Петр Альшевский - «Изделие из зеркал»

беспочвенная боязнь… подчиняясь требованиям сегодняшего дня, я должен работать на публику и никак не ползать в одиночестве, соблюдая не распространяющиеся на других правила,

я в канализации. В КАНАЛИЗАЦИИ Я НЕ УМРУ В ИЗГНАНИИ.

Господь меня покинул? У меня нет такого ощущения. Отец девочки извлечен и доставлен, боеготовность доказана насущной заурядностью поступка,

промаявшийся рыцарь-богатырь не разжалован,

машинный гул генерируемых им выдающихся инициатив в нем не заглох,

острометы пирамидного фетиша выплескивают щелочную компотто под рассеченные лапы Давителей кичливой заразы, высекаемой сплющиваниями Давателей, издавно не переносящих Давителей из переиначенных детских фантазий.

Силгор Емельянович вам терпеливо объяснит – куда не плюнь, везде хмарь,

тягучее неприсоединение идет своим чередом в отведенной нам лимитированности ублажения себя отпрыгиваниями К ИСКОННО ЗНАЧИМОМУ БЕЗДОРОЖЬЮ,

пренебрежительным тоном я об этом не заявляю,

кожа на моих руках лучше, чем на моем лице, но сила притяжения точных копий лакомых кусков не понукает меня сравнивать амбробиянов покрупнее и амусабов помельче;

меня спросят: ты темнишь?

Мне свойственно тяготиться неправдой. Я сорвал занавески, и мне попытались вчинить судебный иск у обугленного ранчо Балтамира Хаса-Абди;

стреляя в воздух, он не внушил мне уважение.

Ориентировочно он испытывал преданность его наемных погонщиков.

Пальба увенчалась приездом Силгора Емельяновича, и рыцарь-богатырь без лишнего страха ПОШЕЛ НА КОНФРОНТАЦИЮ, не сказав перед стыком о каких-либо неотложных делах; буйно переживая о сожженном имуществе, ты, Хаса-Абди, жалко паясничал,

ты вкалываешь на наркосиндикат.

Твои посевы предназначены для будущей переработки во вредоносные капсулы и порошки.

Капсулы Хаса-Адби оспорил, а от порошков ему не отвертеться,

денег на покупку снисхождения рыцаря-богатыря Хаса-Абди не жалеет,

Хаса-Абди казнен.

Новейшими данными о томящейся в заложницах троюродной сестре Силгор Емельянович не обогатился.

Перелопачивая подсознание, он видел идущий в космосе снег – это обычная практика,

увиденный там снег позитивней, чем ничего,

нехватка кислорода подводит к отрицанию реальности в УНЫЛЫЕ ДНИ ДРЕМОТНОЙ УРАВНОВЕШАННОСТИ после нервотрепки из-за отхлынувших мыслей о верно осуществляемом процессе мышления;

увертливый циник с руками до земли отыскал рыцаря-богатыря по высыпавшимся через дыру в кармане патронам.

Развернутая сеть исходных единиц выказала способность к размножению и дружно проголосовала за абсолютную истинность выстроенной ими системы бездуховного гнета.

Дорога зовет, лишь она и зовет, у Подводного Ларса свое шоу,

я к нему не приткнусь, налипший на ботфорты СНЕГ ИЗ КОСМОСА не для мистических ритуалов во славу Пуро Коббо, порожденного божеством Байва Фоббо;

на том и расстанемся,

религиозным интересом к вам я не притянут. Как близкого человека, вы меня не встречаете.

Имея усталый вид, Силгор Емельянович бьет наповал и, если надо добавить, он не медлит.

МАТЕРИАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ не создает.

С натянутой вдоль ручья цепи пытается сорваться Подводный Ларс, и спешившийся рыцарь-богатырь рассказывает ему о казавальской Царулле.

