Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том третий

– Но Гейдриха убили, – весело сказала Тесса, отдав ему папиросу, – впрочем, ты в Калькутте свежие новости узнаешь. Поговоришь с Лондоном… – герцог надеялся, что встреча в Касабланке прошла удачно, и Питер вернулся из Праги домой. Джон вспомнил о заводе тяжелой воды, в Норвегии:

– Питер туда полетит. Меня теперь вряд ли далеко отпустят, после пяти месяцев, в плену. Придется задержаться в Калькутте, поработать с армейской разведкой, рассказать все, что я видел… – Джон насторожился, из-за кустов раздались звуки рвоты.

Вернувшись, прополоскав рот, кузина вытерла губы рукавом рясы:

– Съела что-то не то, – мрачно объяснила она, – скоро пройдет… – Тесса забыла больше о местных растениях, чем Джон успел узнать, но герцог ничего не сказал. Он искоса взглянул на бледную щеку:

– Тони так выглядела, когда домой вернулась, когда Уильяма ждала. Потом она расцвела, но сначала больной казалась… – Джон напомнил себе, что кузина принесла монашеские обеты:

– Чушь, – разозлился Джон, – она не покинет свой путь, ей почти тридцать. Да и где бы она нашла мужчину, в джунглях… – он вообще сомневался, что существует мужчина, способный прикоснуться к кузине:

– Генератор она отключить не может, но может другое, очень многое… – он взял еще одну папиросу, из шелкового кисета, – надо быть очень смелым человеком, чтобы решиться. Я бы, не решился – понял Джон. Герцог поинтересовался:

– Откуда у вас табак, бумага… – кузина чиркнула спичкой:

– Дорогу строит сорок тысяч рабочих, из Таиланда, и военнопленных. Здесь много японских солдат, офицеров. Снабжение хорошее… – сизоватый дымок вырвался из красивых губ, – кое-что и нашему отряду перепадает. Вернее, мы сами припасы у японцев забираем. На базе я тебе кофе сварю… – Тесса не стала скрывать от Джона, чем занимается генерал Исии. Прибираясь, она довольно сухо сказала:

– Вряд ли Меир переживет лето. То есть, скорее всего, он мертв… – Тесса, изо всех сил, заставляла себя не плакать при кузене, – Исии, в лаборатории, до войны чуму изучал. Думаю, он и другие… – Тесса запнулась, – другие эксперименты проводит. Свяжись в Калькутте с представителями американской армии. Пусть сообщат дяде Хаиму… – оборвав себя, она наклонилась над перевязанной щиколоткой Джона. У кузины были ловкие, прохладные пальцы. Он ожидал боли, но даже не заметил, как Тесса размотала бинты. На месте язвы появилось красное пятно. Джон смотрел на ногу:

– Тесса, там была кость, я сам видел… – поднявшись, кузина пожала плечами:

– Она там и осталась. Она называется Talus, – любезно добавила Тесса, на латыни, – таранная кость. Пока мы дойдем до базы, все окончательно пропадет… – она указала на пятно:

– Хорошо, что ты сделал прививку от столбняка. В Калькутте пусть проведут ревакцинацию. Таков протокол, после тропической гнили. Я тебе дам записку, в тамошний госпиталь… – Тесса едва заставляла себя говорить, едва переставляла ноги:

– Вот почему я его не видела. Его нет, его больше нет. Как больно… – она вскинула сумку на плечо, Джон забрал оружие. По словам кузины, отсюда до базы было миль двадцать. Она рассчитывала оказаться в лагере следующим утром:

– Не хочу, чтобы ты ногу перетруждал… – Тесса велела Джону двигаться первым. Дождь стучал в сомкнувшихся кронах деревьев. Она шагала по мокрой траве, вдыхая влажный воздух, не стирая с лица соленые капли. Губы, едва заметно, шевелились:

– В песчинках и поцелуях ушла она на рассвете… Он меня просил не уходить, а получилось иначе. Меир, Меир… – перед ними стеной встал бамбук. Тесса обернулась на покинутую лужайку. Изумрудно-зеленая птица вспорхнула с примятой травы. Хлопая крыльями, она вилась над головой Тессы.

– Ева… – боль внутри была такой, что Тесса едва не упала, – Ева поняла, что осталась сиротой… – положив руку на живот, девушка уловила едва заметное, легкое движение:

– Почудилось, – решила Тесса, – еще рано… – птица пропала в листьях бамбука. Джон недоуменно смотрел на кузину. Надвинув капюшон на бритую голову, Тесса, хмуро сказала: «Идем».

Жестяная крышка котелка подпрыгнула. Кофе, зашипев, выплеснулся в костер. Бригадир Орд Уингейт усмехнулся:

– Ваш первый кофе за пять месяцев, капитан Холланд. Прошу… – он ловко разлил коричневую, пахнущую кардамоном гущу, в оловянные чашки. Блаженно вытянув ноги, Джон глядел на капли, поливающие траву, перед входом в хижину.

Оказавшись с Тессой в старом лагере отряда, он, сначала, не поверил своим глазам. Вместо палаток ребята возвели хижины, из бамбука. В заброшенной деревне, на полях, расчистили взлетно-посадочную полосу. С началом сезона муссонов раскисшую землю засыпали гравием. Сейчас там стоял легкий аэроплан Westland Lysander, раскрашенный в камуфляжные цвета. Подобные машины Управление Специальных Операций использовало для связи с агентами и партизанскими отрядами в оккупированной Западной Европе.

Уингейт сам сидел за штурвалом:

– Научился летать, на досуге… – бригадир подмигнул Джону, – ничего сложного в управлении нет… – самолет был двухместным, но, в случае нужды, в пассажирское отделение помещался еще один человек:

– Как говорится, в тесноте, да не в обиде, – Уингейт угостил Джона хорошими, американскими сигаретами, – но капитана Вадию мы забирать отсюда пока не хотим. Она развернула отличную деятельность. Я всем диверсионным партиям ставлю ее в пример… – отряды, работавшие в джунглях, по предложению бригадира Уингейта, назвали чиндитами, или львами, на бирманском языке. Статуи львов украшали входы в пагоды и дворцы, по всей стране. Они считались приносящими удачу.

Бригадир Уингейт заметил, что удача, с началом сухого сезона, им очень понадобится. Джон, кратко рассказал о лагере военнопленных. В Калькутте его ждала работа с армейской разведкой. Потом он улетал, через Цейлон и Южную Африку, домой, в Лондон:

– Передавайте привет Пикадилли и Лестер-скверу, – велел Уингейт, – вы получили крещение джунглями. Теперь знаете, что это такое… – по словам бригадира, кузина командовала не какими-то двумя десятками европейских добровольцев, а пятью сотнями людей:

– Она права, привлекая на свою сторону местное население, – одобрительно сказал Уингейт, – японцы заигрывают с бирманскими сепаратистами, обещают им независимость. Однако здешние жители, моны, не очень любят коренных бирманцев. Мы капитана Вадию называем королевой джунглей, – Вингейт, ласково улыбнулся. Он рассказал Джону, что на севере чиндитами тоже командует женщина, ровесница Тессы:

– Мисс Боуэр этнограф. До войны она изучала, народ нага, на северо-западе Бирмы, – объяснил бригадир, – отлично говорит на местных наречиях. И тоже предпочитает пистолет-пулемет «Стен» … – Уингейт рассмеялся, поднимаясь.