Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй

Ворота покосились, Мэтью заметил ободранные края створок:

– Что за черт? Кто, тайно, проник на базу? Почему охрана ничего не увидела, не подняла тревогу… – вершина месы скрывалась в черной туче, хлестал косой дождь. На горизонте, над тонким, темным столбом закручивалась воронка облаков:

– Придется переждать, – недовольно понял Мэтью, – я не хочу рисковать нашими жизнями, на дороге… – торнадо, с легкостью, поднимали машины. Искореженные груды металла находили за десятки миль от места появления смерча.

Капот дымился, виллис пронесся ко входу в тоннель. Шлагбаум опустили. Ударив по тормозам, со скрипом затянув ручку, Мэтью осадил машину в двух футах от барьера. Будка охранников светилась гостеприимным, янтарным светом настольной лампы. Достав особое удостоверение, за подписями военного министра и начальников штабов, Мэтью крикнул:

– Нарушитель на базе! Ворота погнуты, кто-то сюда на машине въехал. Вы ничего не видели? – охранники, немедленно, вскочили. Защиту и патрулирование закрытых баз осуществляла армия, сержанты носили военную форму.

– Никак нет, генерал… – растерянно сказал старший, – ни одной машины не появлялось… – Мэтью распорядился:

– Звоните в служебный городок, вызывайте подкрепление. Надо немедленно прочесать территорию… – охранник, робко отозвался:

– Сюда торнадо идет, генерал. Дождь на дворе… – серые, холодные глаза Мэтью опасно заблестели. Он медленно вытер рукавом промокшей формы брызги воды, с шрама, пересекающего щеку:

– Пошевеливайтесь! – заорал Мэтью:

– Пока вы грели задницы, наши солдаты месили грязь, в Арденнах и филиппинских джунглях. Я лично подыхал в окопах, пока вы слушали бейсбол по радио и ели пончики… – на картонной тарелке, действительно, лежали пончики, посыпанные сахарной пудрой. Мэтью к окопам не приближался, но погонять бездельников никогда, не мешало.

– Хоть бы здесь Армагеддон случился, – сочно подытожил генерал, – чтобы через четверть часа охрана вышла на территорию и начала поиски нарушителя… – буркнув что-то нелестное, Мэтью, широкими шагами, пошел к подъемнику.

В салоне форда уютно, успокаивающе пахло жасмином.

В Санта-Фе Анна успела навестить не только лавку индейских ремесел, но и дорогой универсальный магазин. Франция продолжала исправно делать духи. Рассчитываясь за флакон Joy, Анна вспомнила веселый голос дочери:

– Вырасту, стану летчицей и тоже куплю Joy… – женщина сглотнула слезы:

– Я верю, что Марта жива. В Берлине та женщина обещала мне, что мы увидимся… – Горский, атеист и материалист, тем не менее, не возражал, когда Анна, в детстве, просила сводить ее на мессу:

– Поповские бредни надо слушать своими ушами… – наставительно говорил отец, – посиди на службе, а потом я тебе расскажу о преступлениях церкви против трудового народа… – Анна всегда считала себя атеисткой:

– Но есть какие-то другие силы… – на северо-западе, сверкало чистое, темно-синее, вечернее небо, – мы не всегда знаем, что происходит вокруг нас… – она полюбовалась ярким, багровым закатом, среди голых вершин гор. Дождь прекратился, когда запыленный, грязный форд выкатился на глухую дорогу, пересекавшую штат, ведущую с юга на север. В Лос-Аламос Анна ехала по параллельному шоссе. Она боялась, что форд, прыгая среди камней, лавируя между мокрыми кактусами, пробьет шину, но ничего не случилось. В багажнике лежала запаска, но Анна не хотела терять время. К наступлению ночи им надо было добраться до Фармингдона, захудалого городка, почти на границе с Ютой:

– Найдем мотель, заправимся, выспимся. На рассвете нырнем в стан мормонов, и поминай, как звали… – Анна предполагала, что у доктора Кроу тоже нет никаких документов.

Вытаскивая женщину в коридор, под громкие крики Пети, Анна схватила со стола конверт. Краем глаза женщина заметила, что письмо адресовано полковнику Кроу:

– Федор упоминал, что полковник после войны в Англию вернулся. Доктору Кроу, наверняка, лгали, изображали телефонные разговоры с братом, другими родственниками… – на Лубянке тоже искусно делали нарезки из нужных голосов.

Женщина пришла себя в подъемнике. Устроив ее у стены, Анна, решительно, нажала красную кнопку, с надписью «Стоп». Сына надо было покормить и поменять ему пеленки. Белую, хрупкую шею доктора Кроу пересекал набухший, побагровевший рубец. Закашлявшись, дрогнув ресницами, женщина подняла веки. Глаза цвета жженого сахара взглянули на Анну:

– Вы кто… – тихо спросила доктор Кроу, – как вы здесь оказались… – она перевела взгляд ниже:

– Это ребенок… – Анна кивнула:

– Ребенок, ему три месяца. Мальчик… – зачем-то, добавила она, – я все вам объясню. Надо, как можно быстрее, выбраться отсюда… – охранники могли очнуться и поднять тревогу.

Шлагбаум застыл наверху, из будки охранников доносились звуки радио. Доктор Кроу, покорно, села в машину. Анна поставила рядом корзинку с дремлющим, сытым Петей.

– Кормящая женщина, вооруженная только браунингом, с младенцем на руках, совершила налет на секретные научные лаборатории… – Анна почти пожалела, что не может дописать главу в автобиографии:

– Когда Федор появился в Париже у Дикого Билла, Донован мне потом сказал, что голливудские режиссеры душу бы продали за такой сценарий… – хмыкнула Анна:

– Впрочем, ни книги, ни фильма мне не дождаться, и ничего еще не закончилось… – проделав пятнадцать миль по пустыне, под хлещущим дождем, оказавшись на шоссе, она позволила себе выдохнуть.

Впереди у них оставалось двести миль дороги. Анна рассчитывала достичь Фармингдона часам к десяти вечера. Циферблат, на приборной доске форда, показывал без четверти пять.

– Закат какой красивый… – Анна избегала смотреть в зеркальце, на бледное лицо, с припухшими, покрасневшими веками, – ни облаков, ни дождя, ни торнадо. И машина себя отлично ведет… – размеренно гудел мотор, Петя посапывал в корзине. Держа одной рукой руль, Анна потянулась к вышитой, индейской торбе:

– Отдам ей конверт. Ни о чем пока не буду спрашивать, ни о чем не буду говорить. Остановимся на заправке, перекусим, выпьем кофе. Я Петю покормлю… – Анна подозревала, что охранники, рано или поздно, обнаружат исчезновение доктора Кроу:

– Они получат снимки, с фотокамер, у ворот, и узнают номера форда. Однако они решат, что мы в Санта-Фе подались, или в крупные города, ближе к аэродрому… – Анна отлично понимала, как похищение доктора Кроу выглядит в глазах секретной службы.

– Мы все агенты Лубянки… – она открутила окно, в лицо ударил теплый, ласковый ветер, – и я, и Федор, и Меир. Сейчас я исчезну, с великим физиком… – после грозы воздух пах свежестью. Анна обернулась: