Коллин Клири - Что такое руна? И другие эссе

Мы столкнулись с поистине великой тайной. Точкой отправления стал вопрос о резком зарождении изобразительного искусства в период верхнего палеолита в Европе. Однако теперь мы видим, что здесь на кону нечто большее, чем просто вопрос зарождения пещерной живописи. Ведь это искусство сделалось возможным благодаря коренному изменению в человеческом мышлении, что привело к массе других фундаментальных изменений. Как я уже упомянул, это коренное изменение рассматривается многими как сдвиг в сторону «символического мышления». Я не буду это оспаривать, но постараюсь проникнуть глубже: идентифицировать умственное или духовное достижение которое сделало возможной символическую мысль. И я продолжу фокусировать своё внимание на наскальной живописи, так как это ключ к пониманию всех других достижений «творческого взрыва» верхнего палеолита.

Попытка отыскать какое-то объяснение для этой доисторической загадки ничем не отличаются от поиска ответа на вечные философские вопросы «Кто мы?» или «Какова природа человека?» Ведь именно в верхнем палеолите человеческая природа проявилась в известном нам виде, что-то в нас изменилось в тот период и сделало возможным целый набор поведенческих моделей, которые теперь мы считаем уникальными для человека. Если мы сможем определить что это было, мы получим секрет своего естества — и, как я покажу позже, ответ на вопрос «почему мы здесь?»

Начинать нужно в пещерах, с наскальной живописи, но сначала мы должны взглянуть не на искусство, но на тени, брошенные на стены пещеры: то есть мнения, о причинах зарождения искусства, сформулированные разными учёными и исследователи. Мы используем эти точки зрения как ступени к достижению истины, но, в отличие от беглецов в аллегории Платона, мы отыщем истину в самой пещере — если нам удастся отогнать тени и увидеть искусство свежим, незамутнённым взглядом.

Одна из первых попыток объяснить происхождение наскальной живописи верхнего палеолита была сформулирована французским палеонтологом Эдуардом Ларте (1801-1871) совместно с Генри Кристи (1810-1865), британским банкиром финансировавшим работу Ларте. Они выдвинули теорию, что обилие дичи наделило наших предков из каменного века большим количеством свободного времени, которое позволило им занять себя созданием произведений искусства и различных украшений.

Эдуард Пьет (1827-1906), французский археолог, согласился с Ларте и Кристи, однако добавил, что людей каменного века были побуждены эстетическим чувством и желанием создавать прекрасное — просто ради самого искусства, без всяких практических мыслей в уме.

Моя позиция имеет точки соприкосновения с теорий Пьета, как вскоре станет ясно. Я также отвергаю идею, что наскальная живопись имела утилитарную ценность. Дэвид Льюис-Уильямс в своём кратком обзоре различных теорий, пренебрежительно относится к идеям Пьета, даже заходя столь далеко, что выражает скептицизм по поводу самого существования «эстетического чувства». К сожалению, это общая черта научных попыток объяснить такие ненаучные вещи как искусство.

Многие из наших современников попросту не могут понять мотивацию человека, если его действия не имеют некоторой «практической» пользы. Они подозрительны ко всяким «эстетическим чувствам» обычно потому, что сами ничем подобным не обладают. Они считают тягу создавать искусство ради искусства непостижимой, так как сами никогда этого не ощущали. Одной из причин Льюиса-Уильямса сомневаться в теории Пьета является то, что большая часть наскальной живописи найдена в «недоступных, тёмных, расположенных под землёй местах». Он продолжает: «Кажущийся очевидным факт, что искусство создано для того чтобы его видели.

противоречит спрятанному в глубине земли искусству верхнего палеолита» [113] Lewis-Williams, 43. . Можно задаться вопросом, встречал ли Льюис-Уильямс когда-нибудь художника. Ведь, по правде говоря, художники творят только ради самих себя.

К сожалению, большинство других теорий о пещерном искусстве не представляют из себя ничего серьёзного. Даже экзотические — те, которые находят связь искусства с симпатической магией или шаманизмом — всё же настаивают на утилитарности. Все эти теории рассыпаются при столкновении с художественностью рисунков: с очевидным фактом, что это произведения индивидуального творческого гения, стремящегося к эстетическому совершенству.

Речь идёт о знаменитых теориях Саломона Рейнаха. Франко-еврейский археолог Рейнах (1858-1932) был видной публичной фигурой, а именно вице президентом «Всемирного еврейского союза», и один из соучредителей Еврейского колонизационного общества, созданного для помощи в переселении евреев, эмигрирующих из России. Его вклад в изучение европейской наскальной живописи был крайне важен, ведь именно Рейнах впервые стал настаивать на том, что люди и искусство верхнего палеолита нужно понимать по аналогии с современными нам обществами охотников-собирателей. Основываясь на том, что он слышал об искусстве австралийских аборигенов, Рейнах разработал теорию о связи искусства европейских пещер с симпатической магией, то есть его целью было увеличить численность животных, таким образом облегчив охоту на них.

Позиция Рейнаха вызывает массу вопросов. Он предполагает, как и многие другие исследователи, до него пытавшиеся объяснить загадочные аспекты человеческого поведения: существования универсальной человеческой природы. Многие авторы беспечно берут себе эту идею на вооружение: Льюис-Уильямс, например, пишет: «люди, создавшие наскальную живопись Северной Америки (и южной Африки) и искусство верхнего палеолита, имели одну и ту же нервную систему [114] Lewis-Williams, 173. ». Для него этого достаточно чтобы оправдать все возможные сравнения.

Я же на это скажу, что теперь мы можем знать, практические a priori, что они не могли обладать абсолютно одинаковой нервной системой (если это понимать как умственную когнитивную тождественность). Причина проста: европейское общество развилось, причём до невероятных пределов. Примитивные охотники-собиратели, которые отлично поживают в современную эпоху — будь то в Африке, Америке, Австралии — не развились. По всем признакам, они так и увязли в каменном веке и ведут себя абсолютно также как и их предки сотни и тысячи лет назад — в то время как мы уже запускаем ракеты на Луну. Очевидно, что в верхнем палеолите в Европе было нечто особое. Наши предки «обладали чем-то» что позволило им далеко продвинуться, в то время как другие народы едва ли вообще сдвинулись с места.

Я не являюсь сторонником «прогрессивисткой» или «протехнологической» позиции. Если вам не нравится пример с «запуском ракет на Луну», замените его на «написание Феноменологии духа» или «сочинение Кольца нибелунга ». Нам уже известно о существенном отличии европейцев верхнего палеолита: они развили изобразительное искусство за десятки тысяч лет до других. Эти факты нужно держать в уме, когда мы сталкиваемся с попытками понять доисторических европейцев по аналогии с современными примитивными народами из других частей света.