Александр Дюдин - Сестры

Утром, собираясь на работу, сказала Сергею:

– Я с детьми уезжаю от вас, у меня к тебе последняя просьба: без скандала, по-хорошему, помоги погрузиться в вагон, – подала ему полученную бумагу. Он прочитал, нахмурился.

– Ну, с тобой не соскучишься. То сбежала на курорт, как снег на голову, то уезжаешь совсем. Никуда ты не поедешь! – порвал распоряжение вместе с конвертом.

– Ты сам должен понять, что это не решение вопроса. Я еду мимо Москвы, заеду в Министерство, возьму копию. Это, конечно, лишние хлопоты, но я перед ними не остановлюсь.

– Никуда ты не поедешь! – закричал он.

– Чего ты это барахло держишь? Пусть катится на все четыре стороны! – вмешалась свекровь, входя в комнату.

– Вы не хотите, чтоб я жил с ней, а я хочу! У меня семья! Вы понимаете? Семья!

– Ладно, ладно! – замахала на него руками Клавдия Никифоровна. – Не ори, не глухая! У него семья! Какая это семья!

Валя пошла из комнаты. Сергей поймал ее за руку.

– Постой, надо же поговорить серьезно, почему такие вопросы ты решаешь одна?

Валя освободила руку.

– Я больше не могу жить в такой обстановке, где меня оскорбляют и даже бьют! Не заслужила этого! Я не позволю больше унижать свое достоинство!

– Ах, ах! У этого дерьма еще какое-то достоинство! – кривлялась злобно свекровь.

– Да помолчите вы, мама! Постой! – он поймал Валю за плечи.

– Пусти, опаздываю на работу! – Валя освободилась из его рук, выскочила из дома. Сергей видел, как она промелькнула в окне. Сергей был потрясен. Этого он не ожидал от жены. «Всегда мягкая, добрая, а тут как подменили. Смотри, кошечка показывает коготки! И всё тихой сапой. Тихой сапой уехала на курорт, видно, в Москве зашла в Министерство, договорилась там. Недаром говорят: «в тихом омуте черти водятся!» Молчала-молчала и выложила! – сердито шагал он на работу, погруженный в думы. – Что-то надо делать!? Ведь уедет. Напрасно тогда ударил ее». Ему стыдно до сих пор. Сам не знает, как это получилось.

Трещала программа на заводе, крепко поговорил тогда с директором завода, пришел домой, а тут еще мать! Вспомнил, как темная мутная волна бешенства накатила на него, и он ударил ее по гневным глазам. И сам испугался. Не мог простить себе этого, а попросить прощения не хотелось. Держал характер. «А оно, видишь, как обернулось!» Зашел в партком.

– Меня никто не спрашивал? – обратился к Зине.

– Нет, никто, – подняла она голову от машинки, щелкая клавишами.

Работать не мог. Ничего в голову не шло, кроме свалившейся на него заботы. «Нет, надо поговорить с ней. А то возьмет билеты сегодня, а завтра, пока он на работе, уедет с детьми, как сбежала на курорт. Тогда догоняй ее! Не хватало, чтоб на заводе узнали о неполадках в его семье. Надо сегодня решить этот вопрос».

– Я вернусь часа через два, – сказал он секретарше, выходя из парткома.

Сергей широко шагал, опустив голову, шел в больницу к Вале. Он представить себе не мог, как останется один. Без ребят, без Валентины! Это просто невозможно! «И что, собственно, такого произошло непоправимого? Ну, ударил под горячую руку, сколько мужья бьют жен, живут же?» Почувствовал, что ему не к лицу так думать. «Сорвался, чего не бывает, должна понять. Зачем же ломать семью? Всё было спокойно». Нет, это было затишье перед бурей! Валя молчала, но Сергей чувствовал, как она напряжена. Не обращал внимания, ждал, когда пройдет, забудется. Да и не до нее было: план трещал на заводе! «Надумала беду!» – сердился он.

