Таня Д Дэвис - Англо-русский роман

— И одеты классно, белые рубашки-поло и голубые джинсы. Простенько, но со вкусом, здорово придумано, — с ноткой зависти сказала подруга Андрея Наташа, — Андрюш, я тоже так хочу.

— Что хочешь? Замуж или белую рубашку-поло с джинсами? — пошутил Андрей.

— И то, и другое, — не растерялась бойкая девушка, — и лучше сразу вместе.

— Ну, Андрей, кажется, ты попал, — сказала Таня, и все рассмеялись.

— Классный фотограф этот Егор, — сказала Катя, — так здорово Дэвида с Тимочкой на руках снял, прямо смотритесь как мадонна с младенцем, в мужском варианте естественно. Таня, дай телефончик, я тоже хочу у него фотосессию заказать.

К половине одиннадцатого гости разошлись, уставшие дети угомонились, и Дэвид сказал:

— Ну всё, миссис Котова-Баркли, собирайся, поехали.

— Куда это ты собрался ехать на ночь глядя? — удивилась Таня.

— Увидишь, пошли, уже машина ждёт.

— Скажи куда и зачем, иначе не поеду.

— Мы сегодня с тобой официально вступили в брак. Это значит что?

— И что это значит?

— Что у нас сегодня должна быть первая брачная ночь. We are newly weds, so we must have our first wedding night.

— Дэвид, да ты с ума сошёл, у нас с тобой этих ночей уже было, не перечесть, какай первая?

— This one will be very special. I will love you with all tenderness in my heart, with all passion in my body, and you will remember it for the rest of your life. My word, I promise.

«Ну всё, если Дэвид перешёл на английский, спорить бесполезно», — отметила Таня, — и потом интересно, какой сюрприз он придумал. Только бы не какой-нибудь Балчуг-Кемпински со свечами и шампанским».

К Таниной радости они приехали не в отель, а на квартиру, арендованную для Дэвида компанией Ernst&Young в Крылатском. На столе в гостиной стоял шикарный букет из её любимых роз нежного персикового оттенка, на кровати в спальне сидел симпатичный плюшевый медведь в бежевой майке с надписью True Friend.

— Это что за симпатяга? Для Тимочки? — спросила Таня.

— Нет, это для тебя.

— А мне-то зачем, я вроде уже в такие игрушки не играю.

— Ты же сказала, что спишь со мной, потому что я как Teddy bear, со мной тепло и не страшно. Так что когда я в командировки уезжаю, он будет вместо меня.

— Остроумно, — рассмеялась Таня, — а не боишься, что я тебя на него променяю? А что это у него в лапах? — спросила она, заметив маленький бархатный футлярчик.

— А ты открой.

— Боже, красота какая, — воскликнула Таня, увидев кольцо с крупным аквамарином, — какой камень потрясающий, прямо переливается от светло-голубого до цвета морской волны. Всю жизнь о таком мечтала, как ты догадался?

— Аквамарин камень рождённых под знаком Рыб, а ты же Рыба. Кольцо с дельфинами у тебя уже есть, теперь будет капелька моря.

О том, что с выбором подарка ему помогла Джуди, которая хорошо знала Танины вкусы и была прекрасно осведомлена о её давней «аквамариновой» мечте, Дэвид предпочёл умолчать

— Спасибо тебе, спасибо огромное. Может, для полноты счастья здесь ещё и шампанское имеется?

— Естественно, и шампанское, и музыка, — ответил Дэвид и взял пульт чтобы включить музыкальный центр.

Таня уже хотела сказать «только не Моцарт, пожалуйста, только не наша любимая фантазия ре минор, сейчас Моцарт не к месту, лучше уж что-нибудь типа Lady in Red», но сдержалась. Ей было ужасно интересно, угадает Дэвид с музыкой или нет, если да, то они по-прежнему на одной волне. Она даже затаила дыхание, но услышав первые звуки Oh, my love, my darling, I’ve hungered for you touch… из известного фильма «Привидение» в исполнении Элвиса Пресли с облегчением выдохнула. «Ура, угадал! И это значит мы по-прежнему понимаем друг друга без слов «I feel you, you feel me».

