Владимир Федосеенко - После смерча

— А с вами мы знакомы,— сказал Роман, подходя к высокой черноволосой девушке.

— Не совсем. Меня зовут Лиля, а вас?

— Роман. Извините, но мне показалось, что вы помните меня по вечеру в пединституте. Это иногда со мной случается.

— А что вы думаете о женской красоте?

— Мне девушка может понравиться, а кому-нибудь другому — нет.

— О, тогда вы ничего в этом не понимаете...

Роман понял, на что намекает девушка. Она в пед­институте считается эталоном красоты, а Роману нра­вится первокурсница Надя. Лиля и дала ему понять, что его понимание красоты идет в разрез с мнением остальных. Вторая девушка Рая работала продавцом магазина. Ей приходилось видеть Романа, она и по­просила Лилю познакомить ее с ним. Теперь Рая сто­яла молча в стороне и прислушивалась к разговору Романа с Лилей. А Лиля наступала снова.

— Вас чуть ли не все девушки в городе знают, но это только пока.

— Почему же? — улыбнулся Роман.

— Как только все вернутся с войны, ваши акции упадут.

— Я спросил, почему именно меня знают?

— А как же? Когда все ваши студенты идут стро­ем, вы идете сбоку и командуете. Командира девушки всегда первым замечают. А остальных попробуй там в строю разобрать. Вот наши девушки приходят и рассказывают, что видели, как маршируют речники, а командир у них... И я уже знаю, кого они имеют в виду,

— А вот я этого не знал.

— Вы с нашей студенткой дружите?

— А что?

— Она, наверное, боится вас приглашать в наш ин­ститут?

— Это я боюсь пускать ее на ваши вечера.

— Да, за ней там приударяют.

У Романа екнуло сердце, но он со спокойным видом спросил:

— Почему же не за вами?

— Мне они не нравятся.

— Ну что ж, такой девушке, как вы, бояться нече­го. Для вас всегда парень найдется.

— Вы даже не понимаете, что такие суждения ме­ня только обижают и злят. Где бы и с кем бы ни встре­тилась, каждый думает, что у меня парней хоть отбав­ляй. А ведь по-настоящему меня еще никто не любил.

Хозяева пригласили за стол. Лиля села рядом с Ро­маном, а Рая села с противоположной стороны. Роман наклонился к Лиле и прошептал:

— Вас боятся любить. Те, кто не побоится, еще на войне.

— Вы тоже боитесь?

— Нет, ведь я уже воевал.

— Товарищи,— поднялась хозяйка.— Поднимем чарки.

— За именинника! За именинника!..— зашумели голоса.

— Уважаемые товарищи, по случаю дня рождения моего лучшего друга Федора я посвятил ему стихотворение. Извините, если в нем что-то не так, я не поэт.

Родился сын в двадцать шестом,

Не в городе столичном,

А в малом домике чужом

Под шестоком кирпичным...

Когда Роман кончил читать, все зааплодировали, кто-то даже крикнул "ура!*. Марине не очень понравилась первая строчка. Роман точно назвал год рожде­ния Федора. Она обычно избегает говорить на эту те­му. А Федору стихотворение понравилось. Он встал и сказал:

— Я уже сомневаюсь, что Роман мой друг, он, скорее, мой крестный отец. Вы об этом не знаете, а в стихотворении переданы почти все обстоятельства моего рождения. Так по крайней мере мне мать рассказывала. Спасибо, Роман, спасибо.

— Я это стихотворение перепишу. Вы наблюдатель­ный человек, хорошо пишете. Посвятите и мне стихи,— сказала Лиля.

— Для этого необходимо, чтобы вы мне что-нибудь интересное из своей жизни рассказали.

— А у меня ничего интересного не было. Я еще никого не любила. А вот вы мне понравились.

— Я заметил, что когда человек выпьет, он до­вольно часто признается своему соседу по столу, что тот ему нравится. Нравиться одно, а любить — совсем другое.

— Я этой разницы не улавливаю. С вами приятно быть вместе.

— Говорят, что любить лучше, чем быть любимым.

— Это правда, в меня многие влюблялись, а мне только смешно было.

— Вот я и не хочу, чтобы вы и надо мной смеялись. Вы, Лилечка, сердцеедка, вам бы только добиться чьей-то любви, а потом этот человек вам не интересен. А то, что приносите ему душевную боль, вам уже безразлично.

— Откуда это все вам известно, с вами такое слу­чалось?

— Нет, но думаю, что подобное может и со мной случиться, если, конечно, встречусь с такой де­вушкой.

— Гм, с вами такое не случится.

— Не отчаивайтесь, скоро вернутся с войны орлы.

— Они будут для других, к моему берегу орлы почему-то не долетают.

— Потому что на вашем берегу небезопасно и орлу садиться.

— Вот именно — орел, как вы говорите, боится, а какому-нибудь общипанному петуху хоть бы хны.

— И я думаю, лучше мне вас бояться и парить орлом, чем уподобиться общипанному петуху,— усмех­нулся Роман.

— Вы не этого боитесь, вы в Надю влюблены. Счастливая...

— Вот вы и себе противоречите. Я влюблен, а она счастливая. Только что сами сказали, что такого "счастья" у вас было предостаточно.

— Ничего вы не знаете или не хотите знать... Мы с Мариной ездили вместе в Брянск, я к родителям, она — к сестре. Я узнала, что она в речном техникуме рабо­тает. Марина сказала, что вы друг ее мужа. И я даже призналась ей... Это вы сердцеед.

Роман усмехнулся, с грустью подумал, что была бы сейчас с ним Надя, совсем бы иначе чувствовал себя здесь. А так сидит рядом с красивой девушкой и ведет с ней перестрелку холостыми патронами. Ему интерес­но наблюдать за своими товарищами — Ваней, Петей, Леней и их женами. Ваня внимателен к своей избран­нице, наверное, любит ее. Пете жена не разрешает пить, и он сидит скучный и безразличный. А разогретый вином Леня то поглядывает масляными глазками на Ли­лю, то, прячась за плечами своей толстой поварихи, пытается дотянуться рукой до Раи, а та потихоньку отодвигается со стулом от его жены. Жена Лени флег­матична, ест много и с аппетитом и ничего этого не за­мечает. Лишь один раз упрекнула Раю:

— Чего ты так далеко от меня отъехала?

Рая промолчала и слегка покраснела. Марина и не предполагала, что Лиля может прийти на день рожде­ния ее мужа, и пригласила Раю, чтобы познакомить ее с Романом. Рая девушка скромная, симпатичная. Глав­ное ее достоинство с точки зрения Марины — это дом, в котором она живет вместе с матерью. Казалось, Ма­рина только тем и занимается, что находит таких не­вест и сводит их с учащимися техникума. Ей не нрави­лось, что на эту красотку Лилю заглядывается и ее Фе­дор и, как ей казалось, даже завидует Роману. А Ли­лю между тем просто распирало от самолюбия. Как же так? У нее такой отец, его всю войну даже на фронт не отпускали, посылали на освобожденную территорию восстанавливать хозяйство. А этот парень, который ей так нравится, относится к ней с какой-то насмешкой. Вот освободят Белоруссию — отца направят сюда, и Роман тогда узнает, кто такая Лиля Козырева.

— И чем вам только Надя нравится? Вечно ей хо­лодно, всегда дрожит, брр-р, даже противно,— прого­ворила она с пренебрежением.