Петр Еремеев - Арзамас-городок

Наследники Петра Ивановича выделили Ивану Александровичу небольшую пенсию.

Уж как так, что у светлой головушки ум за разум зашел — непостижимо. А впрочем, на кого оплох не живет!

«Всякий истинный талант, платя дань веку, творит и для вечности».

Н. М. Карамзин.

Михаил Петрович Коринфский был подлинным сыном русского народа. Его имя связано с представлением о крупном и опытном зодчем. Деятельность М. П. Коринфского отличалась широким диапазонам и многообразием.

В. В. Егерев.

Арзамасские власти ревностно собирали «Книгу заявлений». Была такая спешная надобность. Ведь в оную вносились все нужнейшие данные о любой фамилии. В каком церковном приходе и на какой улице имеет жительство, в каких занятиях упражняется хозяин, какова наличность семьи, в каких градских или уездных службах обретается заявитель. О последних власти особенно дотошничали. Арзамас со второй половины XVIII столетия, переживая свой «золотой век», быстро рос, с каждым годом усложнялось управление различными сторонами его жизни и потому обыватели, согласно городовому положению, безвозмездно привлекались к несению бесконечных общественных обязанностей. В Думе частенько вспыхивали невольные препирательства, внеочередную повинность нести никому не хотелось — праздные люди в те времена были редки. Так что, справочная «Книга заявлений», а на ее основе готовилась уже обывательская книга для определения податей, составлялась с наибольшим тщанием…

21 августа 1791 года «Арзамасского посадского Петра Иванова сына Коринского от жены его Матрены Федоровой дочери» подано «Объявление»:

«… За отлучкой мужа моего объявляю, что он, а равно и предки его в прежние переписи состоим в Арзамасском купечестве. А в минувшую четвертую ревизию в поданных сказках написан в Арзамасском мещанстве в коем и ныне находится… старожил, от роду ему тридцать четыре года, а мне тридцать пять лет, а в замужество я за него взята из арзамасского купечества. Дети у нас имеются: Федор десяти лет, Михайла десяти и дочь Наталья шести лет. Недвижимого имения в здешнем городе за собою муж мой имеет домовое строение с огородом наследственно во второй части в приходе Ильинской церкви в улице Ореховой [53]под № 83. Живем в городе, ремесло имеет мой муж столярное, в градских службах был мой муж реченный…»

Этот найденный нами документ говорит о Коринских вполне достаточно. Уличное прозвище Веренцовы выдавалось за подлинную фамилию, архитектору приписывали крестьянское происхождение из мордвы, год рождения Михаила Петровича указывался 1788-й…

Сынок плотника и столяра… И повториться бы отцовской стезе в судьбе сына, но Мише было уготовано другое, более славное поприще.

А все началось со случайной вроде бы встречи. Весной 1797 года Александр Ступин — молодой арзамасский живописец, подрядился писать иконостас для кладбищенской Всехсвятской церкви. Петр Иванович Коринский согласился резать иконостас для нового храма, что выстроил собственным иждивением купец Сергей Иванович Куракин. На кладбище — уж травы в рост пошли и дерева выбросили первый лист — и сошлись мастера обговорить размеры икон.

В зеленоватом сумраке церкви и увидел художник хрупкого, на первый взгляд, парнишку. Он не обратил бы на него особого внимания, да Петр Иванович, потрепав широкой пятерней мальчишеские вихры, заговорил:

— Наследник мой. Ловко работает ножом всякие фигуры из липки, изрядно марает бумагу карандашом. Мечтателен в словах, а к чему пристанет, душой чистой прикипит…

— Похвально усердие! Пусть дерзает. Особо-то не невольте. По себе знаю…

В конце XVIII века главной приметой Арзамаса — строительные леса. Не потому ли и герб-то городу был дан в 1781 году с начертанием строительных «стропил». После дачи Арзамасу в том же году первого «Геометрического плана» застройки, быстро начинают выравниваться его улицы и переулки, тут и там поднимаются новые дома. Лучшие смотровые места отводятся под каменную казенную и частную застройку, площади украшаются церквами. До конца нового XIX столетия в городе поднялось более двадцати белоснежных каменных храмов, один другого краше.

Мишеньку будоражило это согласное рвение горожан в строительстве. Поражали воображение высокие колокольни, украшенные пилястрами — выступающими из стен полуколоннами с капителью и базой, — декоративные волюты, сандрики над окнами. Радовали глаз и порталы Ильинской церкви…

Прошли годы, подросший мальчик уже и топором овладел, и столярным инструментом — хлеб насущный стал зарабатывать наряду с отцом.

Эта вторая встреча со Ступиным, кажется, и определила творческую стезю молодого Коринского.

К земляку он пришел после того, как Александр Васильевич вернулся из Петербурга. Там, в столице, иконописец за два года, будучи «приходящим учеником», окончил курс академии художеств, получил звание «свободного художника», шитый академический мундир со шпагой и гражданский чин 14 класса. В этом же 1802 году Ступин осуществил свою давнюю мечту: открыл в родном Арзамасе первую в России провинциальную школу живописи, которая вскоре стала широко известна среди творческой интеллигенции.

Александр Васильевич еще малость тщеславился, еще частенько щеголял в мундирном сюртуке академии художеств. Зеленого цвета сюртук, по высокому стоячему вороту золото шитья — дубовые листья и желуди, блеск этого шитья так хорошо подчеркивал природную смуглость лица художника. На голове шапка черных кудрей, черные сильные брови и темно-карие глаза с золотыми искорками…

Михаил явно проигрывал рядом с красавцем художником. Пожалуй, неуклюж, но телом крепок. Серые глаза поставлены широко, всегда настороженные, внимательные. Лицо скорее широкое, малость веснущатое, русые волосы жидковаты… Вот руки у резчика Коринского хороши: большие и очень подвижные. Михаил держал голову неожиданно молодцевато, уже знал себе цену в городе. Сразу по-деловому открылся:

— Нет ли у господина Ступина каких пособиев для рисования и строительного дела?

Александр Васильевич порадовался и приходу молодого человека, и его прямому вопросу. Художник был еще полон всем тем, что дала ему академия, и сейчас мог и хотел поделиться обретенным.

— Как нет пособий — пособий теперь довольно. Привез картины, бюсты, статуи… Есть эстампы с городскими ландшафтами, даже листы с живописными руинами. — Ступин принял большую папку, неспешно открыл ее. — Ну-с, поглядим твои рисунки, землячок. Что мы тут усматриваем. И начал внимательно перебирать плотные листы. Все еще робко и до приятностей совершенства далеко. Ба-ба-ба! Да ты, друже, явно архитектурными ордерами заболел… Садись-ка ты, Михаил, с моими учениками и упражняйся, достигай. Сейчас у меня в школе Лебедев и Горбунов отличаются — присматривайся к их работе. Ага, остри глаз, набивай руку. Протянуть красивую линию — это не так просто, как кажется!