Фрэнк Маклинн - Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Во второй раз Мухаммед подвергся порке, и это укрепило его убеждение, ставшее idée fixe , в том, что глупо ввязываться в открытые сражения с монголами [1336] Pittard, 'Mongol Warfare' pp. 12–13. . Джэбэ и Джучи тем временем прибегли к испытанному приему — под покровом темноты ушли, уведя и коней и скот. Многих аналитиков озадачило нежелание шаха отправиться в погоню за отступавшим противником. Но в данном случае сыграли свою роль три фактора. Во-первых, Мухаммед не знал — сражался он со всей армией или только с авангардом, тогда как армия поджидала в засаде? Другая возможная причина: война требовала повышения налогов, из-за чего восстали бы самые непокорные города, и ему пришлось бы отправить войска на подавление мятежей. Третий возможный фактор: к концу лета ему стало известно, что передовой отряд еще одной монгольской армии прошел Джунгарские ворота на севере. Это сообщение и давало ответ на все вопросы. Джэбэ и Джучи успешно провели классический отвлекающий маневр [1337] Grenard, Genghis p. 139; Hartog, Genghis p. 96. .

Чингисхан вышел с основной армией в мае 1219 года, следуя по берегам рек Орхон и Тола [1338] Barthel, Mongolei pp. 34–36. . Повернув на юго-запад, он перешел нагорье Хангай по перевалам на высоте 8000–10 000 футов, добравшись в середине июля до Алтайских гор. И сейчас ведутся академические споры по поводу маршрута его дальнейшего передвижения (средневековые хронисты не были сильны в географии); он мог пойти через перевал Дабистан-дабан, хотя в этом районе с мая до сентября открыты, по меньшей мере, еще два прохода [1339] Bretschneider, Mediaeval Researches I p. 14. The Dabistan-Daban pass is at roughly 46° N, 92° E. . Летом 1219 года он разбил лагерь в верховьях Иртыша, чтобы дать отдых людям и лошадям и дождаться прибытия союзников к назначенному месту встречи. Здесь монголам довелось впервые увидеть летнюю вьюгу [1340] The Ob-Irtysh River, 3,360 miles long, is the seventh longest in the world. Scholars dispute whether the Ob or the Irtysh should be given primacy (as in the Mississippi-Missouri case), but the conventional view is to see the Irtysh as a tributary of the Ob rather than vice versa. For the importance of the Irtysh in history see Di Cosmo, Military Culture pp. 181–185; Millward, Xinjiang p. 33. .

Желая еще больше запутать шаха, Чингисхан отправил небольшой отряд (может быть, 5000 всадников) окольным маршрутом на юг, поручив войти в Туркестан через знаменитые Джунгарские ворота. Этот проход (на границе между Китаем и Казахстаном) был известен еще в древние времена Геродоту и Птолемею и считался местом обитания Борея, Северного ветра, из-за постоянно дующих здесь свирепых ветров. Джунгарские ворота представляют собой небольшую долину с крутыми склонами шириной шесть миль и длиной 46 миль с бессточными солеными озерами Алаколь и Эби-Нур: самый важный горный проход между Китаем и Средней Азией и единственный разрыв в стене гор, протянувшейся на 3000 миль от Афганистана до Маньчжурии [1341] The ancient mentions are Herodotus 4.13.1 and Ptolemy 6.16.7. The classic description of the Dzungaria Gate is in Carruthers, Unknown Mongolia pp. 415–418. . Этим путем, по расчетам Мухаммеда, и должен был идти на запад Чингисхан со своей базы в Каракитае.

Возвращаясь к описанию похода самого Чингисхана, можно добавить, что его сопровождали Хулан, любимая жена, сыновья Толуй, Джагатай и Угэдэй, все ведущие полководцы, кроме Джэбэ и Джучи, которые уже действовали на западном фронте, и Мухали, пребывавшего в Китае. Самой главной фигурой в этой свите был, безусловно, Субэдэй, фактически исполнявший роль начальника штаба: по крайней мере, ему и принадлежит авторство блестящей стратегии войны против шаха [1342] Vernadsky, Mongols and Russia pp. 57–60. . (Управление Монголией было возложено на Тэмуге, брата Чингисхана.)

