Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая

– А сейчас, кажется, научусь стрелять…, – стрелять он не хотел, русские были союзниками. На сиденье второго пилота, сидела его жена, тоже русская. Лиза вздрогнула, когда пулеметная очередь прошила плексиглас:

– Они могут нас расстрелять, из пушки…, – два истребителя оказались рядом, когда Яку-6 оставался какой-то километр до границы. Стивен держал самолет на низкой высоте. Ворон не был уверен, что протезы справятся с подъемом на три километра. Для такого надо было пробить плотную пелену туч и стену хлынувшего дождя. Молнии, казалось, ударяли совсем близко к фюзеляжу Яка. Из дождя вынырнули два легких, вертких Як-1, окрашенных в знакомый, темно-зеленый цвет, с алыми звездами.

– Я такую звезду на фюзеляже рисовал…, – Ворон смотрел на юг, где поднимались отроги Копетдага, – товарищ Янсон меня спас, а он был коммунистом. И Степан был коммунистом…, – преследовали их тоже коммунисты.

Истребители пока не пускали в ход пушки. Первой очередью транспортному самолету пробило крыло. Машина дернулась, словно хромая:

– Если они выпустят заряд в бензобак, от нас останется огненный шар…, – Ворон сжал зубы, – я не позволю, чтобы Густи становилась сиротой, чтобы Лиза погибала…, – в темноте кабины лицо жены было мертвенно бледным. В больших глазах играли отсветы молний. Мотор натужно выл. Пустой Як сначала шел легко, но теперь пробитое крыло снижало скорость. Радио Стивен отключил, он не собирался переговариваться с землей.

– Впрочем, понятно, что они мне скажут…, – один из советских яков, кувыркнувшись, ушел на высоту. Они перелетели государственную границу. Истребителям было наплевать на суверенитет Ирана:

– В стране стоит союзный контингент, советские войска. Откуда мы знаем, может быть, и авиационные части расквартированы. Им ничего не стоит вызвать подкрепление. От нас и мокрого места не оставят. Скажут, что мы немецкие диверсанты, угнали самолет…, – Лиза, сдавленно, вскрикнула. Второй истребитель показался из-за туч прямо по курсу Як-6.

– Они сейчас зажмут нас в коробочку…, – поняла девушка, – заставят либо идти на посадку, либо возвращаться на аэродром…, – за дождем она не могла разглядеть лица советского летчика:

– Может быть, одна из моих соучениц, – подумала Лиза, – аэродром учебный, тренировочный. Они охраняют границу, перегоняют новую технику на запад, через Каспий. Я могла сидеть с ней за одной партой, в Энгельсе…, – сердце часто, глухо билось. Трещины в плексигласе кабины означали, что Як-6 еще замедлит скорость:

– Надо стрелять, – Лиза покосилась на гашетку пулемета, – но я не смогу, не смогу…, – сажать самолет было негде.

Под крылом, в километре внизу, неслись каменистые склоны гор:

– Если нас заставят вернуться на базу, нам не жить…, – Лиза похолодела, – я больше никогда не увижу Стивена. У меня нет других родных людей, кроме него…, – после побега из Казалинска, когда она узнала, за кого, на самом деле, вышла замуж, Лиза успела привыкнуть к английским песенкам, которые тихо насвистывал муж, к его рассказам о боях в Испании, Европе, и Северной Африке. Она выучила имена его родни, знала о замке в Банбери, и слышала о путешествиях Ворона, сэра Николаса Кроу:

– Стивен тоже почти сиротой вырос. Он сестру потерял, овдовел. Нельзя, чтобы его дочка осталась без отца, нельзя, чтобы мы потеряли друг друга…, – рядом раздался отборный русский мат. По серой ткани рукава пиджака потекла кровь:

– Я прошу прощения, – неожиданно церемонно сказал Ворон, – не стоило тебе такого слышать…, – на Халхин-Голе, среди авиационных техников, Лиза слышала и более грубые слова. В Энгельсе, на обучении, девушки тоже матерились, но не при мужчинах. Такое считалось неприличным.

– Ты ранен…, – пробормотала Лиза, – давай я…, – пуля царапнула его предплечье, пиджак набухал кровью. Истребитель, обогнув их, опять начал стрелять. Вторая машина, видимо, ждала сигнала напарника, чтобы присоединиться к бою:

– Пули берегут, – подумал Стивен, – пушку они пока в ход не пустили. Но пустят, если мы не развернемся…, – Як-6 терял высоту:

– Нельзя сдаваться, – рука, отчаянно, болела, – если нас заставят сесть в СССР, нам не жить. Нас разлучат, я больше никогда не увижу Лизу. И расстреляют, конечно…, – Лиза, бесцеремонно, отпихнула мужа от штурвала:

– Убирайся отсюда, лучше стреляй по ним…, – Ворон не успел ничего сказать. Як-6 завыл, Лиза поставила машину почти вертикально. По лицу текли слезы, смешиваясь с дождем. Она материлась:

– Давай, давай…, – самолет, из последних сил, рванулся вверх, пробивая тучи. Лиза услышала треск пулеметной очереди:

– Очень хорошо. Они отстанут, хотя бы ненадолго. Надо перевалить горы. Наверняка, за ними есть равнина. Надо выжать из этого старья все, на что оно способно…, – штурвал привычно лежал в руках, нога нажимала на педаль. Лиза хотела, оказавшись за тучами, повернуть самолет. В кабине настала неожиданная тишина. Лицо обжег ледяной ветер, замерцали звезды. Пулемет затих, Стивен выдохнул:

– Кажется, оторвались…, – он едва успел схватиться левой, здоровой рукой, за стойку кабины. Лиза бросила Як-1 носом вниз, одновременно поворачивая самолет направо. Они вынырнули из-за туч. Внизу лежала пустынная, с редкими огоньками степь:

– Как в Монголии, или за Волгой…, – у Лизы случались вынужденные посадки:

– И ночью я тоже самолет сажала…, – в кабине слышалось только ее тяжелое дыхание. Она прищурилась:

– Даже прожектора никакого нет. Только бортовые огни, и все. Но мы можем шасси сломать. Самолет нам больше не нужен…, – сквозь разбитый плексиглас мелькала земля. Лиза уверенно держала штурвал, не выпуская из виду стрелку альтиметра:

– Триста метров, двести, сто, пятьдесят…, – уши заложило. Самолет, с размаха, ударился о землю. Машина подпрыгнула, Лиза услышала треск шасси.

Сочно выматерившись, она дернула штурвал:

– Ничего не видно. В десятке метров может стоять какая-нибудь скала…, – ей надо было срочно замедлить скорость Яка:

– Черт с ним…, – Лиза заорала мужу:

– Прыгай, прыгай немедленно, – Стивен, тоже матерясь, выламывал остатки плексигласового колпака:

– Когда я пошел на таран лодки, я с крыла прыгал. Но там было море, а не каменистая степь…, – Як-6 катился вперед, в кромешной тьме. Не обращая внимания на боль в раненой руке, он дал Лизе хорошего пинка:

– Бросай эту консервную банку…, – Ворон прибавил пару цветастых словечек. Он выбрался наружу, таща за собой Лизу:

– Здесь два метра до земли…, – Як-6 немного сбросил скорость, – надо сгруппироваться, чтобы не переломать руки и ноги…, – он толкнул Лизу вниз, удерживая ее здоровой рукой:

– Сожмись в комочек…, – он попросил:

– Господи, пусть все обойдется…, – Ворон прыгнул вторым, приземлившись на бок, закрывая голову руками: