Коллектив авторов - Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Заняв, наконец, пост генерал-фельдцейхмейстера, Шувалов, судя по всему, временно потерял интерес к вопросам военного образования. Сама императрица никаких действий в связи с предложением 1755 года не предприняла, не видим мы и следов дальнейшего лоббирования со стороны графа: его внимание было теперь поглощено Обсервационным корпусом. Однако как только этот корпус отправился на фронт в апреле 1758 года, Шувалов представил новое предложение по вопросу подготовки офицеров. На этот раз граф вел речь не о реформе Сухопутного шляхетного кадетского корпуса (который находился, в конце концов, за пределами контролируемой генерал-фельдцехмейстером административной сферы), но о создании совершенно нового учебного заведения, Артиллерийского и Инженерного кадетского корпуса, путем объединения уже существовавших при артиллерийском ведомстве специализированных школ 754. В обращенном к императрице относительно пространном введении расписываются многочисленные достижения Шувалова во главе артиллерии и практические уроки, вынесенные им из недавнего опыта формирования Обсервационного корпуса. Обращаясь собственно к сути своего предложения, автор подчеркивал несовершенство имеющихся технических школ, их «ограниченное <���…> учреждение», что бы это ни значило, и недостаток в них квалифицированных преподавателей. В чем именно заключались преимущества кадетского корпуса как модели организации школы, Шувалов не объясняет, однако указывает на важность теоретической составляющей обучения. Он расписывает, например, как опасно устраивать фейерверки, не освоив должным образом химию, оптику, архитектуру и «аэрометрию» (науку «познавать свойство воздуха»), то есть все те теоретические основания, благодаря которым устроение фейерверков и могло считаться благородным «искусством», а не просто ремесленным «рукоделием».

В своих предыдущих предложениях Шувалов всячески подчеркивал свое стремление к экономии казенных средств, однако теперь он вел речь о громадном расширении расходов. Если существующие технические школы вместе взятые обходились императрице чуть более чем в 5000 рублей в год, то на новый кадетский корпус, создаваемый под командованием генерал-фельдцейхмейстера, требовалось более 60 000 рублей ежегодно. По счастью, Шувалов мог здесь указать на другое свое недавнее предложение, направленное «к облегчению обращения в государстве медных денег», результатом которого стало выявление нового источника доходов для казны; часть этого «изысканного мною ныне еще нового дохода» он теперь предлагал направить на содержание нового училища под своим собственным ведением. Различные предложения Шувалова таким образом переплетаются друг с другом: более ранние проекты порождают ресурсы и создают возможности для последующих, демонстрируя одновременно административное искусство автора и обосновывая его право на выдвижение новых инициатив. В донесениях Шувалова Елизавете предложение о создании нового корпуса появляется всего лишь через несколько недель после красочного рапорта об эффективности изобретенных им новых артиллерийских орудий 755. Тем временем, не дожидаясь решения императрицы, Шувалов, действуя в рамках своих полномочий генерал-фельдцейхмейстера, инициирует слияние существующих училищ и создание Объединенной Артиллерийской и Инженерной школы – и запрашивает у государыни дополнительно 4000 рублей в год на соответствующие приготовления 756.

Предложения о реформировании военных училищ выдвигались Петром Шуваловым на фоне бурного образовательного прожектерства, развернутого в эти же годы его кузеном, фаворитом императрицы Иваном Шуваловым. Самый известный среди этих проектов, конечно, это основание, совместно с М. В. Ломоносовым, Московского университета. В своих мемуарах Екатерина II описывает юного Шувалова в момент его появления при дворе как юношу не только недурного собой, но и «вежливого», «очень внимательного», «услужливого», «очень кроткого нрава», «вечно <���…> с книгой в руке». В самом деле, Шувалов до конца жизни много читал и оставался ярым франкофилом 757. Его сотрудничество с самым известным российским ученым XVIII века началось в 1750 году, когда новый фаворит устроил Ломоносову аудиенцию у Елизаветы. Год спустя Иван Иванович помог ему получить чин коллежского советника; позднее Ломоносову было пожаловано имение с крепостными и казенная ссуда на строительство химической лаборатории и фабрики по производству цветного стекла. Кому из них, Шувалову или Ломоносову, первому пришла в голову идея открыть университет в Москве, до сих пор неясно 758. Так или иначе, для Ломоносова поддержка со стороны такого патрона, как Иван Шувалов (и других сановников), означала резкое усиление его политических позиций внутри Академии наук, где он находился в состоянии перманентного конфликта с большинством своих коллег. Университетский проект также логично следовал из начатой Ломоносовым еще в 1740-х годах борьбы за контроль над учебным подразделением Академии наук: Ломоносов использовал свое общение с молодым фаворитом, чтобы жаловаться ему на интриги недругов, которые якобы привели в запустение академический «университет» в Санкт-Петербурге.

Тесное сотрудничество с Ломоносовым не означает, конечно, что ученый был единственным источником информации об устройстве университетов для Шувалова: скорее, академик был лишь одним звеном широкой сети сотрудников и клиентов, выстраиваемой фаворитом. Как раз в это же самое время Шувалов нанял Теодора-Анри де Чуди, уроженца Меца, масона и странствующего интеллектуала, который помогал молодому фавориту налаживать контакты с европейскими учеными и литераторами и поддерживать корреспонденцию с ними 759. Вполне мог Чуди предоставить Шувалову и необходимые сведения об устройстве образования в Европе. Разумеется, подобные сотрудники использовали близость к фавориту и для продвижения собственных проектов, в том числе образовательных. Наиболее наглядно мы это видим на примере Ломоносова, который пытался в 1750-х годах провести реформу «академического университета», то есть, по сути, создать в Санкт-Петербурге второй полноценный российский университет под своим собственным контролем. Что до Чуди, то в середине 1750-х он временно покинул Россию, но затем был приглашен Шуваловым вернуться и получил должность секретаря в Московском университете. В 1759 году Чуди был назначен гофмейстером пажей императорского двора, после чего составил «Мемориал о методах воспитания молодых людей», который лег в основу регламента, утвержденного 25 октября 1759 года: эта дата считается днем основания Пажеского корпуса 760.