Какова была численность его войск? Этот вопрос тоже всегда вызывает досаду и ставит в тупик исследователей, как, впрочем, все даты и статистика, касающаяся монгольской истории. Оценки варьируются от гипертрофических восьмисот тысяч до абсурдных восьмидесяти тысяч воинов. Безумная численность восьмисот тысяч воинов, цитируемая некоторыми авторами научно-популярных текстов, представляется совершенно невероятной по многим причинам, прежде всего в силу элементарной логики, подсказывающей, что для такой армии потребовалось бы 800 000 лошадей и, по меньшей мере, 24 миллиона овец и коз [1343] Lane, Daily Life p. 116. . Оценки численности армии во многом зависят и от оценки численности населения, и в данном случае мы опять сталкиваемся с гигантскими расхождениями — от 700 000 до двух миллионов. Учитывая негибкость пасторализма, способного прокормить лишь неизменное население, и тот факт, что численность населения Монголии в 1967 году составляла три миллиона человек, мы готовы принять за основу численность населения Монголии в XIII веке в два миллиона человек [1344] Leo de Hartog, 'Army of Genghis Khan,' loc. cit. p. 484; Hartog, Genghis pp. 52–53. . Тогда численность армии можно смело оценивать на уровне 200 000 человек и даже выше [1345] Barthold (Turkestan p. 404) estimates 250,000 in total, 150–200,000 on the Khwarezmia campaign and another 50,000 in China. . Но нельзя забывать о том, что значительная часть войск все еще была занята в Китае, и все еще была нужда в том, чтобы содержать гарнизоны во многих недавно завоеванных регионах, теперь находившихся в тылу Чингисхана. Таким образом, с учетом союзнических контингентов, китайских саперов, инженеров и осадных экспертов можно говорить о реальной численности всей армии на западном фронте порядка 120 000 человек, включая 30-тысячное войско Джучи и Джэбэ [1346] Martin, Rise p. 237. .

Самым тревожным известием для Чингисхана во время стоянки в верховьях Иртыша было сообщение о неявке тангутского контингента. Кампания 1209–1210 годов, казалось, дала неплохой результат: какое-то время царство Си Ся сохраняло лояльность. Но в 1211 году корону узурпировал Шень-цзун, совершивший государственный переворот. Новый властитель, которому было далеко за сорок, подтвердил альянс с монголами и держал свое слово до 1217 года. Потом он вдруг отказался от всех обязательств, подпав под влияние генерала Аша-гамбу, настроенного против монголов [1347] Franke & Twitchett, Cambridge History p. 210. . Недолго думая, они предложили цзиньцам заключить антимонгольский альянс и воспользоваться отсутствием Чингисхана; Аша-гамбу был уверен в том, что монголы проиграют войну с Хорезмом [1348] Eisma, Chinggis Khan pp. 81–82. .

Цзиньцы уклонились, исходя из того, что и тангуты и монголы — их заклятые враги. Более отзывчивыми оказались сунцы, но и они сообщили Шень-цзуну, что могут согласиться на альянс не раньше 1220 года. Когда монголы выразили протест по поводу явного вероломства, Аша-гамбу ответил язвительно: Чингисхан считает себя «ханом ханов» (в действительности он никогда не присваивал себе этот титул), и ему вряд ли нужна помощь тангутов, поскольку Небеса всегда на его стороне [1349] Asa Gambu's reply seems an uncanny preecho of the famous Rob Roy MacGregor's declaration when asked by his putative Jacobite allies to join in the battle of Sherifffnuir in 1715: 'No! No! If they canna do it wi'out me, they canna do-it wi'me.'. . Когда его ответ передали Чингису, великого хана будто бы чуть не хватил апоплексический удар от ярости. Он приказал одному из секретарей каждый день утром и вечером напоминать о том, что все еще существуют треклятые тангуты.