Коллектив авторов - Прожектеры: политика школьных реформ в России в первой половине XVIII века

Сам молодой фаворит, однако, работал в это время над проектом, который превосходил, пожалуй, по своему масштабу все предыдущие предложения его двоюродного брата: речь шла не о создании того или иного нового учреждения, а ни больше ни меньше как о реформе самих основ империи. Предложения, которые Шувалова разрабатывал в конце 1750-х – начале 1760-х, предполагали введение «постоянных законов», ключевым условием действенности которых было появление сознательного, «ревностного» и «честолюбивого» дворянства. Поэтому центральным элементом плана была радикальная реформа службы и обучения дворян: Иван Иванович предлагал создание трехуровневой общеимперской системы учебных заведений, в которую вошли бы и кадетские корпуса, и курируемый им Московский университет. Иными словами, обучение дворян виделось ему как особая сфера государственного управления, как отдельный вид деятельности, который нуждается в регулировании и руководстве; на смену разрозненному, исторически сложившему набору училищ, которые готовили кадры для того или иного рода службы и не были никак связаны между собой, должна была прийти единая система школ, объединенная общими принципами и общей целью. В ноябре 1760 года Иван представил свои предложения в Сенат. Сенаторы, разумеется, полностью их поддержали – и пригласили Шувалова составить необходимые регламенты для предлагаемых им школ и гимназий, а Комиссия о составлении уложения – контролируемая теперь Воронцовыми, конкурентами Петра Шувалова, которые вместе с Иваном Шуваловым были авторами «переворота» 1760 года – начала работу по интеграции предложений фаворита в проект нового уложения. В марте 1761 года Иван Иванович сообщил, что составление новых школьных регламентов продвигается успешно и предложил тем временем представить общие принципы будущей образовательной системы на утверждение императрице 772.

В этот момент в дело вмешался Петр Шувалов. Как будто бы поддерживая предложения Ивана, он вызвался предъявить на рассмотрение Сената и свои собственные размышления, основанные на его опыте подготовки благородного юношества к службе в артиллерии и инженерных войсках. В результате сенаторы отложили рассмотрение предложений Ивана до тех пор, пока не поступят обещанные Петром дополнения. Составленный Петром Шуваловым меморандум был готов к середине лета: он стал его последним сочинением по вопросам военного образования. В отличие от предыдущих своих текстов, здесь вельможа не предлагал создавать новые учебные заведения. Вместо этого большая часть текста посвящена описанию тех усилий, которые сам граф Шувалов ранее предпринимал в этой области, а именно, усовершенствований, сделанных им в артиллерии, и создания Объединенной школы. Петр, очевидно, пытался показать, что данная школа соответствует предложенной Иваном концепции воспитания дворянства, не заводя при этом речь о новых инициативах – ни о расширении подведомственных ему училищ, ни о создании Артиллерийского и Инженерного корпуса. Неясно, преднамеренно ли Петр пытался затормозить принятие выдвинутых Иваном предложений или же он и вправду хотел лишь добиться одобрения Сенатом своих собственных усилий. Так или иначе, сенаторы вернулись к обсуждению предложений Ивана только осенью. Разумеется, они удостоились всеобщего одобрения: открыто возражать фавориту никто не рискнул. Но, как показывает М. А. Киселев, к концу октября представляемый императрице итоговый доклад подписали лишь четыре сенатора, причем все они вошли в состав Сената в результате «переворота» 1760 года, инициированного самим Иваном Шуваловым. Среди тех, кто затягивал подписание, были Петр и Александр Шуваловы, а также И. И. Костюрин, шурин А. И. Шувалова, и князь Н. Ю. Трубецкой, союзник Петра, лишившийся в 1760 году поста генерал-прокурора. Промедление это оказалось фатальным для предложений Ивана Ивановича: 25 декабря 1761 года императрица Елизавета скончалась, так и не успев их одобрить 773.

Как вспоминала впоследствии Екатерина II, весной 1756 года ее мужу, великому князю Петру Федорович, впервые доверили командование настоящей воинской частью: «чтобы отвлечь Великого князя от голштинских войск, Шуваловы придумали, по их мнению, весьма политическую меру. Они убедили императрицу поручить Его императорскому высочеству начальство над Сухопутным кадетским корпусом <���…> В помощники ему по этой должности был определен Мельгунов, ближайший друг и поверенный тайн Ивана Ивановича Шувалова» 774. Екатерина, конечно, была очень проницательным наблюдателем – и искусным мастером – придворных интриг, но в данном конкретном случае воспоминания императрицы явно окрашены ее глубоко укоренившейся неприязнью к Шуваловым. Во всяком случае, с датами у нее выходит ошибка: великий князь был назначен главой корпуса только в феврале 1759 года, а А. П. Мельгунов, сам бывший выпускник этого учебного заведения, занял директорский пост еще в декабре 1756 года, то есть более чем двумя годами ранее 775. Примечательно, что для Екатерины эти перестановки в Кадетском корпусе имеют значение прежде всего в контексте придворных конъюнктур: как и любые другие назначения, они становятся частью более масштабной картины патронажа и соперничества элитных группировок.

На самом деле, по сведениям прусского посла Мардефельда, Петру Федоровичу предлагали командовать «ротой кадетов» еще в середине 1740-х годов, но тогда он отказался. В 1759 году, однако, он воспринял свои новые обязанности крайне серьезно. Фавье сообщал, что великий князь «занимается исключительно смотрами, разводами и обучением воспитанников вверенного его попечениям Кадетского корпуса» 776. И современники, и историки обычно описывают Петра Федоровича довольно пренебрежительно, подчеркивая его вздорность и неотесанность, его комичную увлеченность всем военным и прусским: в этом отношении иностранные дипломаты представляют его ничуть не в лучшем свете, чем его собственная супруга, свергнувшая его с престола. В случае с Кадетским корпусом, однако, из источников виден серьезный и устойчивый интерес наследника престола к этому учебному заведению, в том числе активное лоббирование интересов корпуса в Сенате и перед лицом императрицы 777. Вполне может быть, конечно, что во многих случаях великий князь просто транслировал мысли и пожелания Мельгунова, который во время недолгого царствования Петра III станет одним из его ключевых приближенных. Однако Кадетский корпус явно имел значение для великого князя и как платформа для самопрезентации. Примечательно, что одной из первых его инициатив в качестве главного начальника корпуса была установка в саду за Меншиковским дворцом десятков бюстов древних и новых философов и полководцев. Центральное место среди них, однако, занимал бюст Петра Великого, наглядно подчеркивавший прямую связь великого князя с его августейшим дедом, основателем империи 778. И именно после назначения Петра Федоровича главным командиром штат учебного заведение вырос до 490 кадетов, а бюджет до 88 000 рублей: это было первое расширение корпуса с тех пор, как Миних добился утверждения нового штата на пике своего влияния в 1732 году 779.