— А что это ты Элвиса поставил, а не Моцарта? — всё-таки решила уточнить она, — изменил своим вкусам?

— Ну почему изменил, просто расширил. И потом, можно сказать, что Элвис — это своего рода Моцарт в популярной музыке.

— Согласна. Теперь шампанское наливай, только давай на лоджии выпьем, там вид очень красивый.

Уже полностью стемнело, и вид на ночную Москву с 17 этажа был и вправду совершенно потрясающий.

— Какая же Москва красивая! — выйдя на лоджию восторженно воскликнула Таня, — и днём хороша, а ночью ещё лучше. Как же всё здорово подсвечено: высотки, МИД, площадь Восстания, Кремль, Сити, весь город в огнях. Москва, я люблю тебя! — прокричала она и раскинула руки, словно желая обнять ночной город. — Дэвид, ты только посмотри, какой вид изумительный, просто дух захватывает, breath-taking.

Но Дэвид смотрел не на залитую ночными огнями столицу, а на светящуюся от восторга Таню. Вот откуда в ней столько позитива? Уметь так радоваться жизни, простым вещам не каждый может, а для неё радость — обычное дело, можно сказать, образ мысли. Льёт дождь? Замечательно, не надо в саду цветы поливать. Донимает жара? Отлично, можно хорошенько прогреться перед долгой московской зимой. Машину поцарапала? Слава богу, что не разбила. Андрюха губу на хоккее поранил? Ничего, мужчину шрамы украшают. С ней даже спорить невозможно. Да, эмоции иногда зашкаливают, но это естественно, она же русская. К тому же самое большее, что она может себе в отношении Дэвида позволить, так это сказать «дурак». Дэвид сначала обижался, а когда Агаджанян объяснил, что в русских сказках дурак очень даже положительный персонаж и вообще «дуракам на Руси счастье», перестал обращать внимание.

— Чудесный вид, — произнёс Дэвид и улыбнулся, — Самое время отправиться в ночной полёт.

— Прямо сейчас? — удивлённо спросила Таня, так и не научившись распознавать его хитрые уловки.

— Конечно, а что нам мешает? — сказал Дэвид и дал наконец волю рукам, губам и прочим частям тела, переполненным нежной страстью, или страстной нежностью, формулировки не важны. Важно то, что он сдержал данное Тане обещание — любить её так, чтобы эта ночь запомнилась им на всю жизнь.

В шесть утра Дэвид проснулся от лучей восходящего солнца, и растормошил спящую Таню:

— Дэвид, ты что в такую рань, дай поспать ещё полчасика.

— Нет-нет, пора домой, а то Тим проснётся, а родителей нет.

— Там же няня. И баба Катя.

— Ну и что? Няня — это не папа с мамой. И вообще первая брачная ночь кончилась, начался первый брачный день. Так что вставай и поехали. Дел много, надо собраться, завтра улетаем в Лондон.

По приезде в Торкей всё внимание многочисленной родни Дэвида сосредоточилось на новом члене семейства Баркли — маленьком Тимоти-Тимофее. Сёстры Дэвида — Аманда, Аннабель и Лиза — вели себя как добрые феи и завалили ребёнка подарками. Близнецы Джон и Эрик, двенадцатилетняя Эмма соревновались за право погулять с младенцем в коляске, восьмидесятидвухлетняя тётя Эмили с гордостью рассказывала соседям, что её любимый племянник Дэвид привёз на лето русскую жену с тремя «готовыми» детьми и собственным новорождённым сыном. При этом все отмечали удивительное сходство маленького Тимоти Баркли с отцом, увидев мальчика на руках у Дэвида, Джуди воскликнула: