Петр Альшевский - «Улица собак легкого поведения»

Редин не знает, зачем «Марафет» Белковский дожил до сегодняшнего визга. На хоккее с мячом скатывался пьяным, нынче уторчавшимся… визжащий Семен ударяется ему об ноги и прекращает движение сверху вниз: в маловажном аспекте физического положения своего духа – Редин смотрит в его запекшееся грязной кровью лицо.

«Марафета» его не обезображивает: Семен Белковский таким себя, наверное, и представляет; он же дожил до сегодняшнего визга, а «Марафет» визжит. Как отказавшие тормоза битком набитого труповоза нашего крошечного мира.

Редин переступает через «Марафета».

Стукнувшись об его ноги, Семен Белковский перестает биться головой о ступеньки, и Редин не спрашивает у Белковского расположен ли он сейчас верить в Бога. Но что, если попробовать создать хотя бы приблизительно верный слепок обыкновенного сердца? Вошло бы в него сердце Редина?

Выкроит ли он хотя бы минуту на озарение? Вспотев от осознания глубины своего спокойствия и своенравно пожевывая щеки. Маша, где же ты, моя Маша…

Грянут литавры, ты переспросишь: «Что это было? О чем меня просишь? О быстрой любви? Такой не бывает… Видишь, хозяин глаза открывает? – Редин бы не хотел прожить всю оставшуюся жизнь в Царицыно, поскольку в этом случает, ему придется там же и умереть. Ведь его оставшаяся жизнь будет продолжаться не дольше, чем до конца – до тех пор пока сброшенная с неба жевательная резинка окончательно не утратит когда-то заключавшейся в ней сладости.

Ужас. Не в этом. Нет.

«Дежа вю…»

«Что?»

«То. Дежа вю – двое парней, кривые солнечные лучи, разговоры о правительстве и нищенской стипендии, облезлая собака…»

«Это не дежа вю, чувак. Мы просто второй раз проходим мимо тебя» – идите, идите, проходите: она останется. Она не с вами.

Взбалмошная девочка неподалеку от того места, где Редин пьет пиво, отнюдь не проста; подойдя к его зонту, она насколько может, подпрыгивает и тянется к краешку: шансов у нее изначально не было, но пыталась она самозабвенно. Не робея от собственной глупости.

Желаю тебе, малышка, приятных миражей, подумал Редин. Иди против течения и дерзай, отмахиваясь веслами от земных координаторов ада.

Мать ее уже позвала, но она не отреклась от своей блажи. Жесткий она ребенок: с задатками каннибальской наивности.

Уходя, она сверкнула горящими глазами.

– Когда я вырасту, я достану! – сказала она непосредственно Редину.

Обязательно, радушно усмехнулся Редин. Достигнув надлежащего возраста, ты еще многих достанешь; ты же не дочь писателя Архипова, не раз повторявшего: переступая через лужу, ни к чему в нее мочиться. Успех мимолетен.

Дожив до едва ли алкаемой им известности, Алексей Архипов хорошо помнил кем он был еще позавчера, когда, накопив уже немало смерти, он услышал от своей интеллигентной женщины: я тебя ждала, но ты отсутствовал слишком долго – ты сам виноват, что я ждала тебя не одна, а с электриком Сашей Билиным.

Архипов приблизительно предполагает, кем он стал, и поэтому не печется о том, как бы ему насолить присматривающему за ним серафиму и вынуждает себя поддерживать ровные отношения со всеми без исключений: с орущими под его окном Чижовым и Сергеем «Желтой рекой» Сиповым; с людьми, отвечающими за расчистку снега на территории его гаражного кооператива; с родней и служителями культа. Даже с журналистами.

– Вы когда-то писали, – говорил Алексею Архипову жеманный спецкор еженедельного журнала Валентин Семенов, – что станете христианином только в том случае, если их совсем не останется. Тогда вы им и станете – последним, но в какой-то степени и первым. – Журналист незаинтересованно рыгнул. – Ваши произведения, они как, выстраданы?

– Нет, что вы, – ответил Архипов.

– Странно, но я еще ни разу не говорил с творческим человеком, который говорил бы мне, что его произведения не выстраданы. А какие они?

– Придуманные, – ответил писатель. – Другие пишут гораздо приближеннее, что к вымыслу, что к реальности, но при всех их потугах они пишут сказки. Я же пишу только правды.

– Правды о чем? – спросил Валентин Семенов.

– О сказках, о чем же еще. – Улыбнувшись журналисту, Алексей Архипов подумал, что такое неумное лицо он уже где-то видел. Лет пятнадцать назад. В зеркале. – Я пишу правды о сказках. Верой без веры поверить ли проще, но я сравниваю мою деятельность с тем, как если бы я плыл в открытое море на утлой шлюпке. Куда я хочу доплыть, не ясно и мне самому, берег все дальше и дальше, навстречу мне идут громадные океанские лайнеры: они воплощают для меня возможность снова зажить простой жизнью – при желании я могу пересесть на один из них и вернуться туда, откуда и начинал, но я все гребу, все отдаляюсь… – Архипов негромко поскреб языком по передним зубам. – Ну, а произведения у меня придуманные.

– Без внутренних страданий? – спросил журналист.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.