Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая

Лиза сидела, как она любила, привалившись к надежному, крепкому боку. От старого пиджака пахло табаком, она закрыла глаза:

– Стивен каждый день меня благодарит. Даже если на столе только остатки от вчерашнего обеда, он все равно благодарит. Он никогда не дает мне воду таскать, если он дома. Он меня балует, в кино водит, мороженое купил…, – Лиза закусила губу:

– Получается, что я ему опять навязываюсь, как в Мурманске. Он джентльмен, он тогда не мог отказаться от моего предложения…, – Лиза даже покраснела. В голове зазвучала музыка:

– Мы танцевали, со Стивеном. Я помню, какой он был красивый, до ранения. О чем я, он и сейчас красивый. Все такие вещи неважны, главное, душа человека…, – речи трудящихся закончились, радио вернулось к песням.

Передавали тот самый вальс. Лиза вслушивалась в мелодию:

– Стивен мне сказал, что полковник Воронов хочет приехать в дом отдыха. Мы с артистками вечером вернулись обратно, товарищ Котов устроил застолье. Наташу отвезли на аэродром, у нее было другое задание…, – Лиза писала Марине Расковой, из Мурманска, спрашивая о подругах, но Раскова о Наташе ничего не знала:

– Должно быть, ее в другую часть перевели, – решила Лиза. Герой Советского Союза Раскова погибла в авиакатастрофе, в начале года. Прочитав некролог, в Казалинске, Лиза расплакалась, но Стивену ничего не сказала:

– Он опять будет говорить, что женщинам не место за штурвалом…, – Лиза не хотела спорить с мужем:

– Он опытнее меня, лучше разбирается в авиации. Хотя мужчины тоже разбиваются, как и женщины…, – Лиза плохо помнила застолье в доме отдыха:

– Мистер Мэтью меня проводил до номера…, – все терялось в темноте, она слышала шипение, чей-то шепот, смутно помнила боль и горячую воду, в ванной:

– Я, наверное, выпила немного…, – поняла Лиза, – товарищ Котов угощал нас коктейлем. «Северное сияние» …, – пристальные, карие глаза товарища Котова она видела перед собой до сих пор:

– Он пришел утром, сказал, что нам надо ехать в госпиталь…, – товарища Котова Лиза помнила отлично.

Вальс разносился над опустевшим сквером, вечерело. Стивен поднес ее руку к губам:

– Помнишь, как мы с тобой в Мурманске танцевали…, – она смутилась:

– Я думала, ты забыл…, – Лиза, робко, добавила: «Милый».

– Я обещаю, – смешливо отозвался Ворон, – это был только первый танец…, – взглянув на горизонт, Стивен поднялся: «Пора».

По дороге в Яшлык, он боялся, что придется долго разыскивать аэродром, но, оказавшись в поселке, Ворон понял, что был неправ. Владения авиабазы начинались в каком-то километре от окраины. Здесь даже не было ограждения. Поле обнесли хлипким, по пояс человеку, плетнем.

Выйдя из поселка, они с Лизой немного побродили в маленькой рощице, рядом с мелким, пробирающимся сквозь камни, ручьем. Полковник хотел дождаться полной темноты:

– Когда они за второй ящик водки примутся, – подмигнул он Лизе, – надеюсь, после такого за штурвал никто из них не сядет…, – когда Стивен летал в Испании, он видел, что русские летчики поднимаются в небо выпившими:

– Мы со Степаном о таком говорили. Степан никогда пьяным не летал, хотя его в дебошах обвиняли. Правильно он сказал, что выпивка ему жизнь спасла. Если бы ни опала, он бы сгинул, летом сорок первого…, – сам Стивен пьяным тоже не летал и не собирался. Он даже не пил за рулем, отличаясь этим от своих приятелей:

– Очень надеюсь, что русские за нами не погонятся, – мрачно подумал он, – у них истребителей хватает…, – на транспортном самолете Як-6, в штатной комплектации, стоял всего один пулемет. Як-1, в добавление к пулемету, несли на себе малокалиберную авиационную пушку:

– Орудие от нас оставит одно решето…, – покосившись на Лизу, Стивен сказал себе:

– До границы километров пять, не больше. Даже если они, спьяну, поднимут истребители, они не нарушат воздушное пространство суверенного, нейтрального государства. Вряд ли с той стороны границы есть военные базы. Самолет я посажу, ничего страшного.

Лиза сорвала перезревших абрикосов, и достала мешочек с урюком. Стивен рассказывал ей о Северной Африке:

– Такие ручейки за полчаса могут превратиться в настоящую реку, – рассмеялся он, – и даже машину перевернуть…, – задувал прохладный, восточный ветер. Издалека доносились первые раскаты грома.

На аэродроме, в домике диспетчеров, светился огонек лампы:

– Оставили двух несчастных, – весело подумал Ворон, – они, должно быть, начальство матерят. Все за столом празднуют, а ребята на дежурстве…, – подобравшись к ограде, он кивнул Лизе: «Давай». Стивен надеялся, что Як-6 стоят заправленными:

– Почти триста литров керосина, – вспомнил он, – хватит на шестьсот километров. Нам столько и не надо, пятьдесят бы пролететь…, – по карте ближайшим большим городом был Мешхед. Стивен ожидал, что там они найдут оказию до Тегерана:

– Может быть, даже поезд ходит…, – он следил за темной фигуркой, на поле. Як-6 был медленным самолетом, скорость машины не превышала трехсот километров в час. Он не поднимался выше четырех километров:

– Истребители нас обгонят, – вздохнул Стивен, – прижмут к земле. Як-1 на десять километров забираются…, – за два года в СССР полковник отвык от миль и фунтов.

Лиза махала ему, стоя у самолета. Местные техники, видимо, решили не обременять себя, перед праздником, уборкой поля. К откинутому колпаку кабины вела легкая лесенка. Двигатель запустить было просто. На поршневой авиации использовали силу сжатого воздуха. Баллоны пополнялись от компрессора:

– Двигатель М-11, – Стивен шел по полю, – пятицилиндровый, звездообразный. Как американская модель, Kinner B-5…, – в кабине все было знакомо. Он открыл топливный кран. Протез слушался хорошо, Стивен коснулся штурвала: «Помоги нам Бог». На плексиглас кабины упали первые капли дождя. Стивен заметил темную тень, над полем:

– Ворон, кажется…, – Лиза, на земле, следила за уровнем керосина. Показав Стивену большой палец, быстро взобравшись на сиденье второго пилота, она захлопнула колпак. Горизонт разорвала белая, холодная молния. Як-6, развернувшись, выехал на взлетно-посадочную полосу. Ворон потянул на себя штурвал: «Вот и все».

Залитый дождем плексиглас треснул, в кабину ворвался поток холодного воздуха. Як-6 шел почти на бреющем полете. Машину мотало из стороны в сторону. Внизу торчали опасные даже на вид, серые скалы. Стивен держал штурвал одной рукой:

– То есть протезом, – поправил он себя, – хотя грех на них жаловаться…, – в Свердловске, в госпитале, Героя Советского Союза Воронова обеспечили лучшими протезами, точно подогнанными под культи рук, с двигающимися пальцами. Стивен видел других инвалидов, на базарах и вокзалах, с железными крюками, торчащими из деревянных подобий рук. Некоторые ухитрялись удерживать ими даже стакан с водкой. Стивен научился и есть вилкой с ножом, и бриться, и перелистывать страницы книги: