Женатый буду учиться, а то пойду работать, пока она учится.

– Проработаешь четыре-пять лет, всё забудешь, трудно будет поступить в институт. Это та, маленькая стриженная темноволосая девочка?

– Да, Ира.

– Не получится из нее хорошей жены, – хмурился отец, – очень экстравагантная девица.

– Все-то ты знаешь, получится, не получится! – горячился Миша.

– А где жить будете?

– У вас три комнаты, что вам, в футбол в них играть?

– У отца маленькая комнатка, в футбол негде играть. Отец больной, вечерами подолгу занимается, ему нужна комната.

– Вашу отдадите, где вы сейчас с Катей спите!

– А мы куда?

– В столовую.

– Всё рассудил. Столовая – проходная. Мне тоже отдых нужен. Если поставим две кровати, стол не войдет. А где мы питаться будем? Кухня маленькая, в ней мы все не поместимся. Нет, сын, так не получится. Потом я никогда не буду жить с семьями своих детей. Ни я им, ни они мне жизнь портить не будем!

– А где же нам жить? – опять вспылил Миша.

– Ты глава семьи, тебе решать, – сказал отец. – Снимешь комнату. Тебе теперь многое придется решать самому.

– За нее черт знает сколько сдерут!

– Я буду платить, но лишь бы жить отдельно! – поспешно сказала Валя.

– Ладно, нашли время решать такие вопросы, второй час ночи. Спать! Завтра будет день! – сказал отец сердито и ушел. За ним поплелся Миша.

Валя закрыла глаза, но не спалось. «Совсем еще дурной мальчишка. Думает, женитьба такое простое дело. А если любит? Первая любовь. Расстрой сейчас, поссорятся, та выскочит замуж. А он всю жизнь будет упрекать: зачем жизнь испортили? Может быть, больше и не найдет по душе. Сложное это дело. Сколько идет по улице людей – тысячи, а только двое находят друг друга». Перед ней встал Антон, с непреходящей болью в его глазах. Сердце наполнилось нежностью. «Вот люблю же я его, некрасивого, с выпяченной нижней губой, с милыми морщинками около глаз, теплыми руками! Пусть сын женится, если любит. Помогать будем. А как можно сейчас сказать, получится жена из нее или не получится? Тоже еще девочка. Я с ней буду ласковой, внимательной, доброй. Только трудно им будет. Через год появится ребенок. Учиться с ребенком тяжело, – вспомнила себя. – Я хоть четвертый курс закончила, а она только на первом. Ребенок будет болеть, а у нее экзамены. Конечно, лучше было бы подождать пару лет. Сами бы повзрослели, физически окрепли и свое чувство проверили. Если настоящая любовь, она не пройдет через два года, а крепче будет. А если просто увлечение, пусть до женитьбы разойдутся, так лучше, и она не будет связана ребенком». Решила по этому поводу поговорить с сыном.