Николай Гоголь - Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Николай Гоголь - Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Николай Гоголь
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Николай Гоголь - Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Николай Гоголь, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Известная повесть Н.В.Гоголя из цикла «Миргород», при создании которой автор широко использовал различные исторические источники: мемуары, летописи, исследования, фольклорные материалы.
«Тарас Бульба» давно входит в школьную программу. Но хорошо бы иметь в виду, что для прочтения этой повести нужна мудрость, редко свойственная юному возрасту. Впрочем, наверное, это лишнее замечание: с классикой всегда так бывает.

Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Николай Гоголь

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

His heart suddenly grew light within him, all seemed made smooth.	Его душе вдруг стало легко; казалось, все развязалось у него.
The mental emotions and the feelings which up to that moment he had restrained with a heavy curb, as it were, now felt themselves released, at liberty, and anxious to pour themselves out in a resistless torrent of words. Suddenly the lady turned to the Tatar, and said anxiously,	Душевные движенья и чувства, которые дотоле как будто кто-то удерживал тяжкою уздою, теперь почувствовали себя освобожденными, на воле и уже хотели излиться в неукротимые потоки слов, как вдруг красавица, оборотясь к татарке, беспокойно спросила:
"But my mother? you took her some?"	- А мать? Ты отнесла ей?
"She is asleep."	- Она спит.
"And my father?"	- А отцу?
"I carried him some; he said that he would come to thank the young lord in person."	- Отнесла. Он сказал, что придет сам благодарить рыцаря.
She took the bread and raised it to her mouth.	Она взяла хлеб и поднесла его ко рту.
With inexpressible delight Andrii watched her break it with her shining fingers and eat it; but all at once he recalled the man mad with hunger, who had expired before his eyes on swallowing a morsel of bread.	С неизъяснимым наслаждением глядел Андрий, как она ломала его блистающими пальцами своими и ела; и вдруг вспомнил о бесновавшемся от голода, который испустил дух в глазах его, проглотивши кусок хлеба.
He turned pale and, seizing her hand, cried,	Он побледнел и, схватив ее за руку, закричал:
"Enough! eat no more! you have not eaten for so long that too much bread will be poison to you now."	- Довольно! не ешь больше! Ты так долго не ела, тебе хлеб будет теперь ядовит,
And she at once dropped her hand, laid her bread upon the plate, and gazed into his eyes like a submissive child.	И она опустила тут же свою руку, положила хлеб на блюдо и, как покорный ребенок, смотрела ему в очи.
And if any words could express-But neither chisel, nor brush, nor mighty speech is capable of expressing what is sometimes seen in glances of maidens, nor the tender feeling which takes possession of him who receives such maiden glances.	И пусть бы выразило чье-нибудь слово... но не властны выразить ни резец, ни кисть, ни высоко-могучее слово того, что видится иной раз во взорах девы, ниже' того умиленного чувства, которым объемлется глядящий в такие взоры девы.
"My queen!" exclaimed Andrii, his heart and soul filled with emotion, "what do you need? what do you wish? command me!	- Царица! - вскрикнул Андрий, полный и сердечных, и душевных, и всяких избытков. - Что тебе нужно? чего ты хочешь? прикажи мне!
Impose on me the most impossible task in all the world: I fly to fulfil it!	Задай мне службу самую невозможную, какая только есть на свете, - я побегу исполнять ее!
Tell me to do that which it is beyond the power of man to do: I will fulfil it if I destroy myself.	Скажи мне сделать то, чего не в силах сделать ни один человек, - я сделаю, я погублю себя.
I will ruin myself. And I swear by the holy cross that ruin for your sake is as sweet-but no, it is impossible to say how sweet!	Погублю, погублю! и погубить себя для тебя, клянусь святым крестом, мне так сладко... но не в силах сказать того!
I have three farms; half my father's droves of horses are mine; all that my mother brought my father, and which she still conceals from him-all this is mine!	У меня три хутора, половина табунов отцовских -мои, все, что принесла отцу мать моя, что даже от него скрывает она, - все мое.

