Таня Д Дэвис - Англо-русский роман

Спустя три дня счастливый Дэвид привёз Таню и новорождённого Тимофея-Тимоти домой в подмосковный коттедж. Все — Танюша, мальчики, баба Катя, сестра Лиза приняли нового члена семьи с нескрываемым восторгом. Конец января — февраль пролетели в радостных хлопотах, жизнь семьи Котовых-Баркли постепенно возвращалась «на круги своя». В конце февраля, когда новорождённому Тимофею — Тимоти исполнилось пять недель, наблюдавший Таню врач сказал, что организм после родов восстановился и можно вернуться к полноценной сексуальной жизни, добавив, что из-за её женских проблем четвёртая беременность наверняка была последней и Таня вряд ли когда-нибудь ещё сможет стать мамой. Казалось, всё складывается как нельзя лучше: отныне можно было спокойно наслаждаться «неземной страстью» не опасаясь забеременеть, однако Таня восприняла всё по-своему.

Придя домой вечером после работы, Дэвид застал Таню расстроенной.

— Что случилось? Ты чем-то расстроена?

— У меня для тебя две новости, — ответила Таня, — плохая и хорошая. С какой начать?

— Давай с хорошей.

— Я сегодня была у врача, он сказал, что мой организм полностью восстановился и можно спокойно вернуться к твоему любимому занятию, так что welcome back и прощайте древние китайцы.

— Действительно, замечательная новость, я по тебе ужасно соскучился, — обрадовался Дэвид и обнял Таню. Как он пережил весьма длительный период «воздержания» одному богу известно, то ли древние китайцы помогли, то ли ещё что, пусть это останется его тайной. Главное, он не давал никаких поводов для волнений и ревности Тане, оставаясь таким, каким она и хотела его видеть: верным, надёжным и всегда рядом.

— А какая плохая? — спросил он.

— Теперь плохая. Если раньше шанс забеременеть хоть и маленький, но всё-таки был, то после рождения Тимоти я по-настоящему бесплодна, всё, ноль процентов.

Слово «ошеломлен» вряд ли может передать степень удивления Дэвида, он остолбенел, на мгновенье потеряв дар речи.

— Бесплодна? По-моему не очень-то подходящее определение для женщины, родившей четверых детей, — наконец сказал он, — Таня, ты что, пятого ребёнка собралась рожать что ли?

— Нет, конечно. Я чисто теоретически. Просто для женщины очень неприятно осознавать, что она не сможет родить, это как дефект какой-то, признак ущербности, что ли. И потом, а вдруг я действительно захочу ещё ребёнка, или ты захочешь? Девочку, например? Что тогда?

— Тогда мы опять поедем в Прагу, — попытался пошутить Дэвид.

— В Прагу за девочкой? Бесполезно, у меня в Праге одни мальчики получаются.

— Ну, тогда поедем в Париж, или в Вену, или в какой-нибудь другой город, будем пробовать, пока не найдём, где девочки получаются, — стараясь успокоить Таню, улыбнулся Дэвид.

— Всё шутишь, а я серьёзно.

— И я серьёзно, и вообще мне кажется, если ты так решительно настроена, то пора начать работать над этим прямо сейчас. Уже одиннадцать часов вечера, самое время.

После рождения сына Дэвида больше всего занимали юридические вопросы, связанные с оформлением своего нового статуса «отца»: регистрация Тимоти в родной для него Великобритании, и регистрация их с Таней отношений, которая значительно упростила бы решение всех остальных проблем. И хотя имя мальчику было выбрано ещё до рождения, запись новорожденного в московском загсе вызвала немало споров. Таня настаивала на Тимофее Котове-Баркли, Дэвиду нужен был только Тимоти Баркли, в результате приняли компромиссный вариант, соответствующий двойственной англо-русской идентичности ребёнка — Тимофей Баркли. К счастью для Тимоти-Тимофея дома любящие родители звали его просто Тим.

Тем не менее Дэвид прекрасно понимал, что во избежание возможных юридических сложностей в будущем — получение виз, оформление имущества, решение прочих гражданско-правовых вопросов, его любимому сыну совершенно необходимо британское гражданство. Дэвид — подданный Великобритании, значит, Тимоти Баркли тоже имеет все основания для получения британского паспорта, для этого надо только документально подтвердить своё отцовство, а лучше всего зарегистрировать отношения с Таней.

Но Таня, казалось, не воспринимала всерьёз неоднократные предложения Дэвида официально стать мужем и женой, она всё время откладывала важный разговор на «потом», постоянно ссылаясь то на одно, то на другое. «А вдруг она боится, что я стану претендовать на имущество, нажитое ей в браке с Владом и унаследованное после его смерти?» — всё чаще задавал себе неприятный вопрос Дэвид. Чтобы рассеять подобные опасения он специально подготовил вариант брачного договора, в котором черным по белому было написано, что «супруг господин Дэвид Баркли ни в коем случае не претендует, и ни при каких обстоятельствах не будет претендовать на какое-либо имущество жены».

В солнечный майский день, 19 числа в субботу Тимочке исполнилось четыре месяца, стояла по-летнему теплая погода, которой особенно приятно было наслаждаться в загородном коттедже, где и проживало семейство Котовых-Баркли. После завтрака на залитой солнцем веранде Дэвид вручил Тане папку с текстом контракта.

— Вот, это вариант брачного контракта, посмотри, всё ли тебя устраивает.

«Опять за своё, всё никак не успокоится», — подумала Таня, однако взяла бумаги и начала читать, — «интересно, что он там понаписал?» Среди привычных юридических формулировок про имущество Тане бросилась в глаза фраза, которая заставила её инстинктивно сжаться, — «В случае смерти супруга…»

— А про смерть это что такое? — подняла она на Дэвида удивлённый взгляд.

— В случае моей смерти всё мое имущество переходит тебе и детям.

— Какой смерти? Ты что, совсем сдурел что ли? Это же не завещание.

— Таня, успокойся, это просто такой пункт в брачном договоре, мало ли что. Успокойся, я пока умирать не собираюсь.

У Тани чуть не вырвалось «все мы под богом ходим», но она сдержалась, вспомнив, как часто эту фразу произносил Влад, и чем она в результате для него обернулась.

— Дурак ты и договор твой дурацкий, — воскликнула она и в сердцах швырнула папку на пол, белые листки разлетелись по комнате.

— Сама дурак, — обиженно сказал Дэвид.

— Не дурак, а дура, — автоматически поправила его Таня, — женский род.

— Вот именно, дура женского рода, — уточнил Дэвид и вышел из комнаты.

Действительно, дура, подумала Таня. Ну почему «нет»? Почему? А причина простая — всё тот же глубоко засевший в душе страх, вызванный внезапной смертью любимого мужа. А вдруг, если они с Дэвидом официально станут мужем и женой, то всё повторится также как с Владом, которого она так сильно любила. Вдруг тот, кто сидит наверху и за всем наблюдает, намеренно отнимает у неё любимых, чтобы не было соблазна предаваться грешным утехам «неземной страсти»?