Петр Альшевский - «Изделие из зеркал»

повороты сюжета

ритмичного Сауса я видел на помойке. Саус или искал, или выбрасывал

после диалога ясности не прибавилось

Фокерия Иссимай сидела рядом с шахматной ладьей, и я пошел ладьей. Подобное никогда не повторится

четкого понимания еще нет

Фокерию вылечили и отпустили

в протекающем кафе она поклялась мне похоронить меня, как героя

жертв пыток я поддерживаю габре! пильоне!

не в курсе ситуации. Мне приказали тебя не впускать. Рисковать не могу – более серьезного задания у меня не было

мне не тяжело дикуро аблиси бети крини, в твои дела ты меня не посвящай

знаний передаются одним взглядом. Об артиллерийском хобунене, о побырниках вебла, о Лито Шате: здоровый мужик. Когда он вдыхал полной грудью, в комнате начинало не хватать воздуха

рамбиоз заострам и последующее из предыдущего

маблитобо редимутации, циверо нка

это не все, но сильнее всего остального – даже вместе взятого

рвитесь же вдаль, сторонитесь ипоидов, у предупрежденного Лаумаэ девушки чуть свежее, и я, обретя пищу для ума, не подумаю срывать на них злость

контомены

годы. Летят, как птицы, плывут, как рыбы

в постеле она кричала мне: пожалей! Тебя пожалеть? – спросил я. Себя, сказала она. Не надо так напрягаться

биво паблафоку

кибало

она сексуально возбуждалась от ниарских вестернов. Полагаясь на свое мышление, просила не называть брак болотом: я оттуда выбиралась, говорила она, ну и закономерно, бормотал я, люди вылезают и из болота, а в траве затаился дикий кот, прячущийся в ней от мышонка, позвавшего прогуляться агрессивного приятеля соболя

полностью очнулся ветер шевелит лужи

таблетка встала комом. Поддерживая меня за воротник, Лито Шат спускался со мной под обледеневшей лестнице – как же гордо он идет. Привычка взирать на небо сформировало ему осанку, однако это не для меня – для устойчивой психики

пробон бондрона

видимый свет

пробон бондрона, консистенция планктона

с отрешенным видом я определяюсь с планами. Сходить на мелодраму «Горнорабочие», угостить сигаретой вьющегося у кинотеатра гуманоида Лавса

традиции еще живы несокрушимые ставленники Чепа Минса не знают недостатка в пудингах и отбивных

чувство голода лучше переедания. Кто говорит? Правительство

развивающийся премьер Чепо Минс отводит душу в общении со старцами, безучастными к проблемам рядового гражданина

гинтяний медри курупо

озабоченные лица

мы о сути вечности, и это разумно. Ловя в глаза луну, садись с той стороны и поведай нам о том, что ты из себя представляешь

неопытный, зеленый

без веры не выйдет у Кулибома шестой инсульт. Динамика отрицательная

взрывы в атмосфере водородных бомб, как северное сияние

улавливайте философский посыл, развернувшись спиной к кричащему в рупор парламентеру

выплаты крестьянам отложены

непростые погодные условия, ужасающее финансовое положение

в энергетике иповарида оперируем бесценными хирами у нас туристический бум, информация пришла от военных

толченое белоне удержит на позитивной волне. Этнографа Яписа будто подменили

проглоти слюну

мою жену Таблону свели с лесбийской шахиней. Я встревожен

заранее не оповестили, такие случаи надо пресекать

выравниваю зидокер

громогласно и немногословно я говорил: по одной, по одной, и тут вороны снялись всей стаей

творог есть? И с изомом нет? Мне не для кумара

мы беседуем с вами на уровне деревни, и на предложение пользоваться услугами вашего кладбища я скажу, что видел плакат, на котором нарисован встроенный в кучу шоколада мирный демон Жоэ

поперечность

громоздящиеся канцерогены, потроха величин

желток. Сдвиг

сдвиг к лучшему

мысли о лечении запятнали бы мою репутацию. Белок – горячка, желток – сумасшествие, подрывание устоев наносного безумия сносит меня в океан примитивной заурядности

невозможно объяснить

она так орет предохраняясь, мы не поедем

вагоны вытащены на платформу. Уверения в этом я расточаю по совокупности здравости и тоски

дырова заобхвати лопщу какой улет без драконов? Перед тобой они не проявились, и твой живот не разорван, а мозжечок перебит, он у тебя продолговатый, количество электричества в нем не дозировано

запретить увеличивать дозу я тебе не могу

наяву внизу

бездран далекое от привычного

были бы деньги, будет и счастье – все, что угодно, но не такой бред

в полицейском автобусе я оспаривал их право на мой арест. У инспектора Буда на меня ничего нет

ты лезла к нему, чтобы рассказать обо мне

вы бы вязали не меня, а играющих в наперстки кректоверов, вроде бы порядочных и беззащитных: прикрытие скрывалось под землей и, выбравшись, обирало и избивало

на роду написано страдать

позже поговорим

с горя я не умру. Деловых начинаний от меня не последует, возможности подтянуться к высшим слоям общества мне не найди

вызванный мною для моральной поддержки стихотворец Диясин уехал набираться опыта в Хутариж. Там можно хорошо провести время

как растрелянный гоус я, похоже, в удачу не верю, и нахрапистость шудов зацепила не краем. Бревные олы, фоборидные сколы

карета заложена, мчитесь

улыбался всю ночь

неуверено чавкая абрикосами, Имбисуил утвердительно качнул головой. Дерибианы обнимаются и сношаются, могила учителя Лефиана разграблена

учителя с большой буквы или в кавычках? Сознайся, Имбисуил, не отворачивайся

закончатся поля, пойдут горы, и в глазах прорежется непоколебимое свечение

я шепчу тебе без метафизической подоплеки

выдыр фга жашум широкие окна

представлена яркая программа. Анбромиду привели для другого, но я поведал ей свой сон – она срывалась в нем с крыши, и я, первоначально вцепившись, ее выпустил, за что она назвала меня сволочью уже в реальности, после пересказа

девочка-подросток, давай наперегонки

меня принесло к вам паводком. Ступив на землю дерибиан, я сказал им, что я довольно поплававший и побродивший

опыта хватит

новость о прибытии к вам певца Сучинелли обошла бы весь мир, а у меня гематомы, и мне нужно бы остановиться

цинковые клише в сладкой жидкости общеприняты у вас, у дерибианов

до меня не доходят ваши хулла-хулла забы, взламывающие запоры кипаридного афрония, перегораживая виблоны дыхательных путей

любил на подрыве, не мечтал о балерине

во степени степей он обнулился, как когда-то – с благолепием

во вскрытых мною письмах он о тебе не упоминал, и это не зеркало. Дверной проем

ты и впрямь расшатан

потекла череда успешных дней

с ощущением, что за ней следят, старуха срывает объявления о безболезненной ликвидации пожилых родственников. К висящему на проспекте Бантрала она шла через весь город и, увидев свою дочь, переписывающую номер телефона, присела на тротуар и расслабленно выдохнула: заказ будет сделан, дочка не передумает, на пороге смерти я просветлена и не суетлива