Николай Гоголь - Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Николай Гоголь - Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Николай Гоголь
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Николай Гоголь - Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Николай Гоголь, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Известная повесть Н.В.Гоголя из цикла «Миргород», при создании которой автор широко использовал различные исторические источники: мемуары, летописи, исследования, фольклорные материалы.
«Тарас Бульба» давно входит в школьную программу. Но хорошо бы иметь в виду, что для прочтения этой повести нужна мудрость, редко свойственная юному возрасту. Впрочем, наверное, это лишнее замечание: с классикой всегда так бывает.

Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Тарас Бульба - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Николай Гоголь

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Then the Cossacks took leave of each other to the last man, knowing that there was a great deal of work before them all. Yet they were not obliged to part at once: they would have to wait until night in order not to let the Lyakhs perceive the diminution in the Cossack army.	А козаки все до одного прощались, зная, что много будет работы тем и другим; но не повершили, однако ж, тотчас разлучиться, а повершили дождаться темной ночной поры, чтобы не дать неприятелю увидеть убыль в козацком войске.
Then all went off, by kurens, to dine.	Потом все отправились по куреням обедать.
After dinner, all who had the prospect of the journey before them lay down to rest, and fell into a deep and long sleep, as though foreseeing that it was the last sleep they should enjoy in such security.	После обеда все, которым предстояла дорога, легли отдыхать и спали крепко и долгим сном, как будто чуя, что, может, последний сон доведется им вкусить на такой свободе.
They slept even until sunset; and when the sun had gone down and it had grown somewhat dusky, began to tar the waggons.	Спали до самого заходу солнечного; а как зашло солнце и немного стемнело, стали мазать телеги.
All being in readiness, they sent the waggons ahead, and having pulled off their caps once more to their comrades, quietly followed the baggage train.	Снарядясь, пустили вперед возы, а сами, пошапковавшись еще раз с товарищами, тихо пошли вслед за возами.
The cavalry, without shouts or whistles to the horses, tramped lightly after the foot-soldiers, and all soon vanished in the darkness.	Конница чинно, без покрика и посвиста на лошадей, слегка затопотела вслед за пешими, и скоро стало их не видно в темноте.
The only sound was the dull thud of horses' hoofs, or the squeak of some wheel which had not got into working order, or had not been properly tarred amid the darkness.	Глухо отдавалась только конская топь да скрып иного колеса, которое еще не расходилось или не было хорошо подмазано за ночною темнотою.
Their comrades stood for some time waving their hands, though nothing was visible.	Долго еще оставшиеся товарищи махали им издали руками, хотя не было ничего видно.
But when they returned to their camping places and saw by the light of the gleaming stars that half the waggons were gone, and many of their comrades, each man's heart grew sad; all became involuntarily pensive, and drooped their heads towards the earth.	А когда сошли и воротились по своим местам, когда увидали при высветивших ясно звездах, что половины телег уже не было на месте, что многих, многих нет, невесело стало у всякого на сердце, и все задумались против воли, утупивши в землю гульливые свои головы.
Taras saw how troubled were the Cossack ranks, and that sadness, unsuited to brave men, had begun to quietly master the Cossack hearts; but he remained silent. He wished to give them time to become accustomed to the melancholy caused by their parting from their comrades; but, meanwhile, he was preparing to rouse them at one blow, by a loud battle-cry in Cossack fashion, in order that good cheer might return to the soul of each with greater strength than before. Of this only the Slav nature, a broad, powerful nature, which is to others what the sea is to small rivulets, is capable.	Тарас видел, как смутны стали козацкие ряды и как уныние, неприличное храброму, стало тихо обнимать козацкие головы, но молчал: он хотел дать время всему, чтобы пообыклись они и к унынью, наведенному прощаньем с товарищами, а между тем в тишине готовился разом и вдруг разбудить их всех, гикнувши по-казацки, чтобы вновь и с большею силой, чем прежде, воротилась бодрость каждому в душу, на что способна одна только славянская порода - широкая, могучая порода перед другими, что море перед мелководными реками.
In stormy times it roars and thunders, raging, and raising such waves as weak rivers cannot throw up; but when it is windless and quiet, it spreads its boundless glassy surface, clearer than any river, a constant delight to the eye.	Коли время бурно, все превращается оно в рев и гром, бугря и подымая валы, как не поднять их бессильным рекам; коли же безветренно и тихо, яснее всех рек расстилает оно свою неоглядную склянную поверхность, вечную негу очей.

