Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой

– Не разочаровывайте меня. Я всегда считал, что нашей профессии нужны женщины… – он остановился, словно что-то вспомнив:

– В конце концов, в Америке женщины получали юридическое образование еще в прошлом веке. В суд их никто не допускал, но сейчас другие времена. В общем, обустраивайтесь. Леон покажет ваш стол, выходите сегодня в вечернюю смену… – за окном играл ясный, ветреный закат. Босс уехал в Бруклинский госпиталь, на авеню ДеКальб:

– Вчера в сводке прошло сообщение о сорвавшемся с пятого этажа мойщике окон, – Зильбер подхватил старый портфель, – но в больнице не знали, выживет он, или нет. После операции он пришел в сознание… – Кэтрин удивилась:

– Он еще может умереть… – Зильбер отмахнулся:

– Пусть он живет до ста двадцати лет, как у нас говорят, но если нет, то пусть успеет выдать мне доверенность на ведение дела. Истцом станет его вдова, она потеряла кормильца… – Кэтрин просматривала договор аренды, квартирки на Бедфорд-авеню. Девушка откашлялась:

– Здесь, наверное, пропустили ноль, мистер Циммерман… – в речи юриста Кэтрин, отчетливо, уловила континентальный акцент:

– Он из Франции, или из Бельгии… – несмотря на очки, Циммерман не казался кабинетным червем. Кэтрин заметила большие ладони, широкие плечи:

– Он, скорее, напоминает рабочего, с производства. Он тоже еврей, по нему видно… – коллега покачал головой:

– Все верно. Дома босс сдает по дешевке, беженцам. Я тоже неподалеку жил, пока не переехал к Проспект-парку. Тем более, в квартире надо делать ремонт… – ребята из большого зала ушли на перекур, Кэтрин сидела за новым столом. Ее снабдили растрепанной, телефонной книгой:

– Завтра надо перевезти вещи, с Манхэттена, надо звонить в газеты, договариваться о встречах, с журналистами. Папа вряд ли обрадуется моей работе в Бруклине, но это только начало. Ди Грасси пожалеет, что на свет родился. Я еще встречусь с ним, в суде… – Кэтрин велела себе не думать о случившемся:

– Было и прошло. Я никому, никогда в таком не признаюсь… – услышав от Ди Грасси, что босс не собирается уходить от жены, она позвонила по телефону, в газетном объявлении:

– Ваше здоровье в опасности? Опытный доктор принимает в загородной клинике. Проведите выходные на лоне природы, в сосновом лесу… – любая женщина в Массачусетсе знала, о чем идет речь. Закон штата разрешал аборты только в случае, если беременность угрожала здоровью женщины:

– Все сделали быстро… – Кэтрин уставилась на ровные строчки договора, – и даже почти не больно. Врач, правда, сказал, что у меня может больше не быть детей. Но я и не подпущу к себе мужчин, после такого. Они все предатели, как Ди Грасси… – расписавшись, она забрала свой экземпляр:

– По акценту я слышу, что вы из Европы, мистер Циммерман… – он кивнул:

– Из Бельгии. Я снял комнатку, в тех домах, когда приехал в Нью-Йорк. Так я и познакомился с мистером Зильбером. Он меня тоже принял на работу за пять минут… – улыбка Циммермана оказалась неожиданно веселой, – я вообще получил диплом адвоката до войны, в университете Лувена, но не успел заняться практикой… – Кэтрин вспомнила фотографию пожилой четы, в траурной рамке, на заваленном папками столе Циммермана:

– Его родители. Понятно, что они погибли, как все евреи Европы… – коллега подул на чернила:

– Насчет ремонта я вам помогу… – заметив недоверчивый взгляд Кэтрин, он повел плечами:

– Меня несколько месяцев прятали фермеры, в глуши. Я умею и кровлю класть, и штукатурить, и белить. Потом я ушел к партизанам, воевал с ними, до освобождения Бельгии… – ребята, галдя, ввалились в комнату, Циммерман скрылся в своей комнатушке. Через полуоткрытую дверь, донесся треск телефонного диска, низкий голос:

– Мисс Ривка, здравствуйте. Это мистер Лео. Вы, наверное, меня не узнаете… – Кэтрин подумала:

– Жаль, что он не выступает в суде. У него приятная манера, он располагает к себе. Очки всегда вызывают доверие. Надо и мне завести очки, с простыми стеклами… – телефоны звонили почти одновременно, Кэтрин даже вздрогнула:

– Мистер Рикардо прав, здесь работают на износ. Но это отличная школа… – она подняла трубку:

– Практика мистера Зильбера, чем могу помочь… – голос, как подумала Кэтрин, и лыка не вязал:

– У него такой акцент, что я половины слов не разбираю. Кажется, он откуда-то с юга… – мужчина икнул в трубку:

– Я, это, купил пива, хрустящего картофеля, а в пачке мышь дохлая. Я мог отравиться. Что они там себе думают, в Lay Lingo Company… – судя по звуку, клиент отхлебнул пива, – по телевизору крутят их рекламу, а они мышей в пачки запечатывают. Тварь я не выбросил… – любезно добавил клиент, – я помню, как это называется. Это улика… – нехорошо улыбаясь, Кэтрин взялась за адвокатский блокнот, с желтой бумагой:

– Мы вам поможем, уважаемый мистер. Ваша фамилия, имя, адрес, пожалуйста… – паркер Кэтрин забегал по листу.

В прихожей пахло мыльной водой, уксусом. В картонном ящике валялись сорванные с окон гардины. Сняв тряпку со швабры, Кэтрин переступила босыми ногами по чистому полу:

– Обидно тратить единственный выходной на уборку, но мистер Зильбер считает, что домашние обязанности, наша забота, а вовсе не дело конторы… – с утра она успела съездить на Кадман-плаза. На почтамте Кэтрин отправила телеграмму родителям, сообщая им новый адрес. В письме она кратко рассказала о конторе Зильбера:

– Папа справится у его здешних знакомых… – вздохнула Кэтрин, – узнает, что я работаю на практику, выколачивающую деньги, любыми путями… – босс поручил Кэтрин дело о мыши:

– Компания Lays не бедствует… – Зильбер хищно ощерил зубы, – у южанина есть хороший шанс на компенсацию. Ты правильно сделала, что потащила его к врачу… – на второй день работы начальник перешел с ней на «ты».

Оттащив ведро с грязной водой к стене, Кэтрин похлопала по карманам подвернутых, спортивных штанов. На крыльце пригревало осеннее солнце. Она присела на перила, сощурив глаза, затягиваясь сигаретой. Из гостиной слышался немелодичный свист:

– Хотя бы одну комнату и кухню надо привести в порядок… – Кэтрин, отчего-то покраснела, – потом я займусь спальнями и садом. Пока можно ночевать в гостиной, на диване. Надеюсь, в нем нет клопов… – судя по первой ночи, проведенной девушкой в новой квартире, клопы пока не поняли, что обзавелись хозяином. Вытянув руку, Кэтрин поискала следы укусов:

– Но если есть, я их потравлю. Леон, то есть Лео, принес и ловушки, для крыс. Неудобно, у него сегодня тоже выходной, а он мне белит потолок на кухне…

Коллега появился на крыльце незадолго до восьми утра, в старой куртке, с большим пакетом малярных принадлежностей и свертком поменьше, откуда пахло выпечкой. Кэтрин давно пристрастилась к нью-йоркским бубликам, с мягким сыром и копченым лососем. Он купил и румяные булочки с луком, посыпанные крупной солью: