Поль Монтер - Непристойная рукопись

– Это пустяки, сударь, – спокойно ответил старик. – Проклятые твари шастают сюда от булочника. Вам попросту надо стукнуть кулаком по стене, и они мигом утихнут.

Бланшар лишь скривился в ответ, убедив себя, что конечно не останется в этой дыре надолго. Но, видно, Господь и впрямь отвернулся от молодого человека, словно в насмешку за отчаянное желание идти наперекор советам Бриссона и скупой тётушки. Он провёл целую неделю в бесплотных поисках, встречая лишь отказы. То выяснялось, что перед ним уже взяли кого-то, то ссылались на отсутствие у него достаточного опыта. Молодой человек вернулся к себе совершенно разбитым и опустошённым. Забравшись в кровать, Эжен сжался в комок, зажав руки между коленями в надежде согреться. Поверх одеяла он набросил сюртук и пальто, но от холода никак не мог заснуть. Он лежал с открытыми глазами, чувствуя невыразимую горечь. Холод струился по стенам, и молодой человек даже не решился зарыдать, уверенный, что слёзы моментально замёрзнут, сковав лицо льдом. В комнате внезапно стало светлее и, бросив взгляд в окно, Бланшар заметил крупные хлопья снега, что кружились мягко опускаясь на землю. Наверняка случись все эти несчастья летом, ему было бы не так тоскливо. Хотя бы не пришлось тратиться на уголь. Удивительно, ему так хотелось уехать из жалкой мансарды всего несколько дней назад, а теперь один лишь вид падающего снега вызывает страх лишиться и этого угла. Почему все беды валятся именно на его голову, неужели там, на небесах, не позаботились избрать своей мишенью кого-то другого? Чем он успел так нагрешить, чтобы платить по счетам? Эжен закрыл глаза, он мечтал уснуть и хотя бы во сне избавиться от мыслей, что буквально разрывали ему сердце, но за стеной вновь началась крысиная возня. Слабость и тоска внезапно сменились приступом ярости, что прежде было ему совсем неприсуще. Он вскочил на кровати и ударил кулаком по стене. На несколько минут воцарилась тишина, но не успел Бланшар улечься, как злобный писк и шорох послышались вновь. Не помня себя от злости, он схватил башмак и начал колотить в стену что есть силы, словно выплёскивая всю накопившуюся горечь. На серых в разводах обоях оставались пятна от грязной подошвы, писк давно прекратился, но Эжен всё колотил и колотил в стену. Пока не раздался треск, и рука, сжимавшая башмак, не провалилась в образовавшуюся дыру едва ли не по локоть. Вот проклятье! Теперь придётся раздобыть картинку или зеркало, чтобы скрыть от хозяина этот урон. Не хватало ещё, чтобы дыра выходила прямиком на улицу, тогда к утру его постель успеет занести снегом. Он спрыгнул с кровати и зажёг свечу. Поднеся её совсем близко к пролому, он заглянул внутрь и облегчённо вздохнул: по крайней мере, сквозь отверстие не видно снега, что продолжал кружить за окном. Бланшар собрался погасить пламя, но что-то заставило его вновь заглянуть внутрь. Света, конечно, маловато, но кажется, за тощей перегородкой, оклеенной обоями, виднеется угол предмета, похожего на шкатулку, и довольно крупную. Вздрагивая от омерзения, что наткнётся на крысу, Эжен сунул руку глубже, стараясь нащупать края находки. Ого! Так и есть! Там, за стеной точно стоит шкатулка или ларец! Молодой человек совсем позабыл о холоде и, засучив рукава, начал осторожно доставать содержимое тайника. То, что это тайник, он не сомневался и минуты. Бланшар надорвал обои и, как мог, расширил отверстие, не заботясь, что куски оплётки и штукатурки сыплются прямо на постель. Наконец, шкатулка была бережно поставлена на стол, и он с любопытством рассматривал её, осторожно смахивая пыль, густо облепившую находку. Металл, из которого она была выделана, местами успел позеленеть. Углы шкатулки были украшены виньетками, совершенно утратившими чёткие очертания под слоем пыли и обрывков паутины с засохшими мухами. Замка Эжен не нашёл, но шкатулка была заперта основательно. Он даже попытался протиснуть в зазор кончик старого ножика для бумаг, однако дело не сдвинулось. Уж не забили ли проклятую крышку гвоздями? Азарт и любопытство охватили молодого человека целиком, он совсем перестал чувствовать пронизывающий холод, царивший в мансарде. Бланшар так старательно тряс находку и пытался открыть её, что на лбу выступили капельки пота. Он остановился лишь тогда, когда при очередной попытке содрал кожицу на пальце, зацепившись за вензель крышки. Выбившийся из сил юноша присел возле стола и прижал окровавленный палец к губам. Чёрт, наверное, придётся дожидаться утра и выпросить у хозяина молоток или шило, словом, любой инструмент. А что если этот тайник заложил сам Вольжан? Пожалуй, он заподозрит неладное. Мало ли бывает скряг, что живут словно нищие, а меж тем в сундуках у них хранятся несметные богатства. Неужто он ни разу не перестраивал мансарду или не штукатурил стены? И молодой человек продолжал напряжённо мыслить, как бы открыть шкатулку и сохранить находку в тайне. Вещь такая старая, может быть, её припрятали ещё прежние жильцы? Эжен водил пальцами по вензелю, пытаясь нащупать, о какую деталь он так немилосердно поранился. Хм, похоже на волчью голову с оскаленной пастью. Забавная композиция, прямо напротив зверя изображён крест. Рассмотреть толком при скудном освещении не получалось, и Бланшар потёр его пальцем, пытаясь очистить налёт покрывший металл. Внезапно крест под его пальцами выдвинулся вперёд. Эжен вздрогнул от неожиданности. Азарт искателя вновь вспыхнул в его глазах. И, осторожно придвинув догорающую свечу как можно ближе, юноша наконец понял, что теперь крест можно поворачивать в разные стороны. Но только когда распятие оказалось перевёрнутым, оно легко, словно без усилий, само собой вошло в пасть волка. Клыки сомкнулись, как будто зверь заглотнул крест, раздался тихий щелчок, и крышка раскрылась так неожиданно, что Эжен не удержался от вскрика, испуганно зажав рот рукой. Просидев, не шевелясь, несколько минут и с облегчением поняв, что в доме тихо и его никто не услышал, он наконец заглянул внутрь. К огромному разочарованию, никаких драгоценностей там не было. На дне лежала толстая стопка исписанных листов бумаги, перевязанная шёлковой лентой, и медальон на цепочке. Уже без всякого интереса Бланшар начал рассматривать украшение. По крайней мере, открыть медальон оказалось проще простого. Под потемневшей от времени крышкой был портрет молодого человека с длинными чёрными локонами. Даже при тусклом свете огарка было видно, что незнакомец ослепительно красив. Такое лицо редко можно встретить. В нём было прекрасно всё – за исключением наглого циничного взгляда.

– Да ты настоящий красавчик! – подмигнул портрету Эжен. – Жаль, что кроме твоего смазливого лица в шкатулке больше нечем любоваться. Судя по кружевному воротнику и броши, ты был не бедным служащим вроде меня. Чего бы тебе не оставить парочку колец или золотых монет бедолаге, что вытащил тебя на свет? Хотя… цепочка… Ах, ты! Вот это уже дело! Конечно, ты бы не повесил своё изображение на скромный шнурок!