Владимир Богораз - Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ шестой. За океаномъ [Старая орфография]

Вихницкій выбралъ мѣсто рядомъ съ Катериной. Въ минувшія нѣсколько недѣль онъ нѣсколько разъ встрѣчался съ молодой крестьянкой, но разговоры ихъ были кратки и незначительны. Юношу смущала эта пышная, увѣренная въ себѣ дѣвушка, и даже ласковая насмѣшка ея спокойнаго взгляда какъ будто связывала слова, готовыя сорваться съ его языка, и заставляла его душу уходить внутрь и прятаться въ молчаніи, какъ улитка въ раковинѣ. Онъ всегда заставалъ ее за дѣломъ, и ничто такъ не подчеркивало грани между ними, какъ эта непрерывная грубая работа дѣвушки. И глядя, какъ искусно она справляется съ вилами, метлою или заступомъ, Вихницкій всегда чувствовалъ стыдъ за свое положеніе бѣлоручки, и работа казалась ему какимъ-то новымъ элементомъ, въ которомъ эта дѣвушка движется искусно и безшумно, между тѣмъ какъ онъ стоитъ внѣ, какъ непосвященный, и не знаетъ, какъ открыть себѣ доступъ въ эту новую стихію.

Именно подъ вліяніемъ этого чувства Вихницкій сталъ работать на опытныхъ поляхъ академіи и даже попалъ на виноградную помочь Рабиновича. Рядомъ съ Катериной онъ сталъ почти случайно, но, къ собственному удивленію, она казалась ему теперь проще и доступнѣе. Теперь онъ былъ такимъ же работникомъ, какъ и она, быть можетъ, даже лучшимъ, ибо онъ имѣлъ болѣе подробное представленіе объ уборкѣ винограда, чѣмъ молодая дѣвушка.

Катерина сначала работала медленно и срѣзала кисти такъ осторожно, какъ будто онѣ были стеклянныя. Потомъ ей пришло въ голову, что въ сущности эта работа похожа на жатву серпомъ, и она стала работать съ проворствомъ и методичностью опытной жницы, цѣпко захватывая и оттягивая овальную кисть, какъ будто отгибая снопъ, и потомъ срѣзывая ее легкимъ прямымъ движеніемъ своего широкаго ножа.

Вихницкій, однако, не отставалъ. Онъ выбралъ себѣ самую глубокую корзину, и его длинныя руки давали ему возможность съ большимъ удобствомъ доставать наиболѣе далекія кисти.

Аллеи виноградника сузились, лозы тянулись длинными прямыми шпалерами. Катерина обрѣзывала лѣвую сторону, а Вихницкій правую, и они были совсѣмъ близко другъ отъ друга.

— Нравится вамъ эта работа, Катерина Ивановна? — спросилъ Вихницкій, поглядывая на молодую дѣвушку, которая оттянула отъ тычины длинную гибкую лозу и проворно срѣзывала одну кисть за другою. Катерина была въ короткой юбкѣ и бѣлой холщевой кирсеткѣ , плотно облегавшей ея стройный станъ. Ея толстая коса была заплетена голубой лентой и обвязана вокругъ головы. Вѣтеръ, пролетавшій надъ полемъ, игралъ завитками свѣтлыхъ волосъ на ея вискахъ, и она спокойно улыбалась, продолжая свою работу. Она показалась Вихницкому совсѣмъ иной, особенной отъ другихъ дѣвушекъ, похожей скорѣе на богиню этого виноградника, собирающую плоды, чтобы одарить ими покровительствуемыхъ ею смертныхъ.

— Нравится вамъ эта работа, Катерина Ивановна?

— Ништо, — сказала Катерина. — Сладкая работа… Чудная это земля, Амирика , — прибавила она, усмѣхнувшись.

— А что? — быстро спросилъ Вихницкій. Ему показалось, что онъ уловилъ въ ея словахъ родственную ноту.

— Да какъ же? — сказала Катерина. — Даже смѣшно. Есть всякій овощъ, рѣпа, картошка, яблоки или этотъ виноградъ, а хлѣбовъ нѣтъ… Только одна кекериза!.. Откуда они хлѣбъ берутъ? — прибавила она наивно. — Должно быть, русскіе имъ посылаютъ!

Катерина, какъ и ея сестра, зиму или двѣ посѣщала школу, но ея понятія о международныхъ отношеніяхъ не далеко ушли отъ странницы Ѳеклуши.

