Николай Кузаков - Рябиновая ночь

Алексей представил Анну с другим мужчиной… Он знал, что рано или поздно это произойдет. И ревность сжала сердце.

Свет фар выхватил из темноты мотоцикл, возле которого копошился человек. Алексей подъехал вплотную и вылез из машины. Возле мотоцикла стояла Анна.

— А ты что тут делаешь? — удивился и обрадовался Алексей.

— К отцу на стоянку ездила. Он уже третью неделю глаз дома не показывает. Мать беспокоится. Да вот бензин кончился.

— Это дело поправимое. У меня есть в запасе канистра. В машине ведро и масло достань.

Заправили мотоцикл. У Алексея нашлась и вода — руки вымыть.

— Как у тебя дела? — спросил Алексей.

— Через два дня закончим сеять пшеницу.

— Землю сильно сушит?

— На буграх подсохла. А так влаги много. А ты где потерялся? Я весь день ждала тебя.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось, — поправляя волосы, медленно ответила Анна. — Что бы ни делала, все о тебе думаю.

Они стояли друг против друга. Алексей смотрел на Анну и видел только темный блеск глаз.

— Аннушка, а можно тебе вопрос задать?

— Задавай.

— Почему ты от Дорохова ушла? Ведь ты хотела быть ему верной женой.

— Длинная история, Алеша, — горестно вздохнула Анна. — Помнишь ту ночь в Сенной пади? Она-то и решила все. Тогда я еще многого не понимала. Думала, отлюбила тебя, и хватит. И верила, что к Ванюшке привыкну.

Оказалось, любовь-то к тебе только проснулась. И затосковала я. Ванюшку на дух не надо стало. А он права свои предъявил, как-никак муж. И начался кошмар. Что я только не пережила. Мучилась, мучилась да и ушла от него.

Алексей привлек к себе Анну.

— Что же ты мне-то не сообщила?

— Хотела сразу поехать. Потом решила, вот отдохну душой немного, тогда уж. А тут вскоре слух дошел, женился ты. Так вот теперь и живу: от одного берега отчалила, я к другому не пристала.

— Аннушка, Аннушка…

Анна прижалась к груди Алексея, провела рукой по щеке.

— Небритый.

Алексей осторожно тронул губами пальцы Анны. Она трепетно вздрогнула, на миг вся ослабла, потом не сильно, но настойчиво уперлась руками Алексею в грудь и, захлебываясь поцелуями, прошептала:

— Алеша… безумец… опомнись… Не надо, прошу тебя… Твоя я… вся твоя… до капельки… Алеша…

Алексей оттолкнул ее и стоял, точно оглушенный. Анна взяла его за руку.

— Алеша, милый, не сердись, так будет лучше.

Алексей отнял руку и выдохнул распиравший грудь воздух.

— Извини, Аннушка…

Он рывком открыл дверцу автомашины, торопливо заработал мотор, и «газик» рванулся с места.

— Алеша! — крикнула Анна.

Машина нырнула в ложбину, потом на взгорье мигнула красными огнями и исчезла. Наступила тишина, Анна опустилась на землю.

— Что же я наделала?!

Только дома Алексей окончательно пришел в себя. Катя спала. На кухне из крана звонко капала вода. Алексей умылся, выпил стакан молока и прошел в кабинет. Как бы поздно ни возвращался, он всегда просматривал почту. И этой ночью на столе его ждала стопка газет и журналов. Но он даже не взглянул на них, сел и закурил. Так он сидел в кресле, пока не забрезжил рассвет. Потом поднялся и прошел в спальню.

— Ты поел? — спросонок спросила Катя.

— Поел.

Катя повернулась на другой бок и уснула. Алексей лег и отодвинулся подальше.

Первого мая отряд работал. Отметили этот день только праздничным ужином. Тетушка Долгор с Груней напекли блинов, приготовили урмэн [14] Урмэн — подсушенная пенка с топленого молока. (Примеч. автора.) , нажарили молодой баранины. Но самой большой, радостью для всех был пирог из тайменя. Для такого случая Маруф Игнатьевич рыбачил две ночи.

Поздравить молодежь с праздником приехала Нина Васильевна. В селе только что состоялось торжественное собрание, Нина Васильевна была оживленная, радостная.

— Чем угощать будете? Пирогами из тайменя? Ну, спасибо, угодили старухе.

Нина Васильевна прошла и села за стол.

— Прежде всего разрешите мне поздравить вас всех с праздником весны, — заговорила она. — Желаю вам больших дорог в жизни. Пусть у девушек исполнятся все явные и тайные желания.

— Тогда работать в отряде некому будет, — вставил Петька.

— Это почему?

— Да они только и думают, как бы замуж выскочить.

Все засмеялись.

— Иметь хорошую семью, Петя, не так уж плохо, — улыбнулась Нина Васильевна. — А наших девчат как не любить, вон они у нас какие красавицы.

— Нашли красавиц. — Петька демонстративно отвернулся.

— Ты что это у нас сегодня разговорился? — удивилась Анна.

— Подумаешь, и в праздник вам слова сказать нельзя.

— Так что, девчата, большого счастья вам, — продолжала Нина Васильевна. — А вы, парни, будьте рыцарями. Мы получили много телеграмм. Вот из Читы от Бориса: «Всем. Всем. Крепкого забайкальского здоровья. Жизни большой, как полноводный Онон. Будьте послушными. Берегите Нину Васильевну. Ваш Борис». Этот без шуток не может обойтись.

Тетушка Долгор, а эта телеграмма от вашего сына Дамдина: «Пусть всегда над Ононом будет чистое небо. Всем матерям желаю много радости. Пусть отправляют они своих сыновей только на мирные стройки. Пусть люди забудут слово «солдатская вдова». Больших вам дел. Знайте, граница на надежном замке. Капитан Дамдин Очиров».

— Дай-ка поглядеть, — попросила телеграмму тетушка Долгор.

Она взяла синеватый листок, с нежностью посмотрела на него, потом сложила вдвое и зажала в кулаке.

— А вот телеграмма от моряков дальнего плавания, от солдат, от студентов, а это от парней с БАМа: «Таежный привет всем. Наказ выполняем. За нас вам краснеть не придется. Дорога будет построена. Сегодня мы с вами. Больших вам урожаев».

Нина Васильевна в одну стопку собрала все телеграммы.

— Еще раз поздравляю всех вас с праздником!

— Спасибо.

После ужина кто-то предложил покататься на лодках. Все гурьбой пошли на берег. Парни зажгли факелы. И несколько лодок помчались вниз по Онону. Нина Васильевна, Маруф Игнатьевич и тетушка Долгор с затаенной грустью смотрели на быстро убегающие огни.

Вот до берега донесся сильный высокий голос Федора:

Песню подхватили все, кто были в лодках.

Вскоре огни скрылись за поворотом реки, а песня все еще тревожно металась в ночной тишине.

Сегодня отряд заканчивал сев у Крутого лога. С раннего утра дул сырой низовик. Стаи гусей долго кормились на полях, а потом длинными связками потянулись на озера Зун-Торей и Барун-Торей. Над Ононом с криком летали чайки, стайками носились стрижи. Сквозь серое небо тускло смотрело солнце.

Груня с Маруфом Игнатьевичем привезли на телеге обед в поле. Остановились они в затишье у березового колка, разложили костер, вместо стола поставили в ряд несколько ящиков. В леске перекликались птицы, на голых березах черными шарами раскачивались галочьи и вороньи гнезда.