Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть восьмая

– Прости. Но эта публика только такой разговор понимает… – Эстер обняла его за плечи:

– Конрад не виноват, Авраам. Ты видишь, что он любит Циону. Девочка документы подделала, возраст себе прибавила, но Циона хотела, как лучше. Она хотела тебя найти… – Авраам прижал ее ладонь к своей щеке:

– И нашла… – он тяжело вздохнул, – но Джону я лично все выскажу, насчет беспорядка, творящегося в его учреждении, если можно так выразиться… – рассказав Эстер о встрече с Джоном в Израиле, Авраам добавил:

– Он, конечно, тогда мне хотел сообщить, что ты в Польше. Только я был не в настроении его слушать… – Эстер подумала:

– Надо ему признаться, что я и Джон… Но зачем? Что было, то прошло, и больше никогда не вернется. Хотя Авраам говорил мне о Розе… – доктор Судаков коротко улыбнулся:

– Она меня не любила, но я ей желаю счастья. Надеюсь, что она выживет, замуж выйдет… – Эстер скрыла вздох:

– И о Монахе надо сказать. Ладно, потом. Сначала доберемся до Варшавы, найдем передатчик, узнаем, что происходит… – она заметила Аврааму:

– После драки кулаками не машут, милый. Циону незачем… – Эстер замялась, – в таком состоянии в отряде оставлять… – Авраам, угрюмо, курил:

– Блау мой ровесник. Чем он думал, когда Циона к нему на порог явилась? Впрочем, я уверен, что Волк ему тоже все высказал… – забрав у Авраама сигарету, Эстер затянулась ароматным дымком:

– Слова сейчас не помогут, милый. Конрад всегда о Ционе позаботится. После войны они уедут в Израиль, поставят хупу, родятся дети… – она поцеловала забинтованную голову:

– Он сделает все, чтобы Циона в безопасности оказалась… – отправлять девушку в Израиль, через оккупированную Европу, было невозможно. Авраам долго молчал:

– Значит, она хотела от ребенка избавиться… – Эстер покачала его:

– Я ее не виню, милый. Она на такое пошла, чтобы ближе подобраться к Максимилиану. Понятно, что она его не любит… – Эстер даже передернулась, – Циона знала, кто он такой… – Эстер вспомнила тоскливые, серые глаза девочки:

– Или любит? Бедное дитя, она теперь всегда себя виноватой будет чувствовать. Если избавится от ребенка, и если его оставит. Однако Блау все ясно сказал… – пан Конрад не хотел ничего обсуждать.

– Надо дождаться февраля, отправить ребенка в приют, – хмуро заметил Блау, – нечего здесь думать. Я отродье нациста воспитывать не собираюсь, а Ционе семнадцати не исполнится. Она все забудет. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон… – Блау сплюнул на каменный пол пещеры:

– Впрочем, я ее не неволю. Хочет держать при себе… – он сочно выругался, – пусть держит. Но тогда пусть идет на все четыре стороны. Она мне с чужим приплодом не нужна, тем более, с таким… – по упрямым глазам Блау, Эстер поняла, что уговаривать его бесполезно.

Авраам, невесело, заметил:

– Нельзя заставить мужчину принять чужого ребенка. Твои малыши, это другое дело… – он поцеловал руку Эстер, – они и мои дети тоже… – в пещере было тихо. Эстер чуть не прибавила: «Да и ты другой человек».

Услышав предложение Эстер, доктор Судаков, сразу, согласился:

– Ты права. Так для всех лучше. Дитя не виновато, что у него такой отец. Мальчик или девочка, все равно, никогда о нем не узнают. Не надо делать никаких операций… – он повел рукой, – сейчас для еврейского народа каждый ребенок важен… – он поднял на Эстер серые глаза:

– Мы с тобой его достойным человеком воспитаем, обещаю… – по их мнению, все было просто. Эстер поручила Блау найти в округе спокойное место, для Ционы:

– Золото у нас есть, и мы из Варшавы еще привезем, – деловито, сказала женщина, – даже если восстание не удастся, понятно, что война скоро закончится. Может быть, и к февралю, когда… – она помолчала:

– Мы с Авраамом приедем туда, к родам. Никто, ничего не узнает, кроме нас четверых. Мы заберем ребенка, все будут считать, что это наш малыш… – пан Конрад улыбнулся: «То есть вы пожениться хотите».

– И поженимся, – уверил его доктор Судаков, – когда в столице раввина найдем. В подполье они есть, еще не все из Варшавы бежали, не всех нацисты депортировали… – Авраам, просто, добавил:

– У меня ближе Ционы нет никого. Девочка не виновата, что все так получилось. Ребенок, тем более, не виноват. Не надо ей жизнь калечить, в семнадцать лет… – он окинул Блау долгим взглядом:

– Тем более, если ты отказываешься… – Конрад, упрямо, ответил:

– Не отказываюсь. Циона моя жена, я обязан заботиться о ней и детях. О моих детях, – со значением, прибавил Блау:

– Я схожу за ней… – он откинул плащ-палатку.

Подождав, пока его шаги пропали, под сводами пещеры, Эстер, почти неслышно, сказала:

– Мы с тобой в кибуце обоснуемся, с детьми, а они пусть уезжают, в Иерусалим, или в Тель-Авив. Ционе дальше учиться надо, Блау работать пойдет. И я стану врачом, в Кирьят-Анавим. Найдем мальчишек, они обрадуются, что у них брат, или сестра появились… – Эстер подумала:

– Если Маргарита выжила, можно было бы ее тоже в Израиль забрать. Неизвестно, что с Виллемом случилось. Если он погиб, то у Мон-Сен-Мартена наследников не осталось. Впрочем, он и раньше монахом был… – ожидая Блау и Циону, она быстро проверила повязку, на голове Авраама:

– Все хорошо. Завтра доберемся до лесника, возьмем машину, и окажемся в Тарнуве. Хозяин пансиона найдет монашеские облачения. Поедем в столицу, а Блау здесь за всем присмотрит… – Эстер, внезапно, подумала, что Циона может отказаться, отдавать ребенка.

Племянница только кивнула:

– Так лучше, да. Дядя Авраам, – Циона сглотнула, – простите меня, пожалуйста… – доктор Судаков обнял девушку:

– Что ты, мы все понимаем, милая. Что было, то прошло. Теперь у тебя новая жизнь начнется, с Конрадом. Никто, ничего не узнает, и вообще… – он поцеловал Циону в лоб, – после войны все изменится… – Эстер напомнила себе, что надо попросить Блетчли-парк связаться с отцом и Меиром:

– Они думают, что я мертва. Бедный Аарон, как его жалко. Но у папы есть внук… – она поймала себя на улыбке, – ему легче стало, должно быть. И еще внук, или внучка появятся… – доктор Горовиц взяла Авраама за руку:

– Твой дядя прав, Циона. После войны все будет по-другому… – Циона смотрела на хмурое лицо дяди:

– Сказать ему, о русских? Нет, зачем? Он едва в себя пришел. Господин Нахум обещал, что со мной свяжутся, в Израиле. Объясню им, что я замуж вышла, и вообще, они от меня ничего не требовали… – Циона очнулась от прикосновения руки Блау. Горячие пальцы поглаживали ей ладонь:

– Твой дядя правильно говорит… – шепнул Конрад, – в отряде тебе оставаться опасно. Документы у тебя надежные, устрою тебя в деревне, буду навещать… – Циона заставила себя кивнуть: «Хорошо».

– Может быть, он войны не переживет, – с надеждой подумала девушка, – я тогда свободной окажусь. Я смогу… – она велела себе не думать о фон Рабе: