Коллектив авторов - Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Однако придворные союзники Миниха были обеспокоены чрезмерным возвышением фельдмаршала, и уже весной 1732 года его альянс с Бироном и Остерманом трещал по швам. Саксонский посланник Лефорт еще в апреле сообщал о вызывавшем недовольство окружающих высокомерии Миниха, а Бирон жаловался дипломатам на его «неблагодарность». Вернувшийся из заграничной поездки Левенвольде также был недоволен Минихом, который позволил себе вмешаться в дела гвардейского Измайловского полка, которым Левенвольде командовал. Особенно повредил Миниху скандал, вызванный устроенным им обыском в домах иностранных купцов, заподозренных в утайке от таможни товаров; европейские дипломаты подали императрице жалобу на это самоуправство. На этом фоне технические сбои во время фейерверка, устроенного Минихом в честь свадьбы брата Бирона, воспринимались уже как дурное предзнаменование; в начале лета расстроились планы женить сына фельдмаршала на свояченице Бирона. В результате дипломаты доносили, что «кредит» Миниха заметно упал, ему прочили снятие с некоторых из его многочисленных постов и даже отсылку из столицы 605.

В этой ситуации Миних пытался противостоять своим конкурентам с помощью тщательно подготовленных демонстраций собственной эффективности. Одним из элементов этой стратегии были фейерверки, которыми он заведовал как командующий артиллерией 606. Другим были парады. Миних лично занимался устройством парада в честь торжественного въезда императрицы в город в январе 1732 года и командовал им. В следующем месяце он представлял императрице Астраханский, Ингерманландский и Ладожский полки, вымуштрованные по новому строевому уставу, подготовленному под его руководством Воинской комиссией: государыня могла воочию видеть не только его мастерство как командира, но и его искусство как составителя регламентов 607. В конце августа Миних устроил для императрицы и придворных экскурсию по построенному им Ладожскому каналу, сопровождавшуюся артиллерийскими салютами. Примечательно, что план этой экскурсии был разработан еще в мае 1732 года, когда фельдмаршал был на пике своего влияния 608. По возвращении двора в столицу, 11 сентября, Миних организовал для императрицы смотр артиллерии: государыня и двор, разместившись на специально выстроенной галерее, наблюдали стрельбу из пушек в цель, скоростную стрельбу, метание гранат, маневры мушкетерских и гренадерских подразделений. Играла музыка, а завершилось представление фейерверком. Наконец, 1 ноября Миних торжественно поднес Анне план Санкт-Петербургской крепости, как она должна была выглядеть после окончания производимых под его руководством работ 609.

Кадетский корпус с самого своего основания также использовался Минихом для демонстрации своего административного искусства. Когда Миних обратился к Анне в мае 1732 года с предложением о расширении корпуса, он устроил для нее небольшую презентацию: в этот день во дворце были представлены три кадета в полной экипировке и с мушкетами; еще четыре кадета и сержант были представлены в форме, но без мушкетов 610. На протяжении первого года существования корпуса его начальники основное свое внимание, как кажется, обращали на подготовку и муштровку одной образцовой роты, которая была, наконец, предъявлена императрице в парадном строю 14 декабря 1732 года 611. Церемония состоялась в присутствии всего двора в недавно построенном Бироном манеже для верховой езды, а ее описание было опубликовано в «Санкт-Петербургских ведомостях». «Сие так искусно отправлялось, что Ея императорское величество всемилостивейшее свое удовольствие о том сими словами объявить изволила, что сей такой корпус есть, из которого Ея величеству впредь свою армею искусными офицерами наполнить можно будет», – сообщала газета о заслуженном кадетами высочайшем одобрении. Параду предшествовала торжественная церемония вручения роте ее знамен, причем императрица лично забила в древко каждого знамени первый гвоздь, которым к нему крепилось полотнище; принцесса Анна, наследница трона – второй; и сам Миних – третий 612. Фельдмаршал не столько принимал из рук монархини символ воинской доблести и верной службы от имени корпуса, сколько, наоборот, участвовал в его вручении корпусу наряду с двумя царственными особами.

Учитывая успешное проведение смотров и продолжающийся приток молодых дворян, вполне естественно, что Миних и его приближенные задумались о дальнейшем расширении корпуса. Среди бумаг фельдмаршала сохранился неподписанный проект нового штата, составленный не позднее марта 1733 года и предполагавший расширение училища до 480 кадетов (три роты по 160 человек) 613. Это был не единственный образовательный проект, обсуждавшийся в тот период в правительственных кругах. Среди бумаг Бирона сохранилось неподписанное и недатированное (но составленное не ранее 1731 года – Кадетский корпус в нем упоминается как уже существующий) предложение о создании «Благородного Корпуса, или Роты Больших Мушкетеров», или Adelichen Corps oder Compagnie von Grand Mousquetaires – название, отсылающее, конечно, к соответствующему подразделению французской королевской гвардии 614. Структура этого корпуса изложена в документе в самых общих чертах, поскольку «позднее будет представлен пространный и детальный регламент (umständliche und detailirter Reglemens) с довольным объяснением должности каждого офицера и мушкетера». Ссылок на пример Берлинского кадетского корпуса в тексте нет, но, подобно проекту из бумаг Верховного тайного совета, здесь подчеркивается важность учета «склонностей» молодых дворян при определении их в мушкетеры. Текст написан на немецком, а основное внимание в нем уделяется обучению верховой езде (что логично, поскольку французские мушкетеры были именно кавалерийской частью): таким образом, этот проект хорошо сочетался и с настойчивым стремлением Миниха создать в России тяжелую кавалерию (кирасир), и с легендарным увлечением Бирона коневодством и верховой ездой. Неформальный стиль, в котором написан документ, также дает основания полагать, что автором мог быть кто-то имеющий более-менее сопоставимый с Бироном статус, например, сам фельдмаршал Миних.

Главным, однако, для Миниха в эти годы становится проект совсем иного масштаба: в 1732–1733 годах он пытается устроить союз России с Францией. Успех такого дипломатического переворота не только позволил бы ему перехватить политическую инициативу при российском дворе, но и превратил бы его в игрока подлинно общеевропейского масштаба. Судя по всему, он надеялся обеспечить согласие Франции поддержать претензии Бирона на вакантный престол Курляндского герцогства, заручившись таким образом поддержкой аннинского фаворита. Результатом этой интриги стала бы не только переориентация России с альянса с Веной на альянс с Парижем, но и ослабление позиций Остермана – возможно, даже некоторый шанс на замену его во главе российской дипломатии братом Миниха. Как мы знаем, из плана этого ничего не вышло: логика событий, напротив, стремительно толкала Россию к конфликту с Францией, вылившемуся в итоге в Войну за польское наследство 615. Крах внешнеполитических интриг Миниха стал сильным ударом по его придворным позициям. Дошло до того, сообщал в мае 1733 года французский поверенный в делах Маньян, что Бирон позволил себе публично унизить фельдмаршала. Восьмилетний сын фаворита обратился к императрице с просьбой о переводе из миниховых кирасир в Конную гвардию: находящийся под командованием и особым патронажем фельдмаршала полк был якобы так плохо устроен, что молодому человеку нечему было в нем научиться 616. За этим эпизодом последовали другие сигналы, указывающие на шаткость придворных позиций Миниха 617.