Луиза Олкотт - Старомодная девушка [litres]

– А по-моему, как раз очень хорошо, что бедная Анна хоть какое-то удовольствие получила от жизни, прежде чем начались ее беды, – тихо проговорила Полли. – Мне очень понравилось это письмо. Можно, бабушка, я потом для себя его перепишу?

– Да, дорогая. Пожалуйста, – с видимым удовольствием разрешила пожилая леди. – Ну, а теперь послушайте это, – развернула она второе письмо из папки. – Полагаю, что им ты останешься больше довольна, – повернулась она к старшей внучке, а потом начала читать:

«Дорогая Констанция!

После трех месяцев напряженной жизни в столице мне удалось наконец найти минутку, чтобы рассказать тебе, насколько меня восхищает Лондон.

Сперва, после нескольких лет учения за границей, город мне показался чужим, меня раздражали грязь, дым и шум. Но я быстро привыкла ко всему этому, и теперь все мне кажется здесь совершенно очаровательным.

Нас немедленно подхватил ураган веселья, да с такой силой, что времени ни на что не хватало. Сезон в самом разгаре, мы постоянно спешим то на бал, то на концерт, то на чей-нибудь прием, то в церковь, а в перерывах готовимся к очередному выходу. Иногда мы бываем на двух-трех приемах за вечер, редко возвращаемся домой до утра, а потому на следующее утро не удается проснуться раньше двенадцати.

Позавтракав, мы спешим за покупками. Это вкупе с дневными визитами длится до ужина, за который здесь все садятся не раньше восьми часов. А дальше, как я тебе говорила, следует череда вечерних развлечений.

Прошлым вечером видела принца Уэльского на балу у леди Рассел и даже танцевала с ним. Он немного обрюзг и выглядит каким-то потерянным. Я сильно в нем разочаровалась. Он ни речами, ни внешностью не походит на принца.

Зато меня познакомили с блестящим молодым джентльменом из Америки. Он просто очаровал меня, но каково же было мое изумление, что он к тому же автор стихов, немыслимо популярных в прошлом сезоне. А еще он – сын богатого портного. Странные эти американцы с их деньгами, талантами и независимостью.

А теперь о главной новости моего первого сезона: меня представят ко двору! Воображаешь, как я занята в преддверии такого важного события? Мама решила, что я должна там блеснуть. Поэтому мы уже две недели проводим в разъездах от торговцев к модисткам, а от модисток к портным и ювелирам. На мне будут белый атлас и плюмаж. Жемчуг и розы. Платье мое обойдется более чем в сто фунтов, и оно очень элегантно.

Кузины и друзья постоянно одаривают меня прекраснейшими вещами. Воображаю, как широко ты раскроешь глаза и как удивишься, когда я тебе покажу свои шелка, кружева, безделушки и французские шляпки, и как ты позабавишься многочисленными записками от поклонников, фотографиями и прочими сувенирами первого сезона молодой девушки.

Ты спрашиваешь, вспоминаю ли я о доме? Большей частью у меня просто не остается на это времени, но все-таки иногда наплывает тоска по тишине, свежему воздуху и нашим девичьим развлечениям, которым мы предавались с таким удовольствием. Лондонский образ жизни ужасно выматывает. Я здесь сильно осунулась, стала бледной и даже, по-моему, постарела. Вот бы ты прислала мне розовые щечки, блестящие глаза и веселое настроение, которыми я отличалась дома! Но так как подобное невозможно, пришли хоть бутылку июньской дождевой воды. Она, по словам моей горничной, действует на кожу лучше любых косметических средств, а цвет лица у меня и впрямь изрядно испортился. Мне не помешали бы фрукты с наших деревьев. Может быть, они вернут аппетит, который у меня совершенно пропал, и мама по этому поводу беспокоится. Видишь ли, тут нигде в высшем обществе не едят простой пищи. К столу подаются лишь модные блюда. А питаясь изо дня в день французской кухней, обязательно заработаешь расстройство желудка.

Адьё, ма шер!

Меня уже торопят. Пора одеваться и ехать в церковь.

Лорд Рокингэм обещал там быть. Жаль, ты не можешь пойти со мной и увидеть новую мою шляпку.

– Да-а, – мечтательно сказала Фан. – Как бы мне хотелось оказаться на месте этой Флоренс. А тебе, Полли? – поинтересовалась она у подруги, пока бабушка складывала и убирала в папку письмо.

– Хорошо бы, конечно, поехать в Лондон и весело провести там время, – ответила та. – Но я не думаю, что нужно тратить такое количество денег и быть представленной ко двору, хотя если бы меня туда пригласили… В общем-то мне тоже нравятся пышность и развлечения, – честно призналась Полли, чувствуя, как соблазнительны роскошь и удовольствия.

– Бабушка вгоде уже устала, – вмешалась Мод, которой наскучило обсуждение непонятных лондонских приключений каких-то девушек. – Пойдем тепегь в игговую комнату, – она нетерпеливо двинулась к двери.

– Нет, сперва мы поцелуем бабушку и поблагодарим ее за то, что она нас так замечательно развлекла, – тихим голосом возразила Полли.

Мод и Фанни ее немедленно поддержали. Это доставило такую радость пожилой леди, что и Том, выждав, «когда девчонки уберутся из комнаты», крепко обнял бабушку и запечатлел звонкий поцелуй на той самой щеке, которой когда-то коснулись губы самого генерала Лафайета.

К тому времени, когда мальчик добрался до игровой комнаты, Полли уже раскачивалась взад-вперед на качелях и говорила:

– А вы мне не верили, что с бабушкой проводить время весело и интересно. Теперь убедились? Заходите к ней почаще. Ее это так радует. Она может вспоминать истории сколько угодно. И почему вам такие развлечения не по душе? По-моему, она самая добрая и лучшая пожилая леди на свете. И я лично очень ее люблю.

– Да кто же спорит, – ответила Фанни. – Но старые люди утомительны, они всегда навязывают свои мнения, поэтому я стараюсь держаться от них подальше.

– И напрасно, – не согласилась Полли. – Столько интересного пропускаешь! Моя мама говорит, что к старым людям следует относиться внимательно и с большим уважением. Вот я и стараюсь поступать именно так.

– А твоя мама случайно не читает проповеди в церкви? – сердито буркнула Фанни, которая и сама сожалела, что пренебрежительно относилась к бабушке.

– Нет, она просто старается все объяснить нам! – вскипела Полли. – Она помогает нам быть хорошими! Никогда не злится! Никогда не ругает нас! И мне другой мамы не нужно! Потому что моя мама самая лучшая, пускай она и не носит бархатных дорогих накидок и модных капоров! Вот!

– Правильно! Так ей, Полли! – выкрикнул Том, висевший вниз головой на турнике.

– Полли в бешенстве! Полли в бешенстве! – вторила ему Мод, скача по комнате через прыгалки.

И это было действительно так. Полли охватил гнев. Высокомерность подруги вывела девочку из себя. Лицо ее побледнело. Губы задрожали. И она воскликнула:

– Сомневаюсь, что мистер Сидни сейчас одобрил бы твои слова.