Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая

– Пусть мы все будем в синяках, пусть ребра переломаем, но не сгорим, не успев выбраться из кабины…, – самолет удалялся во тьму, он услышал ее голос:

– Стивен, Стивен, с тобой все в порядке…, – над камнями пронесся грохот, ночь расцвела огненной стеной:

– Пятьдесят метров до скалы оставалось, – понял Стивен, – она посадила машину в полной темноте, в незнакомой местности…, – он измученно вытянулся на влажной земле. Услышав глухой взрыв, превозмогая боль в растянутой щиколотке, Лиза поковыляла к мужу. Як-6 пылал. Наклонившись, Лиза потрясла его за плечи:

– Стивен, я здесь, я с тобой…, – ветер нес на них гарь. Единственный, голубой глаз посмотрел на Лизу.

– Я был дурак, – Ворон притянул ее к себе, – женщинам место за штурвалом. Тебе место. Возьмешь меня вторым пилотом? – Лиза закивала, плача, уткнувшись лицом в окровавленный, порванный пиджак.

На белом мраморе галерей колыхались полотнища разноцветных, ярких ковров. Торговцы, вернувшиеся с намаза, мыли полы. На деревянных прилавках громоздились подносы с ореховым печеньем, сахарной ватой, пахлавой с розовой водой, миндалем, и пирамидами нуги. На переносном очаге грелось масло для пончиков.

В чопорной кондитерской «Бахар», хорошенькие девушки, щебетавшие по-французски, укладывали сладости в фирменные, картонные коробочки, перевязывая их атласными лентами. На рынке покупателям выдавали бумажные пакеты, а многие просто ссыпали миндаль в карман.

На каменных плитах пола блестели золотые отсветы. Хозяева распахивали ставни ювелирных лавок, вывешивали на двери длинные нити лазоревой бирюзы, и серебряные четки с агатом.

По коридору бродил посланец из ближайшей мечети, нараспев читавший суру Аль-Хаддж:

– Принесение в жертву верблюдов Мы установили для вас в качестве обряда, предписанного Аллахом. Для вас в этом польза…, Благословенен праздник жертвоприношения! – через неделю начинался праздник Ид аль-адха. Правоверные покупали животных, для исполнения обряда. Посланец заглядывал в лавки, собирая деньги для бедняков.

На пороге рыночной харчевни пахло чечевичным супом. Варево готовили на маленьком огне, с вечера, и подавали торговцам и грузчикам после утренней молитвы. Пол устилали потрепанные ковры, веяло бараниной и специями. В углу, рядом с низким, резным столом, устроились два европейца. Имам окинул их цепким взглядом:

– Должно быть, за покупками пришли. Одеты хорошо, однако они жертвовать не собираются…, – загремела копилка, опять зазвучала сура. Максимилиан окунул свежевыпеченную лепешку с фарфоровую пиалу с каймаком:

– Попробуйте, герр Швальбе. Персидская кухня удивительно хороша…, – он потянулся за плошкой с янтарным, горным медом.

Каймак, мед и горячие лепешки были только началом завтрака. Они ожидали омлета с зеленью, соленого сыра, и крепкого кофе, с пряностями. В дорогих отелях подавали каспийскую икру, осетрину, и круассаны, но штандартенфюрер фон Рабе не гнался за роскошью. Они с Петром Арсеньевичем без приключений перелетели границу. В пустынном, безлюдном районе их ожидал давний агент СД в стране, гауптштурмфюрер Майер. Он отлично владел персидским и армянским языками. Макс учился с Майером в Гейдельберге. В университете будущий резидент в Иране занимался ориенталистикой.

Легкий самолет они подожгли. Майер доставил их на машине в Тебриз, где они и распрощались. Рейхсфюрер СС запретил Максу входить в контакт с посланцами СД в стране:

– Вы в Тегеран отправляетесь не для такого, – заметил Гиммлер, – и, в любом случае, думаю, что большинство наших агентов арестуют…, – Максимилиан, и Петр Арсеньевич удачно прибыли на поезде из Тебриза, за несколько дней до того, как иранская полиция начала прочесывать гостиницы и пансионы города.

– Иранская полиция, – хмыкнул Макс, сидя на кованом балконе номера, – проще сказать, силы союзников и русских…

Они остановились в скромной гостинице, рядом с парком Шахр, в удобном соседстве с дворцом Голестан, Национальным Музеем Ирана, и огромным, городским базаром. Штандартенфюрер успел побывать в мраморном тронном зале дворца, открытом для посетителей. В музее он оценил керамику и миниатюры.

В Тегеране свободно продавались английские и американские журналы. Купив Life, Максимилиан показал Петру Арсеньевичу цветное фото царствующей семьи. Ее императорское величество, королеву Ирана Фавзию, сняли с мужем, шахом Мохаммедом Реза Пехлеви. Королева носила летнее платье, едва прикрывающее колени, с коротким рукавом. Стройные руки унизывали бриллиантовые браслеты, она слегка улыбалась. Голубые глаза Фавзии напомнили Максу его алмаз.

Кольцо он сюда не привез, оставив драгоценность в сейфе, на Принц-Альбрехтштрассе. Забрав у штурмбанфюрера икону, Максимилиан, наставительно, сказал:

– Герр Швальбе, вы родились в немецкой части Швейцарии. Вы католик, как и ваш спутник, герр Лернер, то есть я. Вам нечего делать в православной церкви, даже если в Тегеране такая и найдется…, – церковь Николая Угодника нашлась, как и католический собор Святого Сердца Христова, где Швальбе и Лернер посетили мессу. Максимилиан не сомневался, что НКВД давно прочесало русских эмигрантов в Тегеране. Он строго запретил Мухе показываться у церкви:

– Здесь могут работать ваши бывшие коллеги, – усмехнулся Максимилиан, – вас узнают, начнутся…, – он щелкнул длинными пальцами, – осложнения. Ходите со мной на мессу и ведите себя тихо, – подытожил он.

Шах Мохаммед Реза получил престол два года назад, после отречения его отца и оккупации страны союзными частями, вкупе с Красной Армией. Страной заправляли военные.

Судя по снимкам, шах предпочитал проводить время за развлечениями, катаясь на горных лыжах и яхтах:

– Неудивительно, – подумал Макс, – имея такую жену, я бы и шага из спальни не сделал…, – на фото шах держал на коленях пухлую малышку. Принцесса Шахназ тянулась к розе. Максимилиан, внимательно, изучил платьице и туфельки трехлетней девочки:

– У моей принцессы тоже будет все самое лучшее. Мы назовем ее Фредерикой, в честь мамы…, – он объяснил Петру Арсеньевичу:

– Мы, к сожалению, упустили возможность склонить Иран на нашу сторону. Персы потомки древних ариев. Бывший шах Реза восхищался Германией. Он, в конце концов, начинал, как офицер, военный министр…, – Реза захватил власть после переворота, закончившего правление династии Каджаров:

– Были бы мы дальновиднее, – завершил Макс, – иранцы бы стали членами НСДАП, а каспийская нефть потекла бы в Германию…, – он полистал журнал:

– Посмотрите, сестра нынешнего шаха. Просто какой-то заповедник красавиц…, – весело заметил Макс:

– Но вы жених, – он подмигнул штурмбанфюреру, – вам не след заглядываться на других женщин…, – в Иране, в отличие от Марокко, горожане одевались по-европейски. Хозяин пансиона до войны навещал Швейцарию, и хорошо говорил на немецком языке. Он пожимал плечами: