Александр Дюдин - Сестры

– Заберите сейчас же! – гневно сказала Валя. – Или выброшу ее в окно! – Извиняясь и кланяясь, отец Саши пятился к двери. Он ушел с этой проклятой вазой, а настроение испорчено. «Как взятка, грязно и стыдно, – досадовала она. – Выдохни, глубоко вдохни и выдохни из груди этот неприятный осадок. Думай о том, что главное: Сашка жив и здоров! Это прекрасно! – и правда, на душе стало легче. – И у тебя есть вот эти цветы – большой яркий букет гвоздик, белых и красных!» В этом удовольствии она не могла себе отказать. Цветы – это праздник! Она несла их сияющая, счастливая, и ей казалось, что все смотрят на эти цветы и завидуют ей! И действительно, люди смотрели, и кто-то даже поинтересовался:

– И сколько же этот букет стоит? (цветы были сейчас дорогими).

– Не знаю, – охотно ответила Валя. – Их подарили мне. – Она шла, высоко откинув голову, искоса посматривая, не смотрят ли в окна соседки? Ей очень хотелось, чтоб все видели, какой она хороший доктор, если больные дарят ей такие букеты!

Дома Валю ждала телеграмма: «Выехал 25 апреля, поезд 76, вагон 7, встречайте, Сергей». «Выехал сегодня, поезд приедет через три дня». У Вали радостно колотилось сердце. Оно и понятно. Почти два года не было Сергея дома! Уехал – Кате шесть месяцев было, а сейчас девочка на своих ногах, разговаривает, уже человечек. В школу ходит Миша. Все выдержала, не помешала ему лечиться! Теперь жизнь пойдет по-другому, по-хорошему.

Утром, когда шла на работу, встретила директора завода, радостно сообщила ему о возвращении мужа.

– Давно ждем, – многозначительно добавил, – учтем!

А еще через день к дому подъехала легковая машина, шофер с каким-то пожилым рабочим (оказавшимся парторгом цеха) внесли огромную, метра полтора, замороженную щуку, две коробки с вином, мясом, говяжьими ногами, даже петрушку не забыли.

– Готовьтесь и ждите гостей, – улыбаясь, сказал шофер.

Валя отпросилась с работы. В день приезда в кухне стоял дым столбом. Валя фаршировала щуку для заливного. Засучив рукава, свекровь палила ноги для холодца, в приподнятом настроении командовала. Встречать пришли парторги, начальники цехов, директор, новый главный инженер – всего собралось человек тридцать. Народ на вокзале с любопытством смотрел на начальство в белых бурках.

– Кого встречают? Чай, министра? – спросил подслеповатый мужик.

– Министра, – смеялась Валя.

– Министра! – многозначительно прищелкнул тот языком, почесав затылок.

День был солнечный, но к вечеру опять подморозило. Темно-синее звездное небо. За освещенным перроном густая темень. Стояли на скользком асфальте, ожидая поезд, стукали нога об ногу, мерзли, перебрасывались шутками, смеялись. Вот показался огненный глаз, нарастал грохот, и, ослепляя светом фар, лязгая железом, промчался паровоз, обдав паром. За ним тоненько повизгивали вагоны. Валя первая увидела Сергея, тянувшегося из-за плеча проводницы, стоявшей со свернутым зеленым флажком в дверях.

– Сережа! – закричала она и побежала рядом.

Поезд замедлял ход, остановился, вздрогнул еще раз, застучав буферами, замер. Валя повисла на шее Сергея, говоря ласковые слова на ухо.

– Сереженька, милый, родной, радость моя, наконец-то приехал! – Он обхватил ее руками, приподнял, поцеловал, поставил на землю.

Подошли остальные, начались рукопожатия, похлопывания по плечу, восклицания:

– Слушай, да ты растолстел на казенных харчах!

– Выглядишь совсем молодцом!

