Таня Д Дэвис - Англо-русский роман

Вопреки всему (сорок два года, три ребёнка) Таня обрадовалась. Во-первых, факт беременности опровергал неприятный для любой женщины диагноз бесплодия, во-вторых, четвёртый ребенок — это как раз то, что ей сейчас было нужно. Она словно подсознательно следовала программе, заложенной в ней Владом ещё в начале их совместной жизни. Четверо детей — два мальчика и две девочки. Своя команда, свой надёжный круг. Ничего, что четвёртым родится мальчик, а она была абсолютно уверена, что будет мальчик, потому что в Праге у неё получались только мальчики. Чудесное сочетание — старшая сестра и три брата, которые будут её всегда любить и поддерживать, прямо как в сказке.

Узнав о беременности, Таня как будто вознеслась в небеса, в бело-голубую обитель «сверхусмотрящего», неожиданно сделавшего ей такой щедрый подарок. Лет пять назад, когда они с Владом отдыхали в Хорватии, в райском месте под названием Брела, муж уговорил её вместе слетать на парашюте, прикреплённом к катеру, такое популярное на море развлечение. И то неповторимое ощущение полёта она не забудет никогда: на высоте двухсот метров царили такой покой, такая тишина, что было слышно хлопанье крыльев пролетающих рядом птиц. И они парили высоко над землёй наравне с птицами, окидывая взглядом покрытые сосновой зеленью горы, маленькие фигурки людей на убегающей вдаль серо-бежевой полоске пляжа, белоснежные домики на склонах, белые кораблики и яхты в лазурной синеве Адриатики.

И сейчас Таня чувствовала себя как в том незабываемом полёте, наблюдая за суетой окружающей жизни с высоты своего нового положения. Ей было настолько комфортно в этом своём состоянии «полёта», что она решила подольше сохранить беременность в тайне, и только улыбалась, прислушиваясь к новой жизни внутри себя. Чуткая Танюша сразу заметила перемены в мамином поведении:

— Мама, ты что всё время как Мона Лиза улыбаешься? — как-то спросила она. «Вот дочка какая умная», — подумала Таня, — «самый правильный ответ на вечный вопрос о загадочной улыбке Моны Лизы нашла. Учёные всё исследуют, спорят, а ответ-то простой: Мона Лиза была беременна, только у беременных такое благостное загадочное выражение лица бывает».

Чтобы с первых дней приучать ребёнка к прекрасному, Таня вместе с детьми стала слушать Моцарта, Шопена и вслух читать им любимого Пушкина, сказав, что шестого июня у Пушкина день рождения, и каждому надо обязательно выучить к этой важной для русской культуры дате по стихотворению.

Загруженный на работе Дэвид, которому перед отпуском срочно нужно было решить множество вопросов, не замечал произошедшую с Таней перемену. Шестого июня его последний рабочий день наконец-то закончился, и после семейного ужина Дэвид устроился рядом с Таней на диване, чтобы расслабиться и отдохнуть.

— Как хорошо, что мы послезавтра уезжаем, на побережье в июне обещают тёплую погоду, может, дети даже покупаться смогут. Кстати, ты так и не решила насчёт Илюхи, будем его вместе со старшими в языковую школу отдавать или пусть с нами в Торкей останется?

Но Таня, казалось, совсем его не слушала, она сидела с отсутствующим видом и улыбалась.

— Hey, do you follow me? Ты меня вообще слышишь? — попытался привлечь её внимание Дэвид.

— Что? — переспросила погружённая в свои мысли Таня, — ты знаешь, какой сегодня день?

— Шестое июня, вторник. С завтрашнего дня я в отпуске. А что?

— Знаю, что вторник шестое июня. Я не это имею в виду. Я спрашиваю, почему этот день шестое июня так важен для русской культуры. Да и для мировой тоже, — чуть поразмыслив, добавила она.

— И почему?

— Потому что сегодня день рождения Пушкина, Александра Сергеевича Пушкина, великого русского поэта, ты что, забыл? Или может вообще не знал? — возмущенно сказала она.

— А, — иронично протянул Дэвид, — «Пушкин ваше всё».

— А почему это «ваше всё»? Пушкин — достояние мировой культуры, а не только русской.

— Но для английской культуры, наверное, всё-таки важнее Шекспир. Так что «наше всё», в смысле английское «наше всё» — это Шекспир, — возразил Дэвид. — А что касается Пушкина, то ты знаешь, я его стихи люблю, даже несколько наизусть выучил.

Вошедшая в комнату Танюша с любопытством слушала диалог родителей.

— Вот и прочитай сейчас что-нибудь, отдай дань памяти великому русскому поэту, — сердито сказала Таня.

— Сейчас? Ты это серьёзно?

— Абсолютно. Давай читай «Я вас любил», мы с Танюшей послушаем.

— Таня, да ты что, я на работе устал очень, только отдохнуть собрался.

— Дэвид, прочитай, а то хуже будет, — вмешалась в разговор Танюша, —мама уже три дня как нас Пушкиным мучает. Сначала заставила стихи наизусть учить, а сегодня утром повезла к памятнику на Тверской, корзину цветов поставили, стихи вслух прочитали, потом ещё в кафе Пушкин рядом посидели, хоть пирожных поели. Кстати, Илюха так здорово «мчатся тучи, вьются тучи» читал, ему даже прохожие аплодировали. Так что ты лучше сейчас прочитай, а то вдруг она тебя тоже к памятнику Пушкина потащит.

— Это что, правда? — удивился Дэвид, — ты сегодня возила детей на Тверскую?

— Да, возила. Чтобы они навсегда запомнили, что шестое июня — это день рождения Пушкина. Читай уже.

Тяжело вздохнув, Дэвид подчинился. На этот раз знаменитое «Я вас любил» прозвучало как плохо выученный урок.

— Плохо, — сказала Таня, — без выражения, да ещё с ошибками. Три балла, даже с минусом.

— Мама, ты что, совсем, почему тройка? Дэвид всё правильно рассказал, ну подумаешь без выражения, конечно не на пять, но на четыре точно. Тебе нельзя в учителя, ты не справедливо оценки ставишь. Ну всё, я пойду, вы тут сами с Пушкиным разбирайтесь.

Как только дочка убежала, Дэвид решил прояснить непонятную ему ситуацию на английском:

— Таня, what happened? Why are you so obsessed with Pushkin? What is going on?

Ну, прозрел, заметил наконец, — подумала Таня, и торжественно произнесла:

— Прага.

— Прага? And what is wrong with the Prague? При чём тут Прага?

— При том. Твой эксперимент удался. Прага — это не случайность, Прага — это закономерность. Доказано опытным путём.

— What do you mean? Что ты имеешь в виду?

— Я беременна. Expecting a baby, four-week pregnancy. Четыре недели.

Всё, сказано. Интересно, какая будет реакция, подумала Таня, наблюдая за растерявшимся английским пиратом с высоты своего «полётного» положения. Дэвид обеими руками схватился за голову, взлохматил волосы и вопросительно посмотрел Тане в глаза.

— Это точно?

— Absolutely. Точнее не бывает, я у врача была.

Дэвид встал с дивана, подошёл к окну и молча застыл, словно что-то обдумывая.

— Таня, — наконец произнёс он, — я прекрасно помню, что ты мне перед Прагой сказала. Что тебе сорок лет, что у тебя трое детей и…

— Не сорок, а сорок два, — поправила Таня.