Петр Альшевский - «Изделие из зеркал»

ночь еще не закончилась. Я поведую тебе о наемной коннице, спонсируемой консервной промышленностью,

с первыми лучами солнца я ускачу на Та-Друне топтать и отстреливать.

После разгрома они вышлют на меня очередную ораву. Я буду иметь честь уничтожить и их. Я спуртую,

мне на роду написано становиться триумфатором, отпуская себя не для того, чтобы витать в облаках;

я активен, однако КАТАРСИС ИСПЫТЫВАЮТ И В АНАБИОЗЕ, и если бы не порабощающие вас власти, я бы тянулся к этому, жил без фантазий,

завел семью и игрался с детишками, беседуя с Создателем не в паузе между битвами, а беспрерывно: за детей я Тебя поблагодарил? А за жену?

У меня жена и дети… я Тебя поблагодарил? Жена у меня чудесная, дети румяные, прими мою благодарность… я Тебя благодарю.

ОСМЫСЛИЛ, ВОЗРАДОВАЛСЯ и вновь благодарю. Выражаю Тебе благодарность за жену, за детей… у меня жена и дети,

я не один – благодарю Тебя. Как я могу не благодарить, если Ты наградил меня чудесной женой и румяными детьми,

не могу не благодарить. Не поблагодарив Тебя, я бы выказал неблагодарность, но я Тебя благодарю, и Ты мне… надоел я Тебе? И Тебе, и себе… извини. Я неизлечим… я неизлечим.

Разобравшего завал Силгора Емельяновича передернуло от наития, что возвышенности попадаются и на равнине, нагнетая напряжение, не поддающееся измельчению невыверенными утверждениями;

мусор я выношу ради удовольствия,

этого я сдам полиции, этого пристрелю,

темные стороны жизни меня крайне печалят – в расширяющейся Вселенной я ПОД РУКУ С ТОСКОЙ ИДУ К СВЕТУ НАОЩУПЬ,

брови нависают и губы шевелятся, подсевшее зрение накладывает ограничения,

минусовая температура на окраине Зиваура в порядке исключения принимается за пекло, и исчезновение зимы вызывает чувство утраты;

прорвав оцепление, рыцарь-богатырь сказал: вреда не будет.

На щеках обладающей дворянским обликом женщины заметны следы пыток.

Разум обрабатывает увиденное. ЧЕРЕДА КОРОТКИХ ВСПЫШЕК И ПОДРАГИВАНИЙ,

почему ваш город окружен? ты в меня влюбилась… зиваурское гражданство я не приму, а у вас без него не останешься – того, кто тебя мучил, я убью. Простая учтивость.

Он уже ушел в партизаны?

Силгору Емельяновичу надлежит распутать целый клубок призывов к оружию и непродуманных вбросов бутылок с зажигальной смесью;

на стене ее спальни его телефонный номер, однако он в партизанах, и это номер в лесу, где засели потенциальные сподвижники и действующие охотники за солдатами революции, вскружившей голову производящим оповещающий шум подносчикам снарядов.

ТУТ ВСЕ ПРОВОКАЦИЯ, прессующая авиация опасна и в малых количествах,

она налетит и отбомбится – показавшийся механизм пилотирует сгорбленный майор Энхуанос, который знает, что вас ждет, если вы не возьметесь за ум и не вернетесь трудится на сильных мира сего после восстания, как после загула.

Рыцарь-богатырь говорит со всей убедительностью, Силгор Емельянович покупает продукты в магазине здоровой пищи и выступает на придворном празднике с соглашательской пантомимой, но почему в зале столько изуродованных тел? Не вызвался ли я посетить мероприятие В ВОЕННЫХ ЦЕЛЯХ?

В вопросах, касающихся возмездия, Силгор Емельянович допускает первичное трюкачество.

Затем он берется кончать и предводителей, и сопереживающих, в разгоряченном состоянии рыцарь-богатырь обеспечивает нужный ему результат и, побив дорогие бокалы, употребляет алкоголь из чаши прокаженного Леонарда Слонка.

Когда Силгор Емельянович наводит свои порядки, он помнит о Леонарде Слонке, сажавшем кактусы в бетистирском захолустье, улучая минуту и на страдальческие воззвания к заезжающего к нему побеседовать рыцарю-богатырю:

ты, Силгор Емельянович, раздирай, казни, вешай… слабых они прогоняют, и ты дави, топчи, расплющивай – СТАВ МЕРТВЫМИ, МЫ СТАНЕМ ДУХОВНЕЕ.

Ты, Слонок, не умничай. Не распаляй себя, а осаживай… прошли годы, прежде чем я разработал подходящий мне метод ведения огня по нашим оппонентам, прикидывающимся филантропами и меценатами: многочисленные убийства,

невинные прегрешения,

изображения черепа я на одежде не ношу и далеко внутрь заразу не пропускаю.

Во мне нет болезни. Сейчас я думаю так.

Заявившийся за благородной любовью уйдет ни с чем, привычная участь осветится СОЛНЕЧНЫМИ БЛИКАМИ ШУТОВСКОГО ОТЧАЯНИЯ;

совесть нечиста,

психосоматические осложнения вбрасывают неуверенность особого типа, отрывающую у заиндевевшего во мне спрута щупальце за щупальцем под страстные вопли покореженного там же железа. Королева Мугу и ее паж Раннибал превзошли сами себя,

как ты узнал?

Сросшиеся с бородой усы перекрыли тебе рот, и ты, Слонок, не допытывайся,

непобедимым я им не казался, никаких неприятностей я не создам;

пристроившись к королеве на ночлег, я имел с ней разговор, а потом лег в ванну, и ко мне, полагая послушать мои причитания, без формальностей пришли вычерпывать воду ведрами, но я сохранил душевное спокойствие и БЕЗУСЛОВНО ПРИБАВИЛ в респектабельности, что и было замечено впорхнувшей ко мне в национальном костюме королевой Мугу.

Свои действия она не контролирует. Сменивший имя Раннибал теперь Йорг Пуппель.

В кожаных шлемах и в отделанной горностаями бордельной форме они разыгрывали сцены из «Шлюхогарда» – депрессивной пьесы нестойкого камердинера и драматурга Флача, увезенного на рыбачьем судне в лапы народности юва, чье обращение с попавшими к ним интеллектуалами вызывало противоречивые отклики.

Флач проповедует либерализм,

королева Мугу ублажает строительного рабочего Дерихона,

досужие сплетни Силгора Емельяновича не занимают, и он со всеми его пороками зажигает благовония,

МЕДИТИРУЕТ НА НЕЗАВИСИМОСТЬ от окружающей среды;

ударивший в джунглях мороз выборочно прошибает, самоумаление не достойно осуждения,

рыцарь-богатырь в благоухающем розарии.

Подброшенный маковый букет мне не переоценить.

В клоаке раздумий о наркосиндикате, удерживающем в заложницах троюродную сестру, Силгора Емельяновича заволокло сногсшибательными воплощениями драконьих отступниц, смущенно улыбающихся в переполненных подворотнях из-за неимения постоянных партнеров.

Поскачем же, Та-Друн, на Полярную звезду. Для обобщения случившегося в дальних плаваниях я нынче непригоден, и наши блуждающие тени отбивают у меня охоту осознавать, что мы ДУША В ДУШУ СТОИМ НА МЕСТЕ, строя грандиозные планы;

расправы врагам не избежать,

остатки здоровья пойдут на преследование и размазывание,

анонимные угрозы идут непрерывно: ты – рыцарь-богатырь, и ты сдохнешь,

ты пьешь монвольскую текилу, и мы насыплем в нее исфальской отравы,