Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть восьмая

– Не советую вам совершать безрассудных поступков, – коротко заметил поляк, – пан Вацлав до войны держал первенство Польши по стрельбе. Он участвовал в Олимпийских играх, в Берлине… – пан Вацлав, угрюмый верзила, покуривал хорошую сигарету, из немецкого офицерского пайка. У закатанного рукава его рубашки Блау заметил синие цифры номера, из тех, что получали заключенные в концлагерях.

– А вы чем занимались? – сам не зная почему, спросил Блау.

– Я в цирке выступал, – сочно ответил поляк, – фокусы показывал. Ловкость рук, и никакого обмана, пан Конрад. Я все ваши уловки знаю. Не стоит водить за нос меня, или командира… – командир склонилась над фибровым чемоданом. Его поляк достал из багажника опеля, и вручил Блау:

– Я фокусник, а не носильщик. Тащите багаж сами, мастер показывать чудеса. Исцеляете больных, безъязыких… – Блау предпочел не отвечать на колкости поляка. Чемодан был легким. Кроме тряпок Ционы, и рации, в тайнике, внутри больше ничего не лежало. Блау только спросил:

– Как вы узнали, где мы живем? Я имею в виду пансион… – поляк закатил глаза:

– Вы неудачно выбрали место для ночлега, пан Конрад. Неудачно для провокатора на содержании у гестапо, я имею в виду… – оставшиеся десять километров, Конрад, молча, нес чемодан. Пан Вацлав и поляк, неотрывно следовали сзади. Они шли по горной, усыпанной листьями тропинке. Внизу, в ущелье, шумел ручей, серые камни обросли мхом. Блау понял, что база партизан где-то южнее:

– Пан Войтек, то есть Авраам, до ареста тоже в горах обретался. Может быть, он вспомнит здешние места… – Блау не мог понять, что случилось с доктором Судаковым:

– Из лагеря он уехал, как Виллем. Однако Авраам разумный человек, откуда бы ему стать сумасшедшим… – доктор Судаков напоминал калеку, отирающегося у церкви, гремящего жестяной кружкой, с мелкими монетами:

– Он только здоровый, для калеки, – вздохнул Блау, – но что с ним, все-таки, произошло… – неподалеку от партизанской базы Блау завязали глаза. Чемодан с рацией у него забрали. Пан Вацлав, довольно бережно, поддерживал Конрада, пока они карабкались по камням.

В землянке смутно, но приятно пахло чем-то медицинским. За холщовой, задернутой шторой, Конрад, краем глаза, увидел операционный топчан, и эмалированные ведра. Фибровый чемодан разложили на врытом в землю столе. Рядом горел немецкий, мощный переносной фонарик. В пальцах женщины поблескивал золотой эфес маленького, но даже на вид острого кинжала. Скупая краденое, Блау стал разбираться в ювелирном деле и антиквариате.

Он полюбовался изящной, выгнувшей спину рысью:

– Безделушке лет триста. Кинжал крохотный, на детскую руку. У нее ладонь больше… – командиром здешнего района оказалась высокая, худощавая женщина, светловолосая, лет тридцати. Она носила летнюю форму вермахта, без нашивок. Женщина встретила группу у входа в лагерь. Отсюда до темного провала, ведущего куда-то в глубину скалы, было не меньше трех километров. Блау, невольно, переминался с ноги на ногу:

– Давно я столько не ходил. Но где Циона, где Авраам… – пан Конрад понимал, что женщина, вряд ли ему что-то скажет:

– Эстер Горовиц, несомненно. Циона мне говорила, что она в Польше обретается. Говорила, и описывала… – Циона знала родственницу только по снимкам в альбоме.

Конрад смотрел на сосредоточенное лицо. Она умело вскрывала тайник, в дне чемодана. Доктор Горовиц, с изящным, немного длинным носом, с голубыми, холодными глазами, с твердым подбородком, и высоким лбом, могла бы сниматься для обложек нацистских журналов.

– И не скажешь, что она еврейка… – понял Конрад, – с таким лицом, конечно, удобнее… – крышка поддалась, она отложила кинжал. Доктор Горовиц носила немецкий пистолет вальтер, на нарах Конрад заметил автомат. На ремне женщины висела пара гранат:

– Меня расстрелять могут, – подумал Блау, – партизаны люди решительные. Откуда у меня, человека с документами рейха, появилась рация… – Эстер узнала передатчик. Похожая рация, ее собственная, погибла от очереди немцев, во время прошлогоднего восстания в гетто:

– При парне девица болтается, и сумасшедший, то есть якобы сумасшедший. Парень немец, по паспорту… – документы герра Блау и словацкий паспорт девицы, без фотографии, Эстер принес пан Ян, крот Армии Крайовой в коллаборационистской полиции. Он внимательно следил за подозрительными пассажирами, в поездах. Пан Конрад, по бумагам, уроженец Бреслау, Эстер, в общем, даже понравился:

– Лицо у него приятное… – она заметила золотой зуб, во рту парня:

– Ему четвертый десяток, по виду. Мой ровесник… – девицу и сумасшедшего тоже привели на базу, но пока держали раздельно. Разогнувшись, Эстер отложила кинжал. Голубые глаза презрительно, взглянули на Конрада:

– Откуда у вас эта вещь, и не вздумайте мне лгать… – Блау открыл рот, снаружи послышался треск автоматных выстрелов.

Скальпель с грохотом полетел в немецкий лоток. Белую эмаль немного испачкала кровь. Блау, со свистом втянул в себя воздух:

– Теперь, немного, больно, пани Звезда.

Эстер, рассеянно, отозвалась:

– Будет больнее, но морфия я вам больше не дам, потерпите. Пулю я вынула, надо наложить швы… – Блау сидел на топчане, в грязных брюках и пропотевшей, с потеками крови, нижней рубашке. Заднюю часть большой, командирской землянки, где жила Звезда, занимал, как выражалась женщина, лазарет. Операции она делала при свете старомодной, керосиновой лампы.

Стычка с немецким патрулем, забредшим на горную тропу, не заняла и четверти часа. Эсэсовцы наткнулись на возвращающегося с востока связника. Парень вел в лагерь троих русских ребят, из полковой разведки. Услышав о партизанской базе, они вызвались навестить, по словам старшего разведчика, товарищей.

Русские бойцы в стычке не пострадали. Поев и отдохнув, они направились обратно на восток, обещая скорое появление в горах передовых отрядов Красной Армии:

– Очень хорошо, – подумала Эстер, – русские нам помогут, в будущем восстании. Нечего было бояться… – Блау покосился на иглу, в ее руке:

– Можно не зашивать, пани Звезда… – тонкие губы усмехнулись:

– Все вы, мужчины, одинаковы. Это недолго, пан Блау… – Конрад, невольно, порадовался, что Ционы рядом нет:

– Не стоит, чтобы она меня таким видела… – Эстер шила быстро, точно и внимательно:

– Ругайтесь, не стесняйтесь, – разрешила она, – я давно привыкла. Вы у нас герой дня, пан Блау. Вам сегодня все можно… – Конрад, на пару с давешним стрелком, паном Вацлавом, догнал и привел в лагерь попытавшегося бежать командира эсэсовской роты. Кроме него, в отряде, после стычки, появилось еще пятеро пленных немцев:

– Интересно, что с ними сделают… – голубые глаза пани Звезды светились решимостью, – хотя, понятно, что… – она щелкнула ножницами: