Владимир Федосеенко - Дубовая Гряда

— Александра Михайловна? Не знаю,— ответила Зина.

— Я же тебе говорила, а теперь и он признает: Алек­сандра Михайловна была самой красивой в школе, а ты, Зинка, в деревне,— заметила Лида.

Зина покраснела, потупилась, а именно такою она больше всего и нравилась хлопцу.

— Да, не вернутся больше наши школьные дни,— с сожалением сказала Лида.

— Еще бы,— усмехнулся Володя.— Теперь новые по­рядки.

Зина считала, что эти новые порядки принесли ей больше неприятностей, чем кому бы то ни было. Когда отца назначили старостой, она долго плакала. И сейчас не хотела, чтобы разговор о новых порядках продолжал­ся в присутствии Володи. Радуясь, что он ни в чем не упрекает их семью, девушка время от времени погляды­вала на хлопца и думала: «Какой он красивый и добрый, совсем как прежде. А Шайдоб плетет, будто Володя хо­чет папу убить. Надо ему все рассказать, но сегодня поздно. Лучше в другой раз».

Зина поднялась со стула, повязала платок, надела пальто.

— Пойдем вместе,— предложил Володя.— Как бы тебя волки не съели.

Вышли на улицу. Володя впервые взял Зину под руку. Вечер был тихий, по небу плыли облака, время от времени закрывавшие луну. На подмерзшей земле возле заборов лежало множество опавших листьев. Приятно было шагать в безлюдной тишине.

— Когда человеку тяжело, он вспоминает все луч­шее, что было в жизни. Почему? — спросил Володя.

— Не понимаю тебя.

— Ну, бывает, что тебе угрожает смерть, но есть время подумать. Обязательно вспомнится детство, мама, девчата,

— А кого ты вспоминал, когда тебе угрожала смерть?

— Помнишь, как ты провалилась зимой под лед, а я тебя хотел вытащить да и сам угодил в прорубь? Чуть не утонули.

— Ну, такой случай каждый запомнит.

— И жалел, что других случаев не было.

— Каких бы ты хотел?

— Да хотя бы таких,— Володя обнял Зину и поце­ловал. Она уперлась руками ему в грудь, и в это мгно­вение появился Зинин отец.

— Кто тут? А-а...— глянул он в лицо парню, неловко потоптался и ушел.

— Ну, влип... Теперь век не посмею ему на глаза по­казываться,— растерялся хлопец.

Зина потихоньку рассмеялась:

— Ты же искал случай...— И серьезно продолжи­ла:— Знаешь, я хотела тебе кое-что рассказать, но не ре­шалась.

— Что?

— Отец говорил, что Шайдоб плетет о тебе и Мико­ле разные небылицы. Будто вы прячете винтовки, хоти­те убить его Василя и моего отца. Сообщил бургомистру, что вы комсомольцы, просил начальника полиции арестовать вас обоих. Отец ругал старого брехуна за это, а тот угрожал, что проследит за вами и докажет фактами.

— Значит, твой отец боится, чтобы его не убили?

— Ну что ты, только посмеивается. Он больше боит­ся немцев. Говорит, можно было бы работать, но из-за Шайдоба ни ему, ни людям беды не миновать.

— Ни Василя, ни твоего отца я не трону. А вот ста­рого Шайдоба...

— Володенька, не нужно, зачем он тебе? — чуть не взмолилась Зина.— Я просто предупредила, чтобы ты знал.

— Спасибо, Зиночка.

Несколько минут хлопец шел молча, о чем-то думая. Зина расстроилась.

— Зря я тебе все это рассказала.

— Ну что ты,— Володя будто очнулся, опять обнял девушку. На этот раз она не пыталась вырваться.

Было поздно, но идти домой не хотелось. В эти мину­ты юноша чувствовал себя как никогда самостоятель­ным и взрослым.

Зарево, поднявшееся над деревней, оборвало их раз­говор.

