Александр Дюдин - Сестры

– Ты извини, сестренка, что не занимаюсь тобой, некогда. Пролежала целую неделю в роддоме. Ребята по второму листу начали, а я только первый черчу.

– Работай, работай! Я пойду Виктору помогу. Давайте я постираю.

– Не могу, скажут, нечестно дежурил, за меня кто-то работал.

– А вы что, все дежурите?

– Все без исключения. Мы и Егор с Марией – фронтовики, как же мы можем быть в стороне? На собрании нашей группы постановили: надо помочь Данышевым – трое детей! Вот, установили суточные дежурства по два человека: один готовит пищу, ходит в магазин, другой управляется с детьми, – охотно рассказывал он. – Сменяемся в шесть часов утра, с первой электричкой: одни уезжают, другие с этой же электричкой приезжают. В «дипломке» на косяке двери висит расписание, кому когда дежурить. Мы это барщиной зовем. Куда пошел? На барщину, – смеялся он. Валя налила воды в корыто, полоскала выстиранные им пеленки.

– Ну, чего ты кричал?

– Хватился, иди вари, меня Валентина Михайловна выручила. – Заплакал мальчик. Виктор умоляюще посмотрел на Валю.

– Никогда не женюсь после такой практики, – засмеялся он. Валя подошла к кроватке. Парнишка круглолицый, коротенький, не был так худ, как девочка, он еще немного поморщился, стал хватать губами пеленки. Закричала, сразу закатываясь, девочка.

– Мария, по-моему, они есть хотят. – Мария посмотрела на часы, подошла, взяла дочку.

– Виктор, отвернись! – он повернулся спиной, продолжая стирать. Большие волосатые руки распарились, выжимали по-мужски, неудобно вывертываясь.

– Боря, приготовь бутылочку, – попросила Мария.

Борис налил из кастрюльки молоко с рисовым отваром в пузырек, одел соску. Подошел к мальчику, сунул соску в рот, стоял, держал пузырек, пока тот сосал. Потом положил руку на него.

– Виктор, это по твоей части – он мокрый!

Вошел дед, отец Егора: небольшого роста, с ногами колесом, с круглым морщинистым личиком, носиком пуговкой. Отодвинул занавеску, посмотрел:

– Опять этой хитрой девчонке титьку, а внуку соску. Крикливым всегда больше перепадает, – сказал он недовольно.

– Внука больше любит, на него похож, всё ему кажется, что его обижают, – улыбнулась Мария.

Дед налил в ведро теплой воды, размешал отруби, пошел поить корову. Малыш морщился, ворочался.

– Виктор, не слышишь, что ли? Он мокрый.

– Я гляжу, у вас тут всё четко налажено! – смеялась Валя.

– Какой там четко, – махнул рукой Борис. – С ног сбиваемся, лбами стукаемся!

Виктор вытер руки, взял из стопки чистые пеленки, переложил малыша в сухие.

– Не знаю, что бы я делала без ребят, просто, вероятно, мы с Егором не защитили бы дипломы в этом году!

– Как ты их назвала?

– Вадим и Анна.

Игравший на полу с кубиками кареглазый белоголовый Андрейка подошел к Виктору, дергая за штанину.

– Атиесь!

– Что? – спросила Мария. – Не пойму, что ты говоришь?

– Атиесь! – повторил Андрейка громче.

– Антипоесть! – перевел, смеясь, Виктор. – Парень усвоил новую терминологию, а вы не понимаете. – Он посадил Андрея на горшок.

– Что это они: то поесть, то антипоесть, то попить, то антипопить, запарили меня!

– Такая у них сейчас работа, – поднялась Мария, отдавая ему девочку, сама подошла к Егору. – Посмотри, пожалуйста, что-то у меня не сходится. Битых два часа ищу ошибку и не могу найти!

Тот отошел от своего стола. Взял расчеты, сверяя с чертежами. Напряженно вчитывался, взял карандаш, чистый лист бумаги. Стал делать расчет сам. Мария стояла около него, смотрела.

– Вот где ты сбилась! Поняла?

– Тысячу раз проходила мимо этого места и не замечала ошибки! Спасибо. – Наклонилась над чертежом. Егор отошел к своему столу. Виктор снял с горшка Андрейку, похлопал ласково по белым ягодичкам. Выскочил на улицу. Вернувшись, взял таз с бельем, пошел развешивать.

Валя зашла на кухню.

– Что вы хотите делать?

– Надо еще рисового отвара сварить, чтоб на ночь и на утро хватило.

– Откуда вы знаете, что надо? – удивилась Валя.

– Передаем по дежурству, вот, видите? – он показал список, где было написано, что и когда нужно сделать.

– Давайте я вам помогу!

– Спасибо, у меня всё готово, вот только рис поставлю, и будем обедать. – Он открыл дверцу плиты, подсунул пару поленьев. – Еще дров наколоть надо для завтрашней смены, ну да ладно, после обеда наколю. – Взялся за крышку, снова обжегся, бросил ее. Валя взяла тряпку, открыла кастрюлю. Там пыхтела, отдувалась густая вермишелевая масса с пшеном.

– А что у вас тут варится?

– Суп, а что?

– Густоват, я думаю. А почему вермишель и пшено вместе?

– Положил вермишели, помешал, мне показалось жидковато. Вермишели больше не было. Насыпал пшена. А что? Нельзя? – забеспокоился Борис. Валя хотела помешать, но ложка гнулась, пахло подгоревшим. Ко дну приварилось сырое мясо.

– Есть пустая кастрюля? – Борис подал. Валя еле отковыряла мясо, вымыла его, положила в кастрюлю, залила водой, поставила на плиту.

– Не знаю, что у нас с вами получится. Давайте поджарим лук и заправим. Не расстраивайтесь! Эта масса пойдет на гарнир. Даже интересно: вермишель с пшеном, – Валя попробовала. – Ой! А насолил! Вермишель разварилась, а пшено еще сырое. Ничего, все равно вкусно! Мясо сварится, второй половиной заправим суп.

– У нас дома мама готовит, я первый раз это делаю, а спрашивать – мешать – не хотелось, – оправдывался расстроенный Борис.

– Все мы с этого начинали. Не расстраивайтесь. Вкус пищи зависит не от повара, а от того, насколько голоден человек. Когда есть хочется, всё кажется вкусным!

Всю ночь горел яркий свет в трех окнах на темной улице. Храпел, открыв рот, свекор Марии. Спали дети, кроватки которых стояли теперь рядом с чертежными столами. Спали Мария с Егором. За одним столом Борис переписывал начисто пояснительную записку к диплому Марии, за другим Виктор обводил тушью ее чертеж, сделанный карандашом.

Заплакали малыши, сразу оба, парни соскочили, схватили по бутылочке с молочной смесью, заткнули рты сосками (надо, чтоб Мария не проснулась, выспалась, а то работать не сможет). Виктор подсунул руку под спину девочки, брезгливо отдернул ее.

– Опять мокрая, – недовольный, вполголоса проворчал Виктор, – беспрерывка какая-то.

Борис беззвучно хохотал, наклонившись над кроваткой.

– Ничего, следующий раз я буду готовить. Повара из тебя всё равно не получилось, пеленки тебе менять в самый раз, – говорил Виктор шепотом.

Валя была дома, когда почтальон принес ценное письмо на ее имя. В письме лежало распоряжение Министерства здравоохранения о переводе ее в качестве хирурга-ординатора в городскую больницу города Шауляй, Литовской ССР. «Ну, что ж, в Литву, так в Литву», – складывая листочек и опуская его в конверт, думала Валя.