Она мечтала о прекрасном Хасидане. Или о статном и прекрасном Балстаде. А вышла замуж за плешивого и беззубого Гурундула,

так и ты. Твои старшие партнеры тебя провели, и ты, Ларс, читай между строк, понимая, что больной неоперебален, но врач за него борется. Поскольку доктор под дурманом.

В опаснейших конных трюках задействованы и каскадеры, и самоубийцы;

заполучив поставляемый наркосиндикатом товар, возьми время на раздумия. Упроси меня, чтобы я тебе его дал: дрянь у тебя,

ты ее опробовал,

увесистый пакет вскрыт крючковатыми пальцами, от открытых глаз ОТСКАКИВАЮТ ЛУЧАЩИЕСЯ ГРАДИНЫ,

взгляд отправлен за солнцем. Обманчивая состоятельность травит прозревающую душу,

рыцаря-богатыря трясет, у Силгора Емельяновича лихорадка, хранители ключей от Элизиума… люди с телевидения… вы и вы – одно,

на интервью вам меня не уговорить,

рассеивайтесь по крошечным островам, а мне оставьте огромный и отрезанный от вас КИПЯЩИМ ГНОЕМ МОЕГО СВЕРХ-ВЕЛИЧИЯ,

в деревянном корыте я развожу окуней. Не пескарей – вздох разочарования, и чье же здесь умственное оставание, отбивающее у меня охоту приветствовать белым флагом посланную ко мне расстрельную команду,

с налета вы в меня не стреляйте: есть же процедура, как же вы без суда и следствия,

Байва Фоббо с Пуро Коббо меня, оказывается, уже осудили. Наши статусные размолвки урезали мне жизненный срок,

менее крепкого рыцаря-богатыря вы бы прикончили.

Перед битвой со слоном сбежавшиеся хорьки должны хотя бы примерно осмыслить его размеры.

Учитывая мой характер, вы все поляжете. Вы хотите сцепиться, да и я против примирения;

когда у меня нет цели, я распадаюсь на мертвенные фрагменты и сознаю заключенную в них СУМЕРЕЧНУЮ ТРИВИАЛЬНОСТЬ,

проходящий спазм дернул мне грудь,

нареканий нет, микрооргазм испытан, я знаю, что мне сказать о предшествовавших этому событиях,

публикантный оболочник Журакс был снабжен медным цилиндром, а в нем устройство, и мои подозрения усилились,

я отсеку Жураксу руки и окажу ему ПРОТЕКЦИЮ, устроив на работу в речной порт перекатывать ногами скатывающиеся с сухогрузов бочки;

подрыгайся для меня, публикантный оболочник,

мощные рывки неумиротворенного воздуха сотрясут тебя на глазах Плящущего Старца Рутулла, нырнувшего в себя и чуть не сломавшего шею – мелко.

я не такой, как ты,

неживая материя доминирует в обладающей оборонным значением усыпальнице кеглевидного человека-тунца, чье лицо стало умнее;

серебряные изделия навалены без меры, затравленные фурии из мегупитского фаянса оживают для совместной молитвы с Плящущим Старцем Рутуллом, не утратившим вкус к жизни у укрепленных на крюках лампад.

Изогнутый металл выпирает, стены его выпускают, Силгор Емельянович ГОТОВИТ ДЕЛО в Ярионе,

нож в загривке подразумевается,

тебе сказали, приходить еще?

Не сказали. Заезжая забрать свое, я чувствую, когда причиняю боль, но в бою я буду зверски желать победы и не удивлюсь, если мне заявят, что у меня прическа начала девятого века,

разросшиеся волосы спутаны и присыпаны пылью – это КОНСПИРАТИВНЫЙ ПАРИК. Под ним испещренная шрамами лысина, на которой столь же длинные волосы вырастут прямо при вас;

вы не в курсе ситуации,

начинаете психовать… мысли вслух. Публикантный оболочник Журакс заготовил для меня нож с желтой рукояткой, и нож теперь в болоте Холпо, а Журакс в чистейшем озере Ламнере,