Анатолий Воронин - Москва, 1941

С винтовками тоже вышла история, на вооружение батальона поступили французские винтовки 1899 года выпуска (Лебеля Fusil Mle 1886 M93). Когда Паппель увидел их, то понял, что винтовки негодные – «дула были очень разработаны и пули свободно проходили» – при стрельбе ни одна пуля не попадала в цель. Но в райкоме объяснили, что других винтовок нет, и предложили поискать у себя. Удалось собрать «все винтовки, которые были у охраны в институтах, в Осоавиахиме» , чего хватило на вооружение 1-й роты, двум другим пришлось довольствоваться французскими . «Пистолетов ни у кого не было, командиры были без оружия, в том числе и я. Потом привезли гранаты и нам пришлось вооружиться гранатами. Потом в райкоме достали где-то пистолеты бельгийские маленькие [вероятно, Browning M1906. – Прим. авт. ] , я взял себе пистолет» .

К 18 октября батальон уже насчитывал около 600 человек, а 19 октября был определен первый рубеж – участок вдоль Московской кольцевой железной дороги, от ее пересечения с Ленинградским шоссе и до деревни Старое Коптево. «19 октября батальон прибыл на место. Я людей расположил в заводе, часть в санатории [52] , а штаб был в управлении завода [53] . Тут же мы начали работу по укреплению района. Очень трудно было с лопатами. Тут нужно было мобилизовать людей и по району собирать лопаты. Между прочим, в тресте Трансводстрой мы для истребительного батальона делали лопаты. Я приехал в нашу мастерскую и заставил ее делать лопаты. Она сделала нам целую машину лопат, я привез их туда, и работа закипела у нас. Затем в помощь нам на рытье укреплений дали трудящихся Москвы. Мы произвели все укрепительные работы и параллельно еще занимались, учили людей стрелять. Например, дали нам гранаты, а бросать их никто не умел. Начали людей обучать бросать гранаты» .

Постепенно напряжение первых дней спадало, московские дивизии отодвигали дальше от центра. 27 октября батальону Паппеля был дан участок возле нынешнего метро «Речной вокзал»: «район от Химкинского моста, всю деревню Химки, противотанковый ров, военный городок, санаторий в лесу, химгородок, библиотечный институт, площадка и станция включительно. Этот район километров 5 в ширину и 2 клм. в глубину. На старом месте мы оставили второй эшелон, а здесь мы стали первым эшелоном, впереди нас никого не было». «Обмундирование – с бору по сосенке. На мне – кавалерийский казакин, буденовка времен гражданской войны. В руках – канадская винтовка. Никакие мы не красноармейцы: не умеем ни ходить, ни стрелять и пушки видим первый раз в жизни. Впрочем, те пушки, которые дали нам на батарею, получены из реквизита Мосфильма. Возможно, что мы их видели в кино. Меня зачислили во взвод управления, в связисты, и я срочно осваивал систему полевого телефона» , – записал после войны в своих воспоминаниях Юрий Константинович Авдеев.

Потом батальон выдвинулся еще дальше, уже за МКАД, к деревням Бутаково и Новая Лужа (сейчас это территория города Химки) [54]. Здесь уже пришлось взаимодействовать с частями 16-й армии и приобрести первый горький опыт боев. В конце ноября вторая батарея была отправлена вперед, ближе к фронту, и, по воспоминаниям Авдеева, в районе Солнечногорска она наткнулась на немецкий десант, а скорее всего, просто на передовую группу одной из наступавших дивизий. «Артиллеристы успели развернуться и дать несколько выстрелов. Они подбили три немецкие бронемашины и несколько десятков фашистов, но и сами все погибли. В живых остались только фельдшер и политрук» .

7октября 1941 года секретарю ЦК ВЛКСМ товарищу Романову поступило письмо от члена Военного совета Западного фронта дивизионного комиссара Лестева, в котором говорилось: «Для выполнения особых заданий на театре военных действий Военный Совет нуждается в сильных физически развитых, храбрых и преданных Родине людях. Прошу оказать содействие представителю Западного фронта тов. Спрогис А. К. по подбору необходимого контингента людей.

По существу, вопроса товарищу Спрогис дано указание информировать Вас лично» .

На письме сохранились карандашные пометки, которые, возможно, были сделаны во время телефонного разговора, по уточнению задачи: «150 человек 10 % медсестры теплая одежда».

На основании этого 9 октября было принято совершенно секретное решение ЦК ВЛКСМ:

«О мобилизации комсомольцев на службу в Красную Армию

1. Мобилизовать 105 комсомольцев и 45 девушек-комсомолок в Красную Армию для выполнения особых заданий.

2. Обязать Московский, Ивановский, Ярославский, и Рязанский обкомы ВЛКСМ отобрать в 5-дневный срок физически развитых, проверенных, храбрых, годных для службы в Красной Армии комсомольцев и девушек-комсомолок, в том числе 15 девушек-комсомолок, имеющих специальность медсестер.

Разверстка прилагается.

3. Комсомольцы и комсомолки, мобилизованные в Красную Армию, должны быть направлены в указанный выше срок в ЦК ВЛКСМ, имея при себе личную теплую одежду и обувь».

Бывшее здание Московского комитета ВЛКСМ в Колпачном переулке.(фото автора)

Разверстка была следующей: на мобилизацию 150 комсомольцев в Красную Армию для выполнения особых заданий:

Московский обком – 45 девушек-комсомолок, в том числе 15, имеющих специальность медсестер;

Ивановский обком – 35 комсомольцев;

Ярославский обком – 35 комсомольцев;

Рязанский обком – 35 комсомольцев.

Как видно, на Москву пришлось 45 человек, которых с 10 октября Спрогис отбирал лично. В этот день на комиссию приходили Вера Волошина и Зоя Космодемьянская. Веру взяли, а Зое было отказано. Вот как это описывала Клавдия Васильевна Сукачева, отобранная в этот день среди других 40 человек: «В кабинете, где работала комиссия, сидел майор в форме пограничника. Он очень внимательно всматривался в каждого входящего в кабинет. Слушая ответы юноши или девушки на вопросы членов комиссии, он вступал в разговор с такими вопросами: “А если тебе придется действовать в тылу врага, не струсишь? Можешь быть ранен, а врача рядом нет – как быть? Можешь попасть в плен, а с пленными фашисты обращаются жестоко – выдержишь? А какими военными специальностями владеешь?”

Если ответы удовлетворяли майора Спрогиса, он говорил председателю комиссии, секретарю ЦК ВЛКСМ Николаю Михайлову: “Беру”» .

ЦК ВЛКСМ располагался на Маросейке, 3, это угловое здание напротив Политехнического музея в стиле конструктивизма. Но, возможно, отбор происходил в Московском городском комитете ВЛКСМ в Колпачном переулке, 5. Именно на этом доме была установлена памятная доска, напоминавшая о Зое Космодемьянской. В здании с 1990-х годов располагались структуры группы «Менатеп», позже «Юкоса», а теперь находится межрегиональная общественная организация «Открытая Россия».