Максим Бодягин - Душеед

Есон встал и хрустнул пальцами, отчего красивое лицо Чарицы слегка скривилось. Прикажете его устранить, василисса, спросил иерпа с низким поклоном. Царица чафали медленно села в постели, обдумывая решение, после чего мотнула головой: нет, нам нужны его деньги и его поддержка. Мы постараемся потянуть эту историю как можно дольше. Но… Иерпа Есон, ты когда-нибудь слышал имя Мегона или его сестры?

Пф, фыркнул иерпа: конечно, мне известно имя Мегоне, василисса. Десять лет назад о ней никто ничего не слышал, но потом она стала набирать известность. Я бы даже сказал, дурную славу. Будучи иерпой, я, конечно, не очень хороший человек, но Мегоне считается действительным исчадием ада даже по сравнению со мной. Она довольно красива, ей лет тридцать пять, высокая, худая, я видел её на одном большом торге с год назад. Мне показалось, она слегка безумна, у неё странное выражение глаз. Тогда мне сказали, что она служит повелителю ада Ену, но потом я уточнил. Она умеет говорить с мёртвыми, может оживить труп и заставить его служить себе, как куклу, многое может, но, по слухам, в этом ей помогает какой-то её собственный бог.

Как думаешь, иерпа, мы можем с ней познакомиться, задумчиво спросила Чарица. Есон положил руку на её обнажённое плечо: я бы не советовал этого, василисса. Если, конечно, вам не нужны говорящие трупы или что-нибудь подобное. А что её брат, спросила Чарица, рассеянно пожёвывая прядь рыжих волос: что он из себя представляет? Иерпа улыбнулся, обнажив неровные обломанные зубы, его единственный глаз, чуть тронутый бельмом, игриво блеснул: василисса, он действительно безумен. Его называют параканом, потому что он на полном серьёзе считает себя монархом всех человеческих земель. Но его не особенно слушают, он просто придаток к своей сестре. А вот она стала настолько могущественной, что многие кори поклоняются ей на полном серьёзе.

Чарица подошла к окну, распахнула его, оперлась на подоконник и выглянула наружу, нимало не смущаясь своей наготы. Она смотрела на простирающуюся за окном Нахальную слободку, на галдящих зазывал у входа в публичный дом, на ораву полупьяных мужчин и женщин, шатающуюся по площади, перевела взгляд вверх и некоторое время разглядывала кудрявые завитки тумана высоко в небе, загораживающие термальный купол. Херон прав, неба здесь никогда не видно, прошептала она. Никогда не думала об этом, но теперь поняла, почему мне так неуютно в ледяном городе. Нам нужно наружу, иерпа Есон. У нас с тобой очень много дел. Нужно собрать всех: пастухов, призраков-иерпа и чафаликори. И кане всех семей чафали от запада до востока. Мы начнём войну и победим. Сначала мы поддержим Мегона, усилимся его армией, а потом стравим всех со всеми и станем той собакой, которая забирает кость, пока её более крупные собратья дерутся между собой. Херон умоется своей же кровью, издыхая, он будет смотреть, как его дрессированный пидор умирает на его глазах. А мы воцаримся за стеной, Есон.

Такой разговор мне нравится, василисса, улыбнулся иерпа: отдашь мне этих двоих немножко поиграть? С удовольствием, только чуть позже, кивнула Чарица и закрыла окно.

Шершавый тёмно-серый бок морской коровы напоминал старый, растрескавшийся асфальт. Местами его прорезали длинные и глубокие, в два-три пальца, царапины – следы атак косатки, акулы и других хищников. Немолодая самка, тихо кряхтя, подняла щетинистую морду, подставляя её под руку Ине – наследной кане семьи водолазов и самой красивой вдовы Привратника, прозванной людьми Благочествой. Ине улыбнулась, взяла с полки деревянный скребок с длинными зубьями и, нажимая на него изо всех сил, потёрла грубый лоб моркоровы. Та захрюкала, забила ластами и неуклюже повернулась, подставляя под ласку более нежный живот. Ай же ты моя хорошая, засмеялась Ине и повернулась к сутулому пожившему мужичку с клешнятыми руками: Ленос, рассказывай, что я должна сделать дальше? Командующий эллингами для подводных камор Ленос, прозванный людьми Крабом, смущённо улыбнулся: да я и сам их доить не мастер, кане Ине. Сейчас женщины придут с завтрака, покажут, как нужно. По-моему, вот это молокоотсос, его надо вот так на сиську ей навертеть, ой простите.

Он испуганно закрыл рот рукой и покраснел. Ине похлопала его по плечу и рассмеялась: Ленос, ты же не думаешь, что слово сиська заставит меня смутиться? Моркорова снова захлопала ластами, разнося по всему стойлищу веер солёных брызг. Ине прикрылась рукавом ныряльного костюма от тяжёлых, словно пули, капель воды и сказала: хорошо, что ты заставил меня переодеться, Ленос. Да, кане, согласился Ленос: тут всё-таки прохладно, вымокнете в два счёта, простынете потом. Он украдкой посматривал на стройную фигуру Ине, затянутую в ныряльный костюм, как в перчатку, и с трудом удерживал желание прицокнуть языком.

Кане совершенно не замечала его взглядов, она сосредоточенно навернула молокоотсос на обе небольшие дойки моркоровы, снова шоркнула её скребком и кивнула: Ленос, качай. Старый моряк налёг на помпу и большая цилиндрическая ёмкость из толстого стекла начала наполняться жирным молоком. Держите, кане Ине, держите трубку, чтобы не слетела, а я уж помогу, крикнул он, слегка краснея с натуги. Ине кивнула и прижала молокоотсос сильнее.

Наконец, дойка закончилась, Ленос наклонил тяжёлую ёмкость и плеснул Ине тёмно-жёлтого молока, слегка попахивающего специфическим привкусом моркоровы. Ине благодарно улыбнулась, взъерошила короткий ёжик совершенно белых волос, так контрастировавших с её тёмными глазами, сделала большой глоток, слизнула с губ жирную сладковатую плёнку. Зачем это вам, кане Ине, спросил Ленос Краб, принимая из её рук опустевшую чашку. Как кане водолазов, я хочу в точности знать все работы, которыми заняты мои люди, ответила Ине: покойный муж всё время заставлял меня сидеть с дочерьми, а домохозяйка не может достойно управлять могучей семьёй водолазов.

Она не могла ответить Леносу правду, более того, она вряд ли позволила бы произнести её вслух даже самой себе. Ине до сих пор не оправилась от всех потрясений, которые сопутствовали гибели её мужа, поэтому она пыталась утопить пугающие мысли в любой активности: знакомилась с прополкой водорослевых полей, выращиванием и лечением креветок, донной разведкой, рыболовством, в общем, всем тем, чем уже два столетия занимались водолазы.

Ленос степенно кивнул в ответ на слова Ине. Он уважал свою кане и гордился тем, что после смерти своего мужа Зехарии Бешеного именно она взяла на себя бразды управления уной водолазов. Краб даже иногда думал, что слегка влюблён в Ине, но тут же гнал эту крамольную мысль от себя. Все любят нашу Благочестивую Ине, думал он, любуясь длинной шеей кане. Конечно, жаль, что из-за траура она обрила голову и сейчас выглядит похожей на мальчишку, но, хвала Лебеофану, она, по-крайней мере, не покончила с собой. Хотя и собиралась последовать за мужем. Великая женщина.