Николай Кузаков - Рябиновая ночь

Впереди трактора высвечен небольшой клочок земли, его делит пополам борозда. Вокруг света непроглядная темень. И кажется, что сейчас трактор упрется в эту черную стену. Анна, положив руки на рычаги управления, кое-как борется со сном. Борозда виднеется то четко, будто высеченная на коричневатой плите, то ее застилает пелена. В ушах стоит сплошной гул.

Анна встряхивает головой. Сон на некоторое время отступает. Но вот опять сознание окутывает туман. Борозда кончается. Слышатся какие-то невнятные голоса, их сотни. Анна с трудом отжимает сцепление, выключает мотор, наваливается на спинку сиденья, голова бессильно падает на грудь.

Сколько проходит времени, Анна не знает. Просыпается от тишины. Руки и ноги занемели. Больно шею. Выбирается из кабины. Ноги, как чужие, плохо слушаются. Предрассветная лисья темнота, даже возле ног земли не видно. В это время слепнут птицы и звери, только лисы да волки остаются зрячими, рыскают по степи в поисках добычи.

Невдалеке по полю ползет несколько огней, это поднимают пары Пронька, Дина и двое парней из сельскохозяйственного техникума. Гул моторов кое-как пробивается сквозь темноту, точно застревает в ней.

Анна походила вокруг трактора, немного размялась. Предрассветная прохлада освежила, она снова завела трактор. И опять перед глазами только борозда. На обочине от света фар заблестел камень. «Где же я видела этот цвет? — гадала Анна. — Ах, да… Такого цвета я хотела купить рубашку Алеше. Приедет он сегодня или нет? Когда эти муки кончатся и кончатся ли они?»

Кое-как дождалась утра. Взошло солнце, оживилась степь. Вдали налились синью горы. Над ними начали громоздиться белые облака. В конце поля на пригорке расхаживали два журавля. Вот журавль сделал несколько поклонов, разбросил широкие крылья и, пританцовывая, пошел по кругу. Журавушка подпрыгнула, зависла в воздухе на секунду, пружинисто опустилась и, кланяясь, закружилась на месте.

Анна нажала на тормоз, распахнула дверцу: все тракторы стояли. Дина увидела Анну, помахала рукой. А гордые птицы, курлыкая, продолжали свой танец. Ветер подхватывал их голоса и разносил по степи. Потом птицы, не торопясь, поднялись и, скользя низко над землей, улетели к Онону.

На полевом стане к Анне подошла Дина.

— Они мне и вчера танцевали. Иду я берегом Онона. Журавли кормятся возле старицы. Я их прошу: «Журавушки, потанцуйте мне». И они давай кружиться. Да так смешно.

— Говорят, счастливому и камни песни поют.

— Ты о чем? — смутилась Дина.

— Да ни о чем. Скажи Олегу, пусть мне на глаза не показывается. Так дальше пойдет, к осени у меня от отряда рожки да ножки останутся.

— Будет тебе, Аннушка.

— Ладно, иди отдыхай.

Подошла Дарима.

— Аннушка, сейчас по рации тебя вызывали. Просят в бухгалтерию приехать.

— Совсем забыла, наряды сдать надо за прошлую неделю. А вы в логу закончите пахать, переезжайте на дальнюю пашню. Я немного вздремну да поеду в деревню.

Алексей возвратился из степи, куда ездил проверять закладку культурного пастбища. Место для вновь создаваемого овцеводческого комплекса выбрали возле Урюмки, в десяти километрах от села. Вместе с главным зоотехником Цыдыпом Доржиевичем они все делали с расчетом на будущее. Место красивое. Рядом речка. Все пастбища можно будет поливать. Недалеко от села. Люди будут ездить на работу, как на завод.

Нина Васильевна поддержала их план. Уже звонила в Читу и договорилась, чтобы прислали архитектора, который бы занялся планировкой будущего комплекса. У конторы Алексея встретил Федор.

— Беда, Петрович.

— Что стряслось?

— Вчера вечером Нина Васильевна приказала отдать три трактора Цыдыпу Доржиевичу для подвозки кормов на чабанские стоянки.

— Час от часу не легче. Вроде все утряслось и — на тебе. Вы уже отправили тракторы?

— Нет еще.

— И пока не отправляйте. Я попробую что-нибудь придумать.

— А Нина Васильевна не устроит нам парню?

Характер Нины Васильевны все знали: уж если она что решит, то как отрубит. И боже упаси не выполнить ее приказаний.

— Устроит, да еще какую. Страшновато?

— Приятного мало.

— В случае чего, валите все на меня. Решили?

— За семь бед один ответ.

Нины Васильевны в правлении не оказалось. Алексей прошел в кабинет, достал списки звеньев. Тракторов везде было в обрез. Что делать? А без отряда Федора все планы пойдут на перекос. Если не удобрить пары и не перейти на будущий год полностью на безотвальную обработку почвы, то еще несколько лет придется ездить за соломкой в другие районы. Вот что такое отряд Федора.

В коридоре послышались энергичные шаги. Дверь широко распахнулась, и в кабинет шумно вошла Нина Васильевна. Голубоватый плащ на ней был расстегнут, под ним виднелся шерстяной свитер. Из-под шляпы с крутыми полями выбивались пряди волос с редкой проседью.

Нина Васильевна остановилась у стола, в упор посмотрела на Алексея:

— Ты мне скажи: кто у нас председатель?

Алексей выдержал ее взгляд и с напускным простодушием спросил:

— Что-нибудь случилось, Нина Васильевна?

— Вы посмотрите, люди добрые, — хлопнула себя по бедрам Нина Васильевна, — он же меня спрашивает. Кто тебе разрешил отменять мое распоряжение?

Алексей тянул время, чтобы Нина Васильевна немного остыла.

— Овцеводство надо переводить на ранний окот. Это не дело, когда две таких кампании, как сев и окот, сходятся вместе. Да и январско-февральские ягнята к осени уже вырастут, силу наберут. Им и холода не страшны будут.

— А мы без тебя этого не знали, Алексей Петрович, — съязвила Нина Васильевна.

Алексей сжал зубы. На смуглых щеках его катнулись желваки. Но он сдержал себя. И совершенно спокойно проговорил:

— Нина Васильевна, давайте вместо тракторов снимем одну машину с подвозки семян.

— Здравствуйте. Он только вчера шумел, что мало машин на подвозке семян, агрегаты простаивают, а сегодня другую песню запел. И что ты трясешься над этим отрядом?

— Потому что еще завтра жить думаю.

— А когда несколько тысяч овец без кормов стоят, тебя это не касается, об этом пусть Дорохова думает.

— И все-таки я бы на вашем месте не тронул отряд Гантимурова. Нельзя этого делать.

— У него четыре трактора осталось, хватит. Остальные я отдала зоотехнику. А тебя прошу в другой раз не забываться.

— Я постараюсь, но…

— Без всяких но…

Анна отдохнула и поехала в бухгалтерию. Из правления колхоза она завернула в магазин. Под большим секретом, через Дариму, она узнала, какого размера рубашки носит Алексей. Немного волнуясь, вошла в сельмаг.

— Давно ты у нас не была, Аннушка, — встретила ее продавец.

— Все нужды не было. Я у вас рубашки кремовые видела.

— На твое счастье осталась одна.