— У нихъ есть свой хлѣбъ! — возразилъ Вихницкій. — Тамъ, на закатѣ солнца, — онъ показалъ рукой на западъ, — есть такія земли, какихъ нѣтъ на всемъ свѣтѣ. Тепло, зимы совсѣмъ нѣтъ, земля черноземъ. Тамъ сѣютъ пшеницу, разводятъ скотъ, лошадей, все равно какъ у насъ на Донщинѣ!

— А много тамъ земли? — спросила Катерина.

— Много, — сказалъ Вихницкій. — Если всю русскую землю взять безъ Сибири, то въ два раза больше земли!

— Вре! — невольно вырвалось у Катерины. — Вотъ бы нашимъ мужичкамъ туда! — подумала она вслухъ. — Небось, тамъ своихъ мужиковъ безъ счету! — прибавила она суровымъ тономъ.

Она какъ будто хотѣла возразить сама себѣ, что тѣ черноземныя земли заняты, и что для тверскихъ мужиковъ не осталось шансовъ.

— Своихъ мужиковъ мало, — сказалъ Вихницкій, — а кто пріѣдетъ со стороны, нѣмцы, венгерцы, или поляки, тотъ беретъ землю и заводитъ хозяйство. Каждый годъ пріѣзжаютъ тысячи, а пустой земли еще много!

— А дешева тамъ земля? — спросила Катерина.

— Если въ глушь заѣхать, очень дешева, — сказалъ Вихницкій, — можно даже у казны взять усадьбу, безъ всякой платы!

Онъ старался сдѣлать свои объясненія какъ можно понятнѣе для Катерины и потому употреблялъ такія слова, какъ казна, мужикъ, и сравнилъ американскій Дальній Западъ съ Донщиной.

— А отчего моя сестра туда не поѣхала? — спросила дѣвушка, точно соображая.

— Я не знаю, отчего, — сказалъ Вихницкій. — Русскіе, видно, жмутся къ кучѣ, какъ бараны. Тамъ въ десять разъ лучше, чѣмъ здѣсь.

— А рожь растетъ тамъ? — спросила дѣвушка съ новымъ сомнѣніемъ въ голосѣ.

— Ржи мало сѣютъ, — сказалъ Вихницкій. — Здѣшній народъ бѣлохлѣбникъ, все крупчаткой живетъ!

— А пшеница каждый годъ вырастаетъ въ человѣческій ростъ, — продолжалъ онъ. — Недороду у нихъ нѣтъ, все урожай. Мужики живутъ какъ помѣщики!.. По правдѣ сказать, — такъ они кормятъ полсвѣта пшеницей…

— А заработки есть тамъ? — спросила Катерина.

— Лучше здѣшняго! — сказалъ Вихницкій. — Работы много, а рукъ не хватаетъ. Всѣ припасы дешевы. Фрукты, вино…

— Я думаю туда уѣхать! — рѣшительно закончилъ онъ. — Тамъ просторъ, и люди тамъ настоящіе, вольные, довольные люди. Вездѣ лѣса, степи… Здѣсь и въ деревнѣ фабрика… На полѣ, какъ на городской работѣ. А тамъ зайди въ дремучій лѣсъ и мѣряй свою силу, воюй съ чащей и порослью, сколько отвоюешь, столько и твое!..

Мысль объ отъѣздѣ на дальній Западъ неоднократно приходила Вихницкому. Онъ говорилъ объ этомъ съ Баскиной на другой день послѣ пріѣзда дѣвушекъ въ Носквилъ. Послѣдная встрѣча съ Томкинсомъ дала новый толчекъ этому плану.

— Другіе люди уѣзжаютъ! — сказалъ себѣ Вихницкій и сталъ серьезно подумывать о томъ, чтобы бросить мѣсто и ѣхать на поиски лучшей жизни въ полудикія степи Техаса или въ горныя дебри Монтаны.

Катерина не отвѣчала. Съ минуту оба рѣзчика усердно собирали и складывали въ корзины виноградъ.

Аллея стала еще уже, и они шли совсѣмъ рядомъ.

Въ одномъ мѣстѣ Катерина, нагнувшись около куста, выдвинувшагося впередъ, задѣла Вихницкаго плечомъ. Легкая дрожь пробѣжала по жиламъ Вихницкаго. Въ головѣ его стало смутно и жарко, какъ будто онъ хлебнулъ крѣпкаго вина. И вдругъ онъ почувствовалъ, что между нимъ и дѣвушкой устанавливается какая-то новая связь. Катерина во второй разъ показалась ему близкой и доступной, и весь міръ внезапно появился передъ нимъ проще, бодрѣе и жизнерадостнѣе.