Not one of the Cossacks owns such weapons as I; for the pommel of my sword alone they would give their best drove of horses and three thousand sheep.	Такого ни у кого нет теперь у козаков наших оружия, как у меня: за одну рукоять моей сабли дают мне лучший табун и три тысячи овец.
And I renounce all this, I discard it, I throw it aside, I will burn and drown it, if you will but say the word, or even move your delicate black brows!	И от всего этого откажусь, кину, брошу, сожгу, затоплю, если только ты вымолвишь одно слово или хотя только шевельнешь своею тонкою черною бровью!
But I know that I am talking madly and wide of the mark; that all this is not fitting here; that it is not for me, who have passed my life in the seminary and among the Zaporozhtzi, to speak as they speak where kings, princes, and all the best of noble knighthood have been.	Но знаю, что, может быть, несу глупые речи, и некстати, и нейдет все это сюда, что не мне, проведшему жизнь в бурсе и на Запорожье, говорить так, как в обычае говорить там, где бывают короли, князья и все что ни есть лучшего в вельможном рыцарстве.
I can see that you are a different being from the rest of us, and far above all other boyars' wives and maiden daughters."	Вижу, что ты иное творенье бога, нежели все мы, и далеки пред тобою все другие боярские жены и дочери-девы. Мы не годимся быть твоими рабами, только небесные ангелы могут служить тебе.
With growing amazement the maiden listened, losing no single word, to the frank, sincere language in which, as in a mirror, the young, strong spirit reflected itself.	С возрастающим изумлением, вся превратившись в слух, не проронив ни одного слова, слушала дева открытую сердечную речь, в которой, как в зеркале, отражалась молодая, полная сил душа.
Each simple word of this speech, uttered in a voice which penetrated straight to the depths of her heart, was clothed in power.	И каждое простое слово сей речи, выговоренное голосом, летевшим прямо с сердечного дна, было облечено в силу.
She advanced her beautiful face, pushed back her troublesome hair, opened her mouth, and gazed long, with parted lips.	И выдалось вперед все прекрасное лицо ее, отбросила она далеко назад досадные волосы, открыла уста и долго глядела с открытыми устами.
Then she tried to say something and suddenly stopped, remembering that the warrior was known by a different name; that his father, brothers, country, lay beyond, grim avengers; that the Zaporozhtzi besieging the city were terrible, and that the cruel death awaited all who were within its walls, and her eyes suddenly filled with tears. She seized a silk embroidered handkerchief and threw it over her face. In a moment it was all wet; and she sat for some time with her beautiful head thrown back, and her snowy teeth set on her lovely under-lip, as though she suddenly felt the sting of a poisonous serpent, without removing the handkerchief from her face, lest he should see her shaken with grief.	Потом хотела что-то сказать и вдруг остановилась и вспомнила, что другим назначеньем ведется рыцарь, что отец, братья и вся отчизна его стоят позади его суровыми мстителями, что страшны облегшие город запорожцы, что лютой смерти обречены все они с своим городом... И глаза ее вдруг наполнились слезами; быстро она схватила платок, шитый шелками, набросила себе на лицо его, и он в минуту стал весь влажен; и долго сидела, забросив назад свою прекрасную голову, сжав белоснежными зубами свою прекрасную нижнюю губу, - как бы внезапно почувствовав какое укушение ядовитого гада, - и не снимая с лица платка, чтобы он не видел ее сокрушительной грусти.
"Speak but one word to me," said Andrii, and he took her satin-skinned hand.	- Скажи мне одно слово! - сказал Андрий и взял ее за атласную руку.
A sparkling fire coursed through his veins at the touch, and he pressed the hand lying motionless in his.	Сверкающий огонь пробежал по жилам его от сего прикосновенья, и жал он руку, лежавшую бесчувственно в руке его.

But she still kept silence, never taking the kerchief from her face, and remaining motionless.	Но она молчала, не отнимала платка от лица своего и оставалась неподвижна.
"Why are you so sad?	- Отчего же ты так печальна?
Tell me, why are you so sad?"	Скажи мне, отчего ты так печальна?
She cast away the handkerchief, pushed aside the long hair which fell over her eyes, and poured out her heart in sad speech, in a quiet voice, like the breeze which, rising on a beautiful evening, blows through the thick growth of reeds beside the stream. They rustle, murmur, and give forth delicately mournful sounds, and the traveller, pausing in inexplicable sadness, hears them, and heeds not the fading light, nor the gay songs of the peasants which float in the air as they return from their labours in meadow and stubble-field, nor the distant rumble of the passing waggon.	Бросила прочь она от себя платок, отдернула налезавшие на очи длинные волосы косы своей и вся разлилася в жалостных речах, выговаривая их тихим-тихим голосом, подобно когда ветер, поднявшись прекрасным вечером, пробежит вдруг по густой чаще приводного тростника: зашелестят, зазвучат и понесутся вдруг унывно-тонкие звуки, и ловит их с непонятной грустью остановившийся путник, не чуя ни погасающего вечера, ни несущихся веселых песен народа, бредущего от полевых работ и жнив, ни отдаленного тарахтанья где-то проезжающей телеги.
"Am not I worthy of eternal pity?	- Не достойна ли я вечных сожалений?
Is not the mother that bore me unhappy?	Не несчастна ли мать, родившая меня на свет?
Is it not a bitter lot which has befallen me?	Не горькая ли доля пришлась на часть мне?
Art not thou a cruel executioner, fate?	Не лютый ли ты палач мой, моя свирепая судьба?
Thou has brought all to my feet-the highest nobles in the land, the richest gentlemen, counts, foreign barons, all the flower of our knighthood.	Всех ты привела к ногам моим: лучших дворян изо всего шляхетства, богатейших панов, графов и иноземных баронов и все, что ни есть цвет нашего рыцарства.
All loved me, and any one of them would have counted my love the greatest boon.	Всем им было вольно любить меня, и за великое благо всякий из них почел бы любовь мою.
I had but to beckon, and the best of them, the handsomest, the first in beauty and birth would have become my husband.	Стоило мне только махнуть рукой, и любой из них, красивейший, прекраснейший лицом и породою, стал бы моим супругом.
And to none of them didst thou incline my heart, O bitter fate; but thou didst turn it against the noblest heroes of our land, and towards a stranger, towards our enemy.	И ни к одному из них не причаровала ты моего сердца, свирепая судьба моя; а причаровала мое сердце, мимо лучших витязей земли нашей, к чуждому, к врагу нашему.
O most holy mother of God! for what sin dost thou so pitilessly, mercilessly, persecute me?	За что же ты, пречистая божья матерь, за какие грехи, за какие тяжкие преступления так неумолимо и беспощадно гонишь меня?
In abundance and superfluity of luxury my days were passed, the richest dishes and the sweetest wine were my food.	В изобилии и роскошном избытке всего текли дни мои; лучшие, дорогие блюда и сладкие вина были мне снедью.
And to what end was it all? What was it all for?	И на что все это было? к чему оно все было?
In order that I might at last die a death more cruel than that of the meanest beggar in the kingdom?	К тому ли, чтобы наконец умереть лютою смертью, какой не умирает последний нищий в королевстве?