Валя шла из перевязочной мимо лестницы и увидела поднимающегося Сергея. Остановилась.

– Ты зачем пришел?

– Хочу просить начмеда, чтоб тебя не отпускали.

– Ты, кажется, поглупел. Распоряжение Министерства, что может сделать начмед? – пожала плечами Валя.

– Я пришел поговорить с тобой. Не могу работать. Надо решить этот вопрос.

– Уже всё решено, Сергей.

– Постой, – поймал он ее за руку. – Я тоже заинтересованная сторона, отец детей, которых ты собираешься увезти. Ты, в конце концов, должна меня выслушать! Пойдем, поговорим спокойно!

– Теперь поздно, понимаешь? Всё решено окончательно. – Они прошли на лестницу запасного выхода. На площадке громоздились какие-то старые столы. Сели на них. Сергей взял ее руку, она хотела отнять, он удержал.

– Подожди, не горячись. Это слишком серьезно, то, что ты затеяла. Я не могу лишиться вас, пойми, не могу. Ты уходишь, потому что я болен?

– Тогда бы ушла еще два года назад. Я же тебе сказала, что не позволю больше унижать себя ни тебе, ни твоей матери!

– Прости меня, прошу тебя, этого никогда в нашей жизни не повторится, обещаю. Ты знаешь, что я держу слово. Мать, конечно, не переделаешь. А если они с отцом уедут от нас, будут жить отдельно, ты останешься? Что ты молчишь?

– Не думала об этом.

– У нас двое детей. Я привык к тебе, люблю детей, не мыслю жизни без вас. У всех в семье бывают ссоры, не без этого, жизнь есть жизнь! Не всегда она идет гладко, – он держал одной рукой ее руку, другой ласково гладил по ней.

– Не знаю, Сергей, – плакала Валя. – Не знаю.

– Обещай мне ничего не предпринимать до завтрашнего дня. Дай мне пару дней. Надо же найти квартиру, чтоб переселить стариков. Не выгонять же их на улицу! Прошу тебя!

– Хорошо, я подумаю, – достала платок, вытерла слезы. – Иди!

– Ты подождешь пару дней?

– Подумаю! Я давно решила уйти от вас. Переболела, привыкла к этой мысли. Снова всё ломать, для меня это не просто.

– Ты можешь простить меня?

– Понимаешь, если бы в пылу ссоры, гнева, теряя разум, ты ударил меня, могла бы понять и простить. А то – по наущению матери! Ей в угоду! «Ничего, – подумал Сергей, – пройдет время, всё сгладится, сотрется в памяти».

– Ты совсем другой, чем я представляла, не думала…

– Что я непоправимо плохой, – уже раздражаясь, перебил Сергей. – Это просто теперь всё кажется в черном свете. Остынешь, увидишь всё по-другому. И будем жить, как прежде жили. «А прежде хорошо жили? – затосковала мысленно Валя. – Я так и не согрела твоего сердца, а свое остудила».

– Мне самому было мерзко и стыдно. Даже не знаю, как это получилось, – услышала она. – Потом думал, всё со временем забудется, но тогда же сам себе поклялся, что никогда этого не повторю больше! Давай начнем сначала. Я со своей стороны постараюсь, чтобы всё у нас было хорошо. Чтоб ты никогда не пожалела, что осталась.

– Ладно, иди, Сергей, я подумаю.

– Ты обещаешь ничего не предпринимать, пока я устрою стариков?

– Обещаю.

Сергей шел к отцу. Разговор предстоял щекотливый. Сергей обдумывал, как сказать помягче, чтоб не обидеть старика. Но, как ни говори, а смысл один: уматывайтесь, да еще поскорее. А они приехали помочь ему, всё бросили и приехали! На сердце маята. «Валентина тоже хороша, не могла ужиться, из мухи слона раздувает! Ох, уж эти женщины! Почему мужики могут жить вместе мирно, а бабы нет? Чувствительны! Черт бы их побрал! Не хочется родителей обижать, выгонять их, но эта закусила удила!»