– Я думал, ты совсем прописался в Москве и москвичку подыскал, – смеясь, жал и тряс, не отпуская, руку директор завода.

Кучей пошли по перрону к машинам. Валю оттерли, оттолкали, она, счастливая, шла позади всех.

– Постойте, а где Валентина? – спохватился Сергей.

– Ха-ха-ха! – дружно рассмеялись. – Сразу потерял жену! – оглянулись, расступились, пропуская ее к мужу.

В маленькой проходной комнате едва разместились все.

– Весь город пришел встречать! Ты должна его почитать!

– Я почитаю, – серьезно ответила Валя.

– Это мой сын! – с гордостью, самодовольно улыбаясь, объявила свекровь, положив руки на плечи Сергея. Все почему-то стихли. Сглаживая неловкую паузу, директор встал и предложил тост:

– За здоровье сына мы пили, предлагаю тост за здоровье матери, вырастившей такого сына! – Выпили. Она тоже пригубила, очень довольная вытерла улыбающиеся губы.

Утром Нюра подошла к Вале, обняла ее, заплакала.

– Что ты? – подняла ее голову Валя.

– Ухожу я от вас, нет моей мочи, сейчас ухожу. С вами бы сто лет жила, а с ней не могу!

– Сергей приехал, всё будет по-другому!

– Нет, вы все уйдете на работу, я опять с Клавдией Никифоровной останусь. Не могу больше!

– Ну, что ж, Нюра, пусть будет по-твоему. Ты хоть на работу устроилась? Где жить будешь?

– Устроилась и на работу, в ученицы на завод, и в общежитие.

– Умница, это хорошо. Тебе восемнадцать лет, пора профессию приобретать.

– О чем шепчетесь? – вошел в кухню заспанный Сергей.

– Да вот уходит на завод работать Нюра.

– Что так?

– Пора вступать в большую жизнь. Спасибо тебе, Нюра, за Катю, за всё спасибо. – Валя пошла в комнату, принесла деньги.

– Здесь и отпускные тебе за два года. – Нюра бросилась на шею, расцеловала Валю, стала собираться.

– Куда ты торопишься? Позавтракай с нами.

– Нет, нет! Сегодня надо устроиться в общежитие, завтра выхожу на работу. – Валя завернула колбасы, хлеба, оставшиеся от празднества накануне, сунула ей в карман.

– Заходи, не забывай нас, я всегда тебе рада.

– Забегу как-нибудь, когда вы будете дома.

– Жалко, хорошая девчонка, – сожалела Валя, когда Нюра ушла. – Пусть будет доброй к ней жизнь.

– Где Нюрка? Почему плита не растоплена? – спросила сердито свекровь, выплывая в кухню.

– Нюра ушла от нас.

– Куда ушла? – не поняла Клавдия Никифоровна.

– Совсем ушла, работать на заводе будет.

– А ты чево самовольничаешь? Кто ей разрешил уходить? Зачем отпустила? Кто с детьми будет?

– Пока ты, мать, – обнял ее Сергей. – А потом, если тебе трудно будет, устроим в детский сад. – Он посмотрел на Нюрину кровать в кухне. – Кровать к нам поставим.

– Уж не отдельно ли вы спать надумали? Только через мой труп!

– Не надо трупов, мама. Я теперь привык спать один. Валя мне мешать будет.

– То-то, а я думала, ты ее беречь собрался!

– Да, и беречь надо. – Свекровь поджала губы.

«Ну вот, приехал хозяин, теперь всё будет по-другому!» – обрадовалась Валя, торжествующе посмотрела на свекровь. Та поняла ее взгляд, вспыхнула злобой: «Рано радуешься, ты еще попляшешь у меня!»

– Чего стоишь, открыла рот, затопляй плиту, – хмуро бросила она. Валя взяла в духовке лучину, приготовленную с вечера Нюрой.

Сергей, провожая жену на работу, говорил у порога: