Коллектив авторов - Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

крепкое смотрение иметь, какие методы или способы учители при обучении кадетов употребляют, и особливо надлежит ему того смотреть, чтоб учители не ленились, и чтоб кадеты во всякой науке по одной и сколько возможно по лутчей и самой лехкой методе обучены были.

Он должен был также своевременно докладывать обо всем происходящем директору корпуса и вести необходимые записи 666. Впоследствии Зихгейм хвалился, что составил «письменные <���…> инструкции и табели», благодаря чему «все бывшие тогда беспорядки прекращены» 667.

Составлением инструкций и регламентов занимались, конечно, не только высшие чины корпуса. Когда «комиссару», то есть заведующему хозяйством корпуса Мартину Шванвицу, велено было приискать кандидата на должность «тафельдекера» (заведующего кадетским столом), он не нашел ничего лучшего, как предложить некоего Ивана Иванова, ранее «бывшего при московской парусной фабрике <���…> за писаря». Чтобы поддержать эту сомнительную кандидатуру, Шванвиц тут же сочинил «Инструкцию каким образом при трапезе кадетской тафелдекарю поступать надлежит». Среди прочего, этот документ устанавливал, сколько и каких тарелок, стаканов и столовых приборов следовало выдавать кадетам, как часто следовало менять скатерти и салфетки и чистить столы, как надлежало учитывать продукты и недоеденные остатки и так далее 668.

Третий директор корпуса, пришедший на смену барону фон Миниху в декабре 1734 года, также был клиентом и приближенным фельдмаршала. Полковник Абель Фридрих фон Теттау (1688–1761) родился в Пруссии и, подобно самому Миниху, начал службу в Касселе; судя по всему, он состоял даже в некотором отдаленном свойстве с фельдмаршалом. В 1730 году он поступил на российскую службу в чине капитана гвардии, а в 1740 году стараниями Миниха был произведен в генерал-майоры 669. Поскольку с началом Русско-турецкой войны Миних подолгу отсутствовал в столице, именно фон Теттау должен был поддерживать отношения корпуса с правительством и влиятельными вельможами. Последнее стало особенно важной задачей, поскольку Кабинет во главе с Остерманом начал все активнее интересоваться деятельностью корпуса и других школ в рамках мобилизации служилого сословия на войну с турками. На протяжении 1736 года Кабинет неоднократно запрашивал срочные доклады о состоянии дел в корпусе; в конце концов, Кабинет распорядился, чтобы отчеты о деятельности корпуса направлялись не только в Военную коллегию (где председательствовал Миних), но и в сам Кабинет 670. В ответ на это Теттау произвел детальную табель, наглядно демонстрирующую успехи кадетов в науках, а также «регулярность» и эффективность применяемых в корпусе приемов надзирания за кадетами и оценивания их достижений. К последующим докладам прилагались красиво вычерченные и раскрашенные образцы учебных работ с различными геометрическими фигурами и тригонометрическими расчетами, а также выполненные кадетами переводы, демонстрирующие их мастерское владение иностранными языками 671.

Учитывая те усилия, которые Теттау предпринимал, чтобы представить себя искусным администратором, он естественно воспринял как вызов поступивший в июле 1737 года именной указ, согласно которому «сочинить проэкт» о порядке проведения в корпусе генерального экзамена поручалось Академии наук: выходило, что возглавляемое им училище предстояло оценивать кому-то извне 672. В своем ответе в Кабинет Теттау объяснял, что «сочинение прожекта об экзамене кадетов наибольше состоит в содержании нынешнего о разделении наук распределения». Более того, порядок проведения экзамена уже был разработан самим Теттау: директор направлял в Кабинет текст «по мнению моего учиненного прожекта, каким бы способом генеральный экзамен наилучше предпринят быть мог». Проект этот, в частности, учитывал особые обстоятельства корпуса (например, тот факт, что там обучались вместе на двух разных языках кадеты «двух разных наций», то есть, русские и прибалтийские дворяне), «для чего и весьма особливый способ при оном употреблен». В общем, все было готово для проведения экзамена: чтобы начать его, достаточно было лишь соответствующего указа из Сената. Теттау явно давал понять, что никакого особенного вклада со стороны Академии наук тут ожидать не приходилось и никакого проекта с ее стороны и не требовалось. «Буде ж Академия наук при сем нашем учреждении о классах какой легчайший и способнейший путь к генеральному экзамену изыщет, – не без едкости завершал он свой доклад, – буду о том ожидать высокого указа из Высокоправительствующего сената» 673.

В отличие от первых лет существования корпуса, когда его основатель стремился произвести впечатление на государыню главным образом парадами, в период директорства фон Теттау кадеты все чаще участвовали в придворной жизни, демонстрируя свои артистические таланты. В частности, корпус представлял императрице сочиненные кадетами поздравительные стихотворения по случаю Нового года (в 1736, 1737 и 1740 годах), годовщин восшествия на престол (1735 и 1738 годы) и ее дня рождения (в 1737 году) – список этот наверняка неполон 674. Так, в январе 1735 года двое кадетов, Олсуфьев и Розен, принимали участие в официальном праздновании годовщины восшествия Анны на престол и декламировали поздравительные стихотворения по этому случаю на русском и немецком 675. 1 января 1740 года директор фон Теттау представлял Анне по случаю Нового года стихотворение, сочиненное одним из кадетов, будущим поэтом и драматургом Александром Сумароковым. Молодой дворянин описывает в нем восторг и благодарность, которое благородное сословие вообще и кадеты в частности испытывают по отношению к правящему монарху:

Для раздачи сановникам и придворным в этот торжественный день было напечатано двести экземпляров стихотворения, семьдесят из них – на дорогой бумаге разных сортов, соответствующих рангам предполагаемых получателей 677.

Театральные представления, и в особенности балет, также служили важным инструментом придворной репрезентации корпуса. С самого создания школы в ней существовала должность танцмейстера, поскольку умение танцевать совершено очевидно воспринималось создателями корпуса и как важный элемент дворянского времяпрепровождения, и как способ телесного дисциплинирования молодых дворян. Когда фельдмаршал находился в Санкт-Петербурге, кадеты по очереди назначались дежурить при нем как ординарцы. За четыре дня до того, как заступать на дежурство, молодые люди отправлялись к танцмейстеру, который должен был обучить их «как к командирам придти и выйти и кумплимент отдать» 678. Поскольку императрица лично интересовалась театром, кадеты все чаще привлекались и к участию в придворных празднествах, где получали возможность демонстрировать свое искусство. После того как одно из таких представлений в марте 1736 года удостоилось высочайшего одобрения, танцмейстер Жан-Батист Ланде воспользовался благоприятной конъюнктурой, чтобы представить собственный прожект: результатом этой инициативы стало появление в России первой театральной школы, под руководством, натурально, самого Ланде 679.