Михаил Попов - Диалектика. Ключ к истине

Мы уже знаем, что отрицание диалектическое не состоит в уничтожении. Что значит отрицать этот стакан или эту воду? Ну, выпил я ее, так она куда пошла? Она у меня уже в крови, куда делась-то – она никуда не делась, между прочим, в кровь пошла. Дальше не будем рассуждать, куда она пойдет. То есть отрицание – всегда снятие с удержанием, никакого другого отрицания в диалектике, которое было бы без удержания, нету, поэтому не надо никогда бояться этих отрицаний и таких очень жестких слов, которые у Маркса: «уничтожение классов». Нет, говорит, давайте преодолеем; при Хрущеве говорили – давайте сотрем различия между людьми умственного и физического труда. А давайте я вам пример приведу такой: берем лист бумаги, закрашиваем верх желтым, низ синим. На переходе какой будет?

Зеленый.

Зеленый. Стерли различия? А противоположности-то остались. То есть «стереть различия» – это подмена тезиса. Вот говорится: мы должны ликвидировать противоположность между людьми физического и людьми умственного труда. А вместо этого нам просто стирают различия, чтобы такой мягкий был переход. Дескать, я вот рабочий, но кое-что читаю по вечерам.

Есть такое, да.

А вы вот интеллигент, но иногда пол подметаете. Вот, оказывается, в чем состоит, вот уже и стерли различия. Да различий нету никаких, просто я весь день за станком, а вечером, замученный, открываю книгу и тут же засыпаю, поскольку рабочий день такой длинный и теперь добраться очень тяжело и сложно, а вы читаете-читаете, а потом думаете: а чего я буду сегодня подметать? Подмету я завтра, ничего ведь не произойдет. И все.

Так и происходит, да.

Так и происходит. Итак, мы уже знаем, что такое начало, чистое бытие. И это вот начало – это то, что можно сказать о целом: все это есть. А что есть – это развертывание должно быть, наука – развертывание движения от простого к сложному. Вот иногда как-то забывают, почему так – от простого к сложному. Сложное – это что такое?

Составленное из простых, сложенное.

Вот! То есть, с одной стороны, мы говорим, что мы, дескать, такие сложные категории… Да какие сложные? Берет вот прямо то, что в языке: сложные – это сложенное из простых. Так вы и складывайте его постепенно. Вот и будем складывать: берем чистое бытие, оно переходит в чистое ничто, а чистое ничто уже в бытие. Почему? Потому что чистое уже не может быть, это бытие не непосредственное, а полученное из ничто. Вот бытие переходит в ничто, ничто переходит в бытие, одно переходит в другое, и одно есть возникновение – переход ничто в бытие, а другое есть прехождение. И в становлении всегда есть два противоположных момента, хотя люди, которые этого не понимают, являются жертвами своего непонимания.

Если вы не понимаете, что в переходный период, в котором находится КНР, например, есть не только движение к социализму, а и движение назад в капитализм, и если этого не поймут руководители Компартии Китая, а похоже, что они это понимают, потому что они одного Генерального сняли, который хотел сделать то, что сделал Горбачев, а второго посадили под арест, он 15 лет сидел в хорошем здании в центре Пекина, его обслуживали, кормили хорошо, но уже ни до какой политики не допускали.

Кто это был?

Чжао Цзыян.

Я уже забыл такого.

А я недавно это узнал, это как-то мраком покрыто. Открываешь поисковик: Чжао Цзыян – Генеральный секретарь. А перед ним Ху Яобан…

Ну, гораздо интереснее, чем как Ким Чен Ын расстрелял из зенитки очередного генерала, скормил собакам, еще какой-то бред.

Да, бред сивой кобылы. А недавно один товарищ в Интернете вывесил картинки, причем – кто! Зампред нашего Центробанка съездил в Северную Корею и вывесил фотографии современной северокорейской действительности: красивые здания, сооружения, счастливые лица, цветущая страна, троллейбусы идут, многоярусные какие-то сооружения стоят – красиво! А там чистота необыкновенная – Страна утренней свежести. И говорит: вот, это на самом деле то, вот это я для тех вывесил, которые что-то там говорят о Корее. Но и в Корее тоже есть обратная тенденция, например, мы не можем считать, что это нормально, что родственники только одного человека становятся…

Позвольте, перебью.

Да, перебивайте, только не добивайте.

Прекрасный пример: недавно помер король Таиланда, царство ему небесное, и были показаны картины национальной скорби: орды народу, собравшись, горько плачут – вы посмотрите, какой хороший был король. А если помер Ким Ир Сен, и орды народа плачут – вы посмотрите, какой был урод и какие дебилы собрались. Прекрасно, просто прекрасно, я считаю! А почему никто не говорит, что у короля Таиланда был культ личности, в рамках которого они все воют? А почему никто не говорит, что у королевы английской культ личности?

А потому что это вообще говорил только Хрущев и только про Сталина, ни про кого больше никогда.

Правильно, да!

А я хочу вам сказать, что я по своему возрасту – я 1945 года рождения – я еще в 1953 году помню, как народ плакал, когда хоронили Сталина. Я был мальчишкой, но помню, как люди плакали тогда, а теперь выяснилось, что не зря плакали. Надо сильней было плакать, потому что то, что натворил этот Хрущев вместе со своей командой, и дальше что они творили, то есть они дальше, как пошел Хрущев с этой своей «слякотью», так они и продолжали уничтожать диктатуру рабочего класса, пока не довели до диктатуры буржуазии. Теперь мы опять начинаем все сначала.

Как ответил когда-то академик Капица на вопрос про культ личности: культ был, но была и личность.

Когда говорят о культе, это когда кто-то пытается искусственно насадить этот авторитет, но у Сталина он не искусственный. А кто, интересно, по тюрьмам, по ссылкам сидел в революционное время? Сталин что – в кресле все время сидел, в Кремле? Да они больше сидели в тех местах отдаленных, куда их посылало царское правительство. А кто, между прочим, в Царицыне воевал, организовывал там…

Ну, постольку поскольку у нас общество идеологически заточено, а основы идеологии – это труды А. И. Солженицына, который в своем основополагающем труде все время рассказывал: вот, там Ленин в ссылке был – это ни о чем вообще, а Сталин в Туруханском крае – тоже ни о чем. «Я вам больше скажу, – рассказывал гражданин Солженицын, – вот Ф. М. Достоевский написал произведение “Мертвый дом” – фигня полная, потому что большевики устроили такой ад». Ну, сам-то Солженицын в аду почему-то не был и ада не видел – это из книги очень хорошо видно: прекрасно жил, то есть письма типа «больше шоколада мне не присылайте, я уже обожрался»…

А есть книга Томаша Ржезача «Спираль измены Солженицына» – прекрасная!