Юрий Марченко - Брызги социализма

После распада СССР и громадной инфляции стало не хватать налички (советских рублей). На отрезные купоны требовалось много бумаги, да и подделать их ничего не стоило, поэтому в Украине в конце 1991 г ввели многоразовые купоно-карбованцы с чрезвычайно низкой степенью защиты, они протирались по сгибам и истрепывались. Купоно-карбованцы чрезвычайно быстро теряли в цене, если вначале самой ходовой банкнотой были 1 и 3 карбованца, а максимальным номиналом — 500 карбованцев, то в 1993 году — уже 10, 20 и 50 тысяч карбованцев, а максимальный номинал — 100 тысяч, в 1996 г — 1 миллион!

Таким образом, в 1993 г в Украине в ходу одновременно обращались купоно-карбованцы и гораздо более стабильные советские рубли. Держать деньги все старались в рублях.

И тут Россия подложила нам крупную свинью в виде очередной денежной реформы, в результате которой 17 июля 1993 года Россия вышла из рублёвой зоны СНГ. Именно в тот день, когда мы приехали в Изюм за продуктами, хождение советских рублей в Украине было прекращено, и купоно-карбованец стал единственным средством платежа. Но у нас их не было! И в обменных пунктах рубли не принимали. Перед нами замаячил признак голодной смерти с полными карманами денег. Нам этого, понятно, сильно не хотелось, мы стали бегать по магазинам, рассказывая свою душещипательную историю, и одна продавщица сжалилась над беднягами. Нас передавали по длинной цепочке, шепотом и с круглыми глазами, и вывели на подпольного менялу, который в какой-то подворотне взял наши рубли по безумно низкому курсу, благодаря чему отпуск все-таки состоялся.

Но Россия за это поплатилась.

Реформа, как и в 1991 г, была конфискационной, и обменять денежные знаки в ограниченном количестве (в эквиваленте около 100 долларов США на человека) разрешалось только до 1 октября 1993 г.

Вторую часть отпуска мы провели уже в конце сентября, и однажды вечером услышали по радио об очередном путче, только на этот раз путчистами оказались председатель Верховного совета Руслан Хасбулатов с вице-президентом Александром Руцким, проигравшие президенту Борису Ельцину, которого ранее они сами привели к власти.

А 4 октября мы услышали шокирующую весть о расстреле из танков Белого Дома России и разгоне Съезда народных депутатов.

Так демократ Ельцин с помощью танков установил демократию в стране, которую за 2 года до этого он же сам сделал демократической.

В общем, из всех этих событий этого можно сделать только один вывод: когда мы с братом расслаблялись и уходили в отпуск, бесы радостно визжали и вызывали мировые катаклизмы.

Виновные найдены. Нечего отдыхать, нужно всегда быть настороже.

Во время осенних работ в колхозе ехал я на подводе с местным дедом. Он направляет лошадей на мостик через реку, перед мостом табличка: «Мост аварийный, проезд запрещен». Я спрашиваю: «Діду, чи ви не бачите, що заборонено?» А он спокойно так отвечает: «Їхнє діло писать, а наше діло — НЕ СПОЛЬНЯТЬ!»

Вот это и есть краеугольный камень славянского менталитета — отношение к праву, в частности — к закону. Здесь и находится, как сейчас модно говорить, «цивилизационный разлом» между западноевропейским и славянским менталитетом.

Для славянина — человек выше закона, для европейца — закон стоит над человеком и управляет им.

При этом совершенно неважно, к какой конкретно нации принадлежит человек со славянским менталитетом. Важно отношение человека к праву.

Между этими двумя парадигмами — пропасть, которую невозможно ничем заполнить. Отношение славянина к европейцу — презрение, потому что славянин свободен (в том числе и от общества), а свобода европейца ограничена разными элементами государственного и общественного права, то есть европеец, с точки зрения славянина, — раб.

Европеец же относится к славянам, ко всем, без исключения, как к преступникам, потому что все надзаконное или внезаконное — преступно.

Но где истоки такого отношения к закону у славян?

В пространстве.

Славяне живут в пространстве.

У славян особое отношение к пространству. Они его завоевывают, в отличие от всяких там Чингисханов и Александров Македонских, которые завоевывают людей.

Что вело этих, так называемых «великих полководцев», к завоеваниям? Непомерное жлобство и комплекс неполноценности из-за маленького роста. Рост Тамерлана и Чингисхана 145 см, Александра Македонского 150 см. Наполеон, правда, повыше будет — 169 см.

Они побеждали армии, но пространство побеждало их.

Где теперь их империи? Только что Наполеон — император, генералиссимус, всё под ним трепещет и ползет, а вот он уже сидит на Святой Елене в забвении и пыли и песню поет: «судьба играет человеком, она изменчива всегда, то вознесет его высоко, то бросит на землю, значит, без следа».

А все почему? После победоносных завоеваний он решил отдохнуть, и не нашел ничего лучшего, чем создать новый гражданский кодекс. Закон выше человека!

Римское право существовало более тысячи лет с дохристианских времен, и в том или ином виде продолжает существовать в Европе до сих пор, в том числе и в виде Кодекса Наполеона.

Но не в России. Славяне всегда пытались подмять право под свой менталитет, то есть создать некий чудовищный конгломерат двух принципов «человек выше закона» и «закон выше человека». Ничего хорошего из этого не получилось. Поэтому и законы в России всегда существовали очень ограниченные сроки, непрерывно изменялись и изменяются до сих пор под причудливым воздействием сиюминутных обстоятельств.

Но, несмотря на это, или вследствие этого — русские завоевывали пространство.

Однажды менеджер корейской компании, с которой мы сотрудничали, госпожа Ю прилетела к нам на переговоры. Я встретил ее в Киеве и на машине привез в Харьков. Она была в шоке от наших пространств, увиденных по дороге, а ведь для меня это просто пригород. Смогла бы она вообще психически выжить, если бы проехала в автомобиле по совершенно безлюдным степям хотя бы от Ростова до Волгограда, не говоря уже о поездке от Харькова до Новосибирска на «Москвиче 401», как проехал в 1960 году мой тесть, с двумя детьми. Что их туда понесло? Пространство и свобода. Но, может быть, пространство — просто одно из имен свободы?

Как же при таком менталитете славянин относится к законам, которые существуют вне зависимости от его свободы?

Как к болоту.

Однажды на рыбалке я решил перейти устье небольшого ручья перед впадением его в реку. И пройти-то всего надо было метров 10, и видно было, что глубина воды не более 20 сантиметров, а я был в высоких резиновых сапогах. Все шло нормально, но посередине ручья моя нога ушла в ил, неглубоко, до первой трети лодыжки. Я попытался шагнуть дальше и чуть не упал по инерции. Сапог зажало, словно тисками. Вначале я даже не понял, что произошло. Я стоял в нелепой позе, с рюкзаком за плечами, с удочками в руках, и не мог сдвинуться с места. Берег был совсем рядом, но он был недоступен. Более того, при попытке двинуться, нога вынималась из сапога, который оставался на месте. Я сначала опешил, но потом начал очень медленно, микроскопически раскачивать одну ногу. Потихоньку тиски начали разжиматься, и минут через 10 мне удалось расшевелить черную жижу и сделать небольшой шаг, вернее, не шаг — просто я продвинул ногу чуть вперед. Настала очередь второй ноги. Так, чрезвычайно медленно, я выполз на другой берег.