Taras ordered his servants to unload one of the waggons which stood apart.	И повелел Тарас распаковать своим слугам один из возов, стоявший особняком.
It was larger and stronger than any other in the Cossack camp; two stout tires encircled its mighty wheels. It was heavily laden, covered with horsecloths and strong wolf-skins, and firmly bound with tightly drawn tarred ropes.	Больше и крепче всех других он был в козацком обозе; двойною крепкою шиною были обтянуты дебелые колеса его; грузно был он навьючен, укрыт попонами, крепкими воловьими кожами и увязан туго засмоленными веревками.
In the waggon were flasks and casks of good old wine, which had long lain in Taras's cellar.	В возу были всё баклаги и бочонки старого доброго вина, которое долго лежало у Тараса в погребах.
He had brought it along, in case a moment should arrive when some deed awaited them worthy of being handed down to posterity, so that each Cossack, to the very last man, might quaff it, and be inspired with sentiments fitting to the occasion.	Взял он его про запас, на торжественный случай, чтобы, если случится великая минута и будет всем предстоять дело, достойное на передачу потомкам, то чтобы всякому, до единого, козаку досталось выпить заповедного вина, чтобы в великую минуту великое бы и чувство овладело человеком.
On receiving his command, the servants hastened to the waggon, hewed asunder the stout ropes with their swords, removed the thick wolf-skins and horsecloths, and drew forth the flasks and casks.	Услышав полковничий приказ, слуги бросились к возам, палашами перерезывали крепкие веревки, снимали толстые воловьи кожи и попоны и стаскивали с воза баклаги и бочонки.
"Take them all," said Bulba, "all there are; take them, that every one may be supplied. Take jugs, or the pails for watering the horses; take sleeve or cap; but if you have nothing else, then hold your two hands under."	- А берите все, - сказал Бульба, - все, сколько ни есть, берите, что у кого есть: ковш, или черпак, которым поит коня, или рукавицу, или шапку, а коли что, то и просто подставляй обе горсти.
All the Cossacks seized something: one took a jug, another a pail, another a sleeve, another a cap, and another held both hands.	И козаки все, сколько ни было их, брали, у кого был ковш, у кого черпак, которым поил коня, у кого рукавица, у кого шапка, а кто подставлял и так обе горсти.
Taras's servants, making their way among the ranks, poured out for all from the casks and flasks.	Всем им слуги Тарасовы, расхаживая промеж рядами, наливали из баклаг и бочонков.
But Taras ordered them not to drink until he should give the signal for all to drink together.	Но не приказал Тарас пить, пока не даст знаку, чтобы выпить им всем разом.
It was evident that he wished to say something.	Видно было, что он хотел что-то сказать.
He knew that however good in itself the wine might be and however fitted to strengthen the spirit of man, yet, if a suitable speech were linked with it, then the strength of the wine and of the spirit would be doubled.	Знал Тарас, что как ни сильно само по себе старое доброе вино и как ни способно оно укрепить дух человека, но если к нему да присоединится еще приличное слово, то вдвое крепче будет сила и вина и духа.
"I treat you, brother gentles," thus spoke Bulba, "not in honour of your having made me hetman, however great such an honour may be, nor in honour of our parting from our comrades. To do both would be fitting at a fitting time; but the moment before us is not such a time.	- Я угощаю вас, паны-братья, - так сказал Бульба, - не в честь того, что вы сделали меня своим атаманом, как ни велика подобная честь, не в честь также прощанья с нашими товарищами: нет, в другое время прилично то и другое; не такая теперь перед нами минута.
The work before us is great both in labour and in glory for the Cossacks.	Перед нами дела великого поту, великой козацкой доблести!

Therefore let us drink all together, let us drink before all else to the holy orthodox faith, that the day may finally come when it may be spread over all the world, and that everywhere there may be but one faith, and that all Mussulmans may become Christians.	Итак, выпьем, товарищи, разом выпьем поперед всего за святую православную веру: чтобы пришло наконец такое время, чтобы по всему свету разошлась и везде была бы одна святая вера, и все, сколько ни есть бусурменов, все бы сделались христианами!
And let us also drink together to the Setch, that it may stand long for the ruin of the Mussulmans, and that every year there may issue forth from it young men, each better, each handsomer than the other.	Да за одним уже разом выпьем и за Сечь, чтобы долго она стояла на погибель всему бусурменству, чтобы с каждым годом выходили из нее молодцы один одного лучше, один одного краше.
And let us drink to our own glory, that our grandsons and their sons may say that there were once men who were not ashamed of comradeship, and who never betrayed each other.	Да уже вместе выпьем и за нашу собственную славу, чтобы сказали внуки и сыны тех внуков, что были когда-то такие, которые не постыдили товарищества и не выдали своих.
Now to the faith, brother gentles, to the faith!"	Так за веру, пане-братове, за веру!
"To the faith!" cried those standing in the ranks hard by, with thick voices.	-За веру! - загомонели все, стоявшие в ближних рядах, густыми голосами.
"To the faith!" those more distant took up the cry; and all, both young and old, drank to the faith.	- За веру! - подхватили дальние; и все что ни было, и старое и молодое, выпило за веру.
"To the Setch!" said Taras, raising his hand high above his head.	- За Сичь! - сказал Тарас и высоко поднял над головою руку.
"To the Setch!" echoed the foremost ranks. "To the Setch!" said the old men, softly, twitching their grey moustaches; and eagerly as young hawks, the youths repeated, "To the Setch!"	- За Сичь! - отдалося густо в передних рядах. - За Сичь! - сказали тихо старые, моргнувши седым усом; и, встрепенувшись, как молодые соколы, повторили молодые: - За Сичь!
And the distant plain heard how the Cossacks mentioned their Setch.	И слышало далече поле, как поминали козаки свою Сичь.
"Now a last draught, comrades, to the glory of all Christians now living in the world!"	- Теперь последний глоток; товарищи, за славу и всех христиан, какие живут на свете!
And every Cossack drank a last draught to the glory of all Christians in the world.	И все козаки, до последнего в поле, выпили последний глоток в ковшах за славу и всех христиан, какие ни есть на свете.
And among all the ranks in the kurens they long repeated,	И долго еще повторялось по всем рядам промеж всеми куренями:
"To all the Christians in the world!"	- За всех христиан, какие ни есть на свете!
The pails were empty, but the Cossacks still stood with their hands uplifted.	Уже пусто было в ковшах, а всё еще стояли козаки, поднявши руки.
Although the eyes of all gleamed brightly with the wine, they were thinking deeply.	Хоть весело глядели очи их всех, просиявшие вином, но сильно загадались они.