— Пожар, Шайдобы горят! — вскрикнула Зина и бросилась в сени. Володя бросился за ней, выхватил из ее рук ведра и помчался по улице.

...На следующее утро Лида встретилась с Василем. Он был зол, в ответ на вопрос девушки отчего начался пожар — лишь тряхнул головой и с недоброй усмешкой сказал:

— Найдем причину...— И, чуть помолчав, добавил: — Из-за меня отец страдает.

— Почему из-за тебя?

— Ты же знаешь: он мстит.

— Кто?

— Микола... Я думал, у тебя с ним ничего не было, а старик говорит, что он с Володей почти каждый вечер к вам наведываются.

— Ложь! Правда, хлопцы раза три заходили, но не ко мне, а с мамой на кухне разговаривали.

— Что я, маленький? Не понимаю? С мамой... Да о чем им с ней говорить?

— Расспрашивали о тюрьме, кто там сидит.

— Скоро сами увидят кто... Ты куда торопишься?

— К Зине.

— Вместе пойдем. Давно я у Савки не был.

Зина обрадованно бросилась навстречу подруге. Но, разглядев ее грустное лицо, сразу спохватилась:

— Что с тобой? Василь хмурится, так у них несчас­тье. А ты? Мы с Володей вчера первые увидели пожар, но, пока добежали, отец Василя уже охрип от крика.

— Откуда вы бежали? — быстро спросил Василь,

— От нас,— ответила Лида.

— У вас и Володька был?

— Был,— кивнула Зина.— Он меня до самого дома провожал. И вдруг — зарево...

Не слушая дальше, Василь ушел на кухню, где Зи­нин отец ремонтировал старую прялку.

— Еще моя мать на ней пряла,— сказал тот.— Сколько лет провалялась на чердаке, а вот пришлось достать. Пускай теперь бабы мои потрудятся...

— Отец говорит, будто это Микола с Володькой бро­сили противотанковую бутылку на наш хлев,— перебил его Василь.— А правда ли, что в это время Володька был у вас?

— Был,— Савка отложил молоток в сторону.— Соб­ственными глазами видел, как он с Зиной около наших ворот стоял.

И вдруг сердито вскинул голову:

— Я не защищаю хлопцев, но хватит на них грязь лить! До войны все в деревне были люди как люди, а те­перь что с некоторыми делается, понять не могу. Чего вы хотите? Крови? Или земля вам нужна? Берите, не воз­ражаю. Разозлит твой отец людей, и неизвестно, чем это для него может кончиться!

Василь и сам был не рад, что начал этот разговор. Ведь и девчата в соседней комнате все слышали. Дымя папиросой, он угрюмо думал: «Хлев со скотиной... все будет. Мне Володька только и мешал. А того, второго, выведу отсюда, и никто рта не посмеет открыть, что из-за нее».

Наконец разошлись по домам.

Переступив порог избы, Василь увидел на припечке большой таз с водой, в котором лежал топор.

— Что это варится? — спросил у матери.

Авдотья эапричитала:

— Ой, сынок, все напасти на нас... Отец начал кусок соли растирать — чувствую, вонь пошла из-под обуха. Мы пригляделись — какие-то желтые капли светятся на шторе и горят. Я помочила топор в воде — потухли. А начала полотенцем вытирать — опять загорелись! Побоялась я ставить топор на пол: как бы нечистая сила и избу не сожгла...

— Отец, ты вчера брал топор? — спросил Василь.

— Брал.

— А что им делал?

— Ничего.

— На нем же фосфор из противотанковой бутылки! Он обугливается, но стоит растереть, как соединяется с воздухом и опять горит! А в чем ты на болото ходил?

— В сапогах...

— Подними ногу,— Василь отковырнул от каблука на бумагу комочек земли и начал ее растирать.— Смот­ри, дымится. Так ты и избу сожжешь. Не лезь куда не надо! Только разболтайте, что сами по своей дурости устроили пожар, так фигу получите, а не новый